Козулин В.Н. Образ Александра Невского в отечественной исторической литературе

Kozulin V.N. Image of Alexander Nevsky in Russian Historical Literature

Сведения об авторе. Козулин Вячеслав Николаевич, к.и.н, доцент кафедры всеобщей истории и международных отношений Алтайского государственного университета, г. Барнаул. Круг научных интересов: проблемы этнических образов, имагология, этническая психология, история культурных связей России и Запада.

Аннотация. В статье анализируется образ Александра Невского в отечественной исторической литературе, научной и публицистической (с XIX века по сегодняшний день). Делается вывод, что на протяжении большего времени развития исторической мысли и публицистики фигура князя была скорее предметом консенсуса, но в поздние советские годы (вероятно, из-за обратного влияния пропаганды) и в новой России она постепенно становится очередным символом раскола между либералами и почвенниками.

Образ Александра Невского в отечественной исторической литературе

В предисловии к биографии Александра Невского, вышедшей в серии «Жизнь замечательных людей» в 1974 году, известный советский историк В.Т. Пашуто заметил, что если в произведениях искусства образ этого великого князя был не единожды увековечен, то «историки не написали о нем книг» [1, с. 3]. Это не совсем так. По крайней мере, еще в 1893 г. вышла в свет подробная научно-популярная работа клерикального автора М.И. Хитрова [2], а в 1939 году, на волне интереса, поднятого к личности князя фильмом С.М. Эйзенштейна «Александр Невский», вышла тоже научно-популярная и в значительной степени пропагандистская брошюра А.Я. Лурье [3]. Начиная с этого времени интерес к личности Александра Невского в исторической литературе и публицистике не угасал, и было опубликовано немало работ о нем (В.Н. Бочкарева, В.И. Пичеты, И.Н. Сутта и др.) [подробнее: 4, с. 171–172, прим. 5–7]. В 1939 и 1951 г. выходили исследования и самого В.Т. Пашуто об Александре Невском (тоже в известной степени идеологизированные) [5; 6]. Кроме того, об Александре Невском упоминали и давали ему свои оценки практически все отечественные историки, писавшие об этом времени или издавшие общие курсы русской истории.
Формирование патриотической легенды об Александре Невском в российском историческом сознании на протяжении веков достаточно обстоятельно исследовано по меньшей мере в двух фундаментальных монографиях [7; 8]. Но вопрос об эволюции восприятия этого деятеля русской истории в исторической литературе в обеих работах специально не рассматривался. Таким образом, целью статьи является попытка восполнить этот пробел в историографии проблемы.
Прежде чем говорить об эволюции оценок князя у историков и исторических публицистов, следует напомнить основные этапы формирования его образа в историческом сознании еще до появления в России исторической науки. У истоков возникновения культа Александра Невского стоял митрополит Кирилл, заявивший после смерти князя, что «солнце отечества закатилось» (в литературном переводе на современный русский язык Н.М. Карамзина) [9]. Первоначально культ Александра Невского существовал на локальном уровне: «он оберегал Рождественский монастырь во Владимире, где находилась его гробница, а также служил прообразом для суздальских князей и легитимировал их протатарскую политику. Внутри новгородского дискурса XV в. возросла роль Александра как регионального святого, на защиту которого рассчитывали в борьбе против Москвы городские элиты, нуждавшиеся в этом образе и для укрепления своей идентичности». Примерно с конца XV века началась «интеграция святого князя в такое повествование, которое представляло Великое княжество Московское как телос русской истории, а Даниловичей — как легитимную правящую династию» [8, с. 77].
Затем этот образ наследуется и активно развивается династией Романовых. Финская исследовательница М. Исоахо отмечает, что именно при первых Романовых начинают возводиться церкви, посвященные Александру Невскому, тогда как при последних Рюриковичах (Иване IV и его сыне Федоре), не было построено ни одной такой церкви. На ранних иконах Александр Невский обычно изображался в монашеском одеянии, а начиная со времен Петра I — в воинских доспехах: в 1724 г. Петр издал указ Священному синоду, предписывавший изображать Александра Невского исключительно как воина [7, p. 372, note 26]. По-видимому, с этого времени образ Александра Невского вместо одного из символов правящей династии начинает превращаться в национальный символ [cf.: 7, p. 363–379].
В основе популярного мифа об Александре Невском лежит убеждение в том, что он положил заслон западной (шведской и немецкой) агрессии на Русь и принял дальновидное решение подчиниться татарам, дабы сохранить тем самым самобытность русской (православной) культуры. В целом это так, хотя необходимо сделать оговорку, что сначала Александр Невский, также как его отец Ярослав, а впоследствии и галицкий князь Даниил Романович, по-видимому, намеревался пойти на союз с папством. Тот факт, что «суздальские князья решили вступить в соглашение с папством» в частности признавал советский историк Б.Я. Рамм [10, с. 164–166]. На наш взгляд, князь действовал не столько «дальновидно», осуществляя некий продуманный «цивилизационный выбор», сколько просто прагматически, руководствуясь менявшимися политическими обстоятельствами.
Говоря об эволюции образа князя в исторической литературе, следует заметить, что до советского периода, по крайней мере, до 1938 года (выхода знаменитого фильма Эйзенштейна), личность Александра Невского, хотя и оценивалась в исторической литературе преимущественно положительно, но нельзя сказать, что чрезмерно героизировалась. Вероятно, по этой причине в те времена она не стала предметом споров между западниками и славянофилами. Например, П.Я. Чаадаев в своем манифесте западничества, «Философических письмах», ни одним словом не упоминает об Александре Невском (как о потенциальном антигерое). Фрагменты высказываний об Александре Невском известных русских историков приведены в приложении к исследованию М.И. Хитрова [2, с. 228–230]. Пожалуй, наиболее панегирически оценивали личность и деятельность князя сам М.И. Хитров [2, с. 123–127], придерживавшийся крайне правых взглядов историк А.Д. Нечволодов [11, с. 326–344] и известный историк, идеолог «евразийства» Г.Г. Вернадский [12]. Вообще, все евразийцы высоко ценили Александра Невского за его два главных подвига, говоря словами Вернадского — подвиг брани на Западе и подвиг смирения на Востоке (С.П. Трубецкой, Л.Н. Гумилев). Последний высказывал еще и точку зрения о целенаправленном военно-политическом союзе князя с Ордой [12, с. 534]. Наименее позитивно среди старых русских историков деятельность Александра Невского оценивал С.М. Соловьев, обвиняя его в сотрудничестве с татарами — в том, что он наслал на Русь «Неврюево нашествие», чтобы отобрать у брата Андрея великокняжеский престол [13, стлб. 837–839].
По-настоящему идеологизированным образ Александра Невского становится в работах многих советских историков (частично уже упоминавшихся выше). Прославление этого князя как борца с западными агрессорами, долгое время актуальное в советской пропаганде, со временем стало вызывать ответную реакцию отторжения, выразившуюся в стремлении превратить его в некого предателя национальных интересов, продавшего Русь азиатским варварам. Другой причиной такой обратной реакции, возможно, стала констатация и одобрение евразийцами факта так называемого «союза князя с Ордой».
Наиболее ярко эта новая оппозиционная точка зрения была представлена в работе М.М. Сокольского, вышедшей в эпоху перестройки, но написанной еще в 1978 г. и ходившей в «самиздате» [14]. Свой очерк, посвященный Александру Невскому, автор озаглавил «Заговор Средневековья», и в нем он впервые в исторической литературе четко высказывал мысль, что князь «предал Русь азиатским пришельцам» ради независимости от Западной Европы и «ради установления деспотической системы». Поэтому «позором русского исторического сознания, русской исторической памяти», по мнению автора, является то, что он «стал непререкаемым понятием национальной гордости, стал фетишем… того самого народа, чью историческую судьбу он жестоко исковеркал» [15, с. 127, 193].
Таким образом, раскол на «александрофилов» и «александрофобов» произошел в советские времена, очевидно, под напором слишком официозно-навязчивого образа Александра Невского как героя. Зародившись в среде диссидентов, «антиневские» взгляды в эпоху краха советской власти и политической либерализации становились все более распространенными в исторической научной литературе и публицистике. Что касается науки, появились справедливые, на наш взгляд, пересмотры преувеличенного в советской историографии значения Ледового побоища (в дореволюционной историографии первенство отдавалось традиционно Невской битве) [16; 17]. В научно-популярной литературе и публицистике продолжают развиваться идеи, высказанные М.М. Сокольским. Так, по мнению современного историка А.Н. Нестеренко, «реальный Александр был пособником татар и не отражал никакой угрозы с Запада. Он не был защитником Русской земли и выдающимся полководцем» [18, с. 270]. А публицист А.М. Буровский в своем полемическом задоре идет куда дальше Сокольского и Нестеренко, называя Александра Невского «лишенным ума и образованности…», «собутыльником всех решительно ханов», отрекшимся от своего кровного отца Ярослава и назвавшим отцом его убийцу — монгольского хана [19, с. 52–54].
Тем не менее, преобладающими и в современной исторической литературе являются традиционные оценки Александра Невского как героя [ср.: 20–23]. В последние десятилетия вышло несколько подробных научных и научно-популярных биографий князя, в том числе несколько в серии «ЖЗЛ» [24–28].
Из этого следует вывод, что личность Александра Невского все еще большей частью остается фигурой относительного консенсуса, чем символом раскола между славянофилами и западниками. Хотя элементы последнего с позднесоветских времен проявляются все чаще. Приходится констатировать, что образ Александра Невского, не без влияния чересчур навязчивой пропаганды, из консолидирующего символа отчасти попал в другой ряд символических фигур — не сплачивающих, а раскалывающих общество, во всяком случае среду историков и исторических публицистов, от которых и зависит во многом формирование «политики памяти» и международного имиджа страны.

Литература

1. Пашуто В.Т. Александр Невский. М., 1974.
2. Хитров М.И. Святый благоверный великий князь Александр Ярославич Невский. Подробное жизнеописание с рисунками, планами и картами. [Репринт. воспр. издания 1893 г.]. М., 1991.
3. Лурье А.Я. Александр Невский. М., 1939.
4. Бегунов Ю.К., Клейнберг И.Э., Шаскольский И.П. Письменные источники о Ледовом побоище // Ледовое побоище 1242 года. Труды комплексной экспедиции по уточнению места Ледового побоища / Отв. ред. Г.Н. Караев. М.; Л., 1966.
5. Пашуто В.Т. Александр Невский // Ученые записки ЛГУ. Серия исторических наук. Вып. 3. Л., 1939.
6. Пашуто В.Т. Александр Невский и борьба русского народа за независимость в XIII веке. М., 1951.
7. Isoaho M. The Image of Aleksandr Nevskiy in Medieval Russia. Warrior and Saint. Leiden; Boston, 2006.
8. Шенк Ф.Б. Александр Невский в русской культурной памяти: святой, правитель, национальный герой (1263–2000). М., 2007.
9. Карамзин Н.М. История государства Российского. В двенадцати томах. Т. IV. М., 1992.
10. Рамм Б.Я. Папство и Русь в X–XV веках. М.; Л., 1959.
11. Нечволодов А.Д. Сказания о Русской земле. [Репринт. воспр. издания 1913 г.]. В четырех томах. Т. II. Кемерово, 1991.
12. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. В шести книгах. 2-е изд. Кн. I. СПб., 1896.
13. Вернадский Г.В. Два подвига св. Александра Невского // Евразийский временник. Кн. IV. Берлин, 1925. С. 318–337.
14. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. М., 1989.
15. Сокольский М.М. Неверная память (Герои и антигерои России). Историко-полемические эссе. М., 1990.
16. Данилевский И.Н. Ледовое побоище: смена образа // Отечественные записки. 2004. №5. С. 28–40.
17. Данилевский И.Н. Александр Невский и Тевтонский орден // Слово.ру: Балтийский акцент. 2011. Т. II. №3–4. С. 105–111.
18. Нестеренко А.Н. Александр Невский. Кто победил в Ледовом побоище. М., 2006.
19. Буровский А.М. Оживший кошмар русской истории. Страшная правда о Московии. М., 2010.
20. Баймухаметов С.Т. Александр Невский. Спаситель Русской земли. М., 2009.
21. Егоров В.Л. Александр Невский и чингизиды // Отечественная история. 1997. №2.
22. Князь Александр Невский и его эпоха. Исследования и материалы / Под ред. Ю.К. Бегунова и А.Н. Кирпичникова. СПб., 1995.
23. Святые заступники Руси? Александр Невский, Довмонт Псковский, Дмитрий Донской, Владимир Серпуховской. М., 2014.
24. Богданов А.П. Александр Невский. Друг Орды и враг Запада. М., 2014.
25. Шишов А.В. Александр Невский. Ростов-на-Дону, 1999.
26. Бегунов Ю.К. Александр Невский. Жизнь и деяния святого и благоверного великого князя. М., 2003.
27. Карпов А.Ю. Великий князь Александр Невский. М., 2010.
28. Пашуто В.Т. Александр Невский. Переиздание. Екатеринбург; М., 1995.