СОВРЕМЕННАЯ РОССИЯ И МИР: АЛЬТЕРНАТИВЫ РАЗВИТИЯ
(МЕЖДУНАРОДНЫЙ ИМИДЖ РОССИИ В XXI ВЕКЕ)

Секция 1. Основные тенденции в истории формирования и эволюции имиджа России в странах Запада и Востока

А.М. Бетмакаев
Враг, оккупант, друг. Советский Союз в представлениях
восточных немцев в 1945–1953 гг.

В современной истории трудно найти другой пример превращения «образа врага» в «образ друга», который наблюдался в изменении представлений восточных немцев в отношении СССР после Второй мировой войны. Наступление Красной Армии в начале 1945 г. и волна слухов о поведении советских оккупантов привели к паническому бегству миллионов людей на запад Германии. Немцы на востоке Германии в последние месяцы войны оказались жертвами мести советских военнослужащих. Со стороны советских солдат совершались грабежи, поджоги, убийства и изнасилования. Конечно, страх перед СССР был связан также с тем, что нацистская пропаганда создала из Советского Союза «образ врага» не только немецкой нации, но и всей европейской цивилизации. Однако к моменту смерти И. Сталина в марте 1953 г. в официальной пропаганде Германской Демократической Республики утвердился новый образ СССР – «друга немецкого народа». В нашем исследовании мы попытаемся определить основные факторы, динамику и значение отмеченного превращения.

По воспоминаниям немцев наиболее жестокой представлялась советская оккупация. Весной 1945 г. на территории Восточной Германии оказалось два миллиона советских солдат. Население, запуганное волной насилия и мародерства в первые дни оккупации, не испытывало к ним никаких чувств, кроме панического страха. Красная Армия изъяла все продовольственные ресурсы на оккупирован­ной территории, направив на функционирование карточной системы распределения лишь незначительную часть продовольствия. Спасение и сохранение культурных ценностей сопровождались их тайным вывозом в СССР. Самой популярной единицей измерения отправляемых из Германии в качестве трофеев библиотек оставался «вагон». Только за 1945 год советские власти отправили в СССР более 400 000 железнодорожных вагонов с демонтированным оборудованием и трофейными предметами быта и искусства [1].

Оккупационная власть в лице Советской военной администрации в Германии (СВАГ) значительное внимание уделяла пропагандистской работе среде немцев. Мнения восточных немцев с самого начала заинтересовали советские оккупационные власти. В августе 1945 г. было создано управление пропаганды под руководством С.И. Тюльпанова для сбора информации о настроениях восточных немцев. С апреля 1946 г. оно стало привлекать немецкие гражданские администрации к предоставлению подобной информации. В землях создавались отделы, которые получали отчеты представителей политических партий, массовых организаций, местных властей и органов безопасности. После обработки эти отчеты отправлялись в центральное бюро и в «управление Тюльпанова». Политработники управления руководствовались приказом верховного главнокомандующего И.В. Сталина от 23 февраля 1943 г., где говорилось, что «было бы смешно отождествлять клику Гитлера с германским народом, с германским государством. Опыт истории говорит, что гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское – остается» [2].

Советская оккупационная власть сделала ставку на немецких политиков, убежденных в преимуществе сталинской общественной модели и способных утвердить ее в зоне оккупации. Из Москвы в Восточную Германию были переброшены две группы функционеров германской компартии (КПГ), которые возглавили гражданскую администрацию в освобожденных районах. КПГ при поддержке советских военных властей начала проводить политику «ассимиляции» социал-демократов, объединившись с ними в Социалистическую единую партию Германии (СЕПГ) в апреле 1946 г.

Среди населения была развернута широкомасштабная пропаганда советских достижений, создававшая у восточных немцев образ страны-победителя, у которой есть чему поучиться. Как отмечает известный историк А. Ватлин, в первые послевоенные годы у населения Восточной Германии преобладали позитивные настроения по отношению к тандему СВАГ–СЕПГ, после военных лишений люди почувствовали явное облегчение и демонстрировали осторожную готовность к сотрудничеству с новой властью [3].

Начало Холодной войны ознаменовалось усилением советского влияния на политический процесс и на общественные настроения в Восточной Германии. В ходе личных бесед руководителей СЕПГ со Сталиным в Москве восточногерманские коммунисты получали инструкции, которые подкреплялись советской экономической помощью. Для руководства СЕПГ Сталин был не только источником власти, но и гарантом политического господства СЕПГ на востоке Германии.

СЕПГ превращалась в «партию нового типа», взяв за образец ВКП(б). С 1947–1948 гг. дружба с Советским Союзом была основным курсом СЕПГ. Сталин был назван «лучшим другом немецкого народа». Празднование 70-летия генералиссимуса в течение 1949 г. привело к тому, что образ Сталина оттеснил на второй план образ СССР в официальной пропаганде. «Образ вождя» использовался политической элитой Восточной Германии для укрепления восточногерманской государственности – Германской Демократической Республики (ГДР), утверждения культа партии и для оправдания борьбы с оппозицией. С образом Сталина власть предлагала возможность разрешения актуальных политических, экономических, морально-ценностных проблем нового немецкого государства.

Официально пропагандируемому образу советского лидера пришлось конкурировать с образом Гитлера, который для значительной части населения оставался символом национальной независимости и государственного самоопределения. Более 50 процентов опрошенных немцев считали Гитлера великим государственным деятелем [4].

Исследователь восточногерманской политической культуры А. Тихомиров обращает внимание на то, что для адаптации советского мифа о «вожде» к восточногерманским реалиям был использован дискурс благодарности за освобождение от национал-социалистической угрозы, эволюционировавший впоследствии в нарратив исторически прочной германо-советской дружбы и даже общегосударственной любви восточных немцев к советскому руководителю. Формула «лучший друг немецкого народа» апеллировала к национальной риторике, взывая к патриотическим чувствам немцев и постоянно подпитывая коллективные ожидания возрождения единого германского государства и великой немецкой нации [5].

Альберт Норден, руководитель Национального совета Национального фронта, который объединял под руководством СЕПГ все политические партии и массовые общественные организации ГДР, опубликовал в 1953 г. книгу «Знамя 1813 года». Он писал, что нужно чтить солдат, которые спасали Германию, потому что они верили в свой народ и боролись в союзе с Россией [6]. Отныне в немецкой истории существовала нисходящая линия от Фридриха Великого и Бисмарка до Гитлера – линия, которая могла существовать постольку, поскольку «реакционные» силы одерживали вверх над «прогрессивными» силами. Немецко-русская борьба против Наполеона была одной из великих традиций немецкого народа, идущего путем прогресса, и, в свете этого, борьба против западной интеграции ФРГ была борьбой за сохранение «прогрессивных» национальных традиций. К положительными героям немецкой истории относились прогрессивные силы – рабочий класс во главе с Марксом и Энгельсом, революционным авангардом которого являлась компартия Германии. К изображениям Маркса и Энгельса, как и в СССР, добавлялись изображения Ленина и Сталина. Имена четырех вождей использовались для переименования предприятий, улиц и городов. Центральной улицей Восточного Берлина стала аллея Сталина.

Интерпретация немецкой истории в духе идеологических установок СЕПГ стала определяющей линией для обществоведов ГДР и сыграла заметную роль в обосновании исторических корней восточногерманской идентичности. В официальной пропаганде Советский Союз как «друг немцев» противопоставлялся «врагу» – американскому империализму. США (и Запад в целом) были объявлены инициаторами раскола Германии. В Западной Германии была похожая «формула идентичности», в которой врагом выступал Советский Союз.

Эффективность пропаганды СЕПГ в распространении среди восточных немцев представлений о Сталине как «лучшем друге немецкого народа», по нашему мнению, оказалась низкой. Выступления рабочих в июне 1953 г. начались на аллее Сталина в Берлине. Во время волнений во многих городах ГДР были повреждены портреты Сталина и бюсты Сталина. Стабильность в Восточной Германии была восстановлена только усилиями оккупационных властей. «Образ СССР» в представлениях восточных немцев получил новые черты.

Литература

1. Кнышевский П.Н. Добыча. Тайны германских репараций. М., 1994. С. 20–21.
2. Внешняя политика Советского союза в период Отечественной вой­ны. Т. 1. М., 1944. С. 50–51.
3. Ватлин А.В. Германия в ХХ в. М., 2002. С. 168.
4. Kleßmann Ch. Die doppelte Staatsgründung. Deutsche Geschichte 1945–1955.  Göttingen, 1991. S. 61.
5. Тихомиров А. Экспорт культа Сталина в Восточную Германию с 1945 по 1956 гг. // Послевоенная история Германии: российско-немецкий опыт и перспективы. М., 2007. С. 83–96.
6. Norden A. Das Banner von 1813. Berlin, 1953.

© При использовании материалов АШПИ ссылки на эти страницы обязательны.