Григорян Г.П. Память о Великой Отечественной войне в системе коллективной памяти постсоветского общества Армении

Grigoryan G.P. The Memory of Great Patriotic War in the System of Collectiv Memory of the Post-Soviet Armenian Society

Сведения об авторе. Григорян Григор Паруйрович, магистр международных отношений, соискатель, Ереванский государственный университет, факультет международных отношений, г. Ереван, Армения. Круг научных интересов: внешняя политика Армении, внешняя политика России, интеграционные процессы на постсоветском пространстве, конфликты на постсоветском пространстве и их урегулирование, международные отношения государств СНГ.

Аннотация. В статье рассматриваются структура и составляющие коллективной памяти в Армении и место памяти о Великой Отечественной войне в этой системе. Великая Отечественная война стала значимым событием не только в истории XX века, она важна и для дополнения коллективной идентичности армян в XX веке, которые прошли через ужасы геноцида и начали формировать идентичность жертвы. Война стала толчком для преодоления комплекса жертвы и нахождения сил для борьбы, во имя выживания и против дискриминации. Далее коллективная память о войне и импульсы от воодушевления по поводу восстановления сил стали неотъемлемой частью в национально-освободительной борьбе. В настоящее время в постсоветском пространстве память о войне и аксиологический смысл победы подвергаются коррозии, под влиянием националистических настроений, с одной стороны, и геополитических пристрастий, с другой, и необходимость сохранения чистоты памяти и непредвзятого отношения к историческим фактам все больше и чаще напоминает о себе. В обществе Армении память о войне и о победе в ней объективно занимают достойное место, составляя неотъемлемую часть коллективной памяти и идентичности современных армян, сознают они это или нет.
Ключевые слова: коллективная память, Армения, Отечественная война, геноцид, Карабахская война.

Summary. The article discusses the structure and components of the collective memory of Armenian society and the place of memory of the Great Patriotic War in this system. The Great Patriotic War became significant not only in the history of the 20th century, but also to complement the collective identity of the 20th century Armenian, who went through the horrors of the Genocide and began to form the identity of a victim. The GPW was the impetus for overcoming the victim’s complex and finding the strength to fight for survival and against discrimination. Further, the collective memory of the War and impulses from the enthusiasm of the restoration of forces became an integral part in the national liberation struggle. At present, in the post-Soviet area the memory of the Great Patriotic War and the axiological meaning of victory are corroded by the rise of nationalist sentiments, on the one hand, and geopolitical predilections, on the other hand, and the need to maintain a clear memory and an unbiased attitude to historical facts is increasingly giving distress signals. In Armenian society, the memory of the Great Patriotic War and victory in it objectively occupy a respectful place, making up an integral part of the collective memory and identity of the modern Armenians, whether they are aware of it or not.
Keywords: collective memory, Armenia, Patriotic war, Genocide, Karabakh war.

Память о Великой Отечественной войне в системе коллективной памяти постсоветского общества Армении

Введение
После распада СССР, в первые годы независимости, почти во всех постсоветских государствах началась борьба против символов советского прошлого, причем главной мишенью этой борьбы стали памятники революционеров и вождей советского режима [1]. Появление новых государств стало побудительным мотивом для деконструкции и реконструкции истории и общественной памяти на всем постсоветском пространстве [2, с. 149], в том числе и в Армении. Символические ландшафты городов подверглись большим изменениям. Памятники Великой Отечественной войны — единственные с советских времен памятники, которые сохранили свой прежний контекст и хотя бы раз в годy являются объектами коммеморативных практик [1]. Но, осознанно или неосознанно, в некоторых кругах общества памятники героям и жертвам Великой Отечественной войны (ВОВ) представляются как символы советского прошлого в контексте негативных явлений, имевших место в годы существования СССР, как материализованное присутствие духа советского тоталитарного прошлого, которое может возродиться в лице российской гегемонии на постсоветском пространстве.
Комплекс коллективной памяти общества Армении
Одним из важнейших составляющих армянской идентичности, наряду с армянским языком, культурой и историей, является память о геноциде армян (1915–1923), имевшем место в период Первой мировой войны и в последующие годы [3, с. 95]. После ужасов геноцида перед армянским народом встала новая угроза, которая исходила от Турции и Германии, являвшихся наследниками Османской империи и кайзеровской Германии — союзников во время Первой мировой войны. Примечательно, что определенное место в памяти о геноциде занимает вопрос соучастия в этом преступлении кайзеровской Германии. Общепринятой точкой зрения является то, что в годы Первой мировой войны Германия могла принудить Османскую империю — свою союзницу, остановить массовое истребление армянского народа, однако не предприняла подобных попыток [4], и даже наоборот, немецкие офицеры принимали активное участие в модернизации османской армии, направляли ее действия на Кавказском и Сирийском/Месопотамском фронтах (подробнее см., напр.: [5–9]). Соответственно, не случайно, что уже в рамках ВОВ и борьбы против фашисткой Германии на фронт ушло так много армян, не только из Советской Армении и других советских республик, но и из диаспоры: согласно официальным данным, на 1941 год население тогдашней Армении составляло 1 млн 300 тысяч человек. Только из Советской Армении на фронт ушли 300 тысяч армян (более 23% населения)*, из других республик СССР в войне приняли участие 200 тысяч армян (армянонаселенный Карабах продемонстрировал беспрецедентную степень мобилизации — 30%), еще 100 тысяч из диаспоры. Свой вклад в дело победы внесла и Армянская Апостольская церковь. По инициативе архиепископа Геворка Чорекчяна армяне собрали средства, с помощью которых были созданы танковые колонны «Давид Сасунский» и «Ованес Баграмян». Это была национальная мобилизация. В борьбе против гитлеровского режима погибли, по разным источникам, от 200 [10] до 300 тысяч [11] армян. В частности, интересный факт запечатлела история — военный подвиг армянского села Чардахлу. 1250 жителей этого села (50% населения деревни) ушли на фронт. 853 из них были награждены орденами и медалями, 452 пали смертью храбрых на поле боя. Это село дало Родине двух маршалов (Баграмяна и Бабаджаняна), четырех (по другим источникам — семерых) героев Советского Союза, 12 генералов, многих офицеров старшего командного состава. По всей вероятности, не только в нашей бывшей единой стране Советов, но и за ее пределами трудно найти село, подобное 16-вековому арцахскому Чардахлу [12].
А уже в конце XX века Армения встала перед новыми вызовами и угрозами, которые исходили в том числе и от той же Турции, которая в начале века пыталась реализовать планы по уничтожению армянской нации. Погромы против армянского народа в Сумгаите, Баку и других местах проживания армян пополнили картину ужасов и восстановили память о прошлом геноциде. Как пишет по этому поводу А. Марутян, спустя неделю после начала Карабахского движения произошли события в Сумгаите, когда варварскими, можно сказать, турецкими методами геноцида армян начала XX века были убиты порядка трех десятков, а может и более, граждан Азербайджана армянской национальности. Эти погромы (продолжением которых была резня армян города Баку в январе 1990 г., унесшая, по неполным данным, жизни более 400 граждан Азербайджана армянской национальности) были однозначно восприняты армянами как проявление очередного геноцида и пробудили самый мощный слой исторической памяти — слой Геноцида 1915 года [13, с. 49]. Таким образом, Карабахское движение, первоначально направленное на восстановление исторической справедливости, получило новый импульс. Анализ различных источников (выступления ораторов, статьи в прессе, транспаранты и плакаты) Карабахского движения показывает, что тема геноцида армян, из-за геноцида начала XX века и новых погромов и резни конца XX века, в годы Движения продолжала оставаться важнейшим проявлением исторической памяти армян. Рассмотрение материала одновременно привело к убеждению, что эта память находилась в процессе видоизменения: попытка выхода из кризиса конца XX века сочеталась с борьбой за преодоление кризиса начала XX века, одним из проявлений чего является то, что символ жертвы, просящей справедливости и сочувствия, уступает место образу борца, осознающего, что осуществления национальных целей можно достичь лишь путем борьбы. И может быть, именно это изменение в идентичности армян привело к успеху в борьбе за освобождение Нагорного Карабаха [14, с. 53–54]. Таким образом, освободительную борьбу можно считать ответной реакцией на травму и попыткой ее преодоления на основе исторического опыта. Образ борца за справедливость и против чудовищных проявлений дискриминации по национальным, религиозным, культурным и иным признакам был еще свеж, а многими борцами в освободительной борьбе стали бывшие борцы против фашизма. Таким образом, эти события переплетались в коллективном сознании армянского общества, дополняя друг друга и составляя части одной логической цепи и, соответственно, формируя коллективную память и идентичность армянина XX века. Не случайно особо подчеркивается место рождения великих военачальников времен ВОВ, рожденных в Карабахе и/или в армянонаселенных местах АзССР (таких как Чардахлу).
Соответственно, в коллективной памяти общества Армении действуют две модели, согласно классификации известного ученого в области исследований коллективной памяти, профессора Констанцского университета в Германии Алейды Ассман. Модель «Помнить, чтобы забыть» (Remembering in order to forget), предполагающая признание и извинение преступника в содеянном, действует по отношению к немцам и Германии, поскольку «сегодня в постсоветских обществах и в обществах Восточной Европы больше не считают современную Германию и немцев «нацистами» и «фашистами» благодаря официальному признанию и извинению за преступления фашизма со стороны Германии, хотя о фашистской Германии эпохи Гитлера пишется во всех учебниках по истории, об этом снимают фильмы и т.д.». А модель «Помнить, чтобы избежать забвения» (Remembering in order to prevent forgetting), предусматривающая взаимоотношения между преступником и жертвой преступления, когда преступник признается в содеянном и, раскаиваясь, проявляет уважение к памяти жертв, действует по отношению к туркам и Турции, тем более, что Турция не принесла извинений Армении и армянскому народу за геноцид, и, соответственно, армяне не могут себе позволить его забыть [15]. По своей сути, вторая модель предполагает более «агрессивную консолидацию», чем первая модель, поэтому вторая модель (память о геноциде) в армянском общественном сознании преобладает над первой (памяти о ВОВ). Соответственно, общественная «потребность» в активно действующем инструментарии памяти о ВОВ отступает перед «потребностью» в активном инструментарии памяти о геноциде. В плане инструментально-прикладного характера, мобилизующей на восстановление поведенчески-культурных границ между «своими» и «чужими», коллективная память в Армении имеет заметно сниженную чувствительность по отношению к ВОВ, поскольку действует не логика мобилизации против явления, а логика мобилизации против виновников, что в основном продиктовано практикой геноцида армян в Османской Турции и логикой коллективной национальной памяти о нем — основным элементом современной коллективной памяти армян. В этом контексте, в свете наследственности, у нынешних армян нет никаких претензий по отношению к современным немцам, не только по поводу нацизма, но и по поводу геноцида армян, особенно учитывая официальную позицию современной Германии по вопросу признания геноцида армян [16]. Наличие «врага» — реального или вымышленного — становится стимулом для национальной мобилизации [14, с. 49], а в случае с геноцидом — это реальный и активно действующий враг. Сегодня, в условиях нерешенности карабахского конфликта и прямой вовлеченности Азербайджана и Турции в антиармянскую экономическую, энергетическую, военную и информационную политику, восприятие Турции в качестве прямой наследницы Османской империи с аналогичной антиармянской политикой не позволяет армянам в Армении и во всем мире забыть и простить. Вместе с тем, необходимость соседствования со странами, не признающими своих преступлений против человечества (именно так характеризуется геноцид в международном праве), закрытость границ Турции и Азербайджана для Армении в качестве перманентных экономических санкций в той или иной степени могут усиливать негативную историческую память армян [13, с. 49]. Будучи составляющей коллективной идентичности, память о геноциде армян является одним из объединяющих факторов, функциональным как в Армении, так и на диаспоральном уровне. Армяне всего мира, будь то граждане Армении, представители армянской диаспоры или трудовые мигранты, временно проживающие на территории других стран, чтят и помнят жертв геноцида и воспринимают себя как их прямых потомков [13, с. 53].
Но в случае с ВОВ этот враг «не материальный», источника угрозы как такового нет, а виновные признали свою виновность и покаялись. Соответственно, память о геноциде и борьба за его признание является более мобилизующим фактором. Поэтому в процессе реконструкции институционализации коллективной памяти о ВОВ в Армении стоит подчеркнуть и сделать акцент на борьбу против явления фашизма и нацизма, результатом которых, кстати, в том числе и может являться геноцид. Таким образом, сохранение коллективной памяти о ВОВ как о борьбе против фашизма и нацизма, является и борьбой против явления, приведшего к геноциду и геноцидальным явлениям. Но, стоит подчеркнуть, что в современных обществах историческая память нередко вытесняется прагматикой бытового мышления, нацеленностью на получение всевозможных благ, на развлечения и потребление (логика потребительского общества), тогда как память об исторических событиях (нередко трагичных) не очень-то и вписывается в систему потребительских преференций современного человека. Иными словами, сегодня человек менее, чем раньше, готов встраиваться в традиционные формы и императивы социального бытия и предпочитает не ограничивать свое индивидуальное (нередко индивидуалистическое, в значении эгоизма) бытие рамками коллективной скорби или гордости, не имеющих конкретных ощутимых плюсов [13, с. 47].
С другой стороны, память о ВОВ является одним из объединяющих факторов коллективных идентичностей обществ постсоветских стран. В этом контексте, в пору современных геополитизированных подходов, память о ВОВ может быть недооценена, во избежание идентификации со всем «недоразвитым советским и отсталым постсоветским», соотносясь при этом с более «развитыми реалиями». На государственном уровне в Армении такая политика не проявляется, но из-за снижения организованной активности в пользу памяти о ВОВ, на индивидуальном уровне начинает превалировать вышеупомянутое «мещанское» поведение.
Сохранность коллективной памяти
9 мая в Армении празднуется как день тройного праздника: не только Победы против фашизма/нацизма, но и освобождения города Шуши в Арцахе (НКР), что символизирует победу в освободительной войне и формирование Армии обороны. В этом контексте празднование (в результате и институциализация памяти) победы в ВОВ становится производным от празднования (в результате и институциализации памяти) победы в освободительной борьбе. Стоит признать, что мало каждый год в преддверие праздника Великой Победы сдувать пыль с архивных документов, вспоминать своих отцов и дедов, матерей, сестер и братьев, которые внесли свой вклад в это дело. Необходимо, как минимум, уменьшить упомянутую периодичность. Необходимо перенастроить коллективную память в Армении формулой «память и празднование победы в ВОВ = борьба против дискриминации = память о геноциде = память и празднование победы в освободительной войне», что приведет к уравновешиванию составляющих коллективной памяти. Этому способствует то, что после карабахско-азербайджанской войны памятники в память о погибших армянских воинах, как правило, стали устанавливать на территориях памятников Великой Отечественной войны. Старые и новые герои, старые и новые жертвы, таким образом, соединялись на одном священном месте [3, с. 102]. Инициативами местных властей многих населенных пунктов постсоветской Армении и разных благотворителей многочисленные монументы жертвам Арцахской войны появились на территориях памятников Отечественной войны, создавая пантеоны нового типа. Таким образом, монументы «мучеников, павших героической смертью против врагов», не переосмысливаются, а «удваивают» свой исходный смысл [17, с. 281]. Однако практика возведения памятников жертвам Арцахской войны на территориях монументов Великой Отечественной войны начала приобретать другой акцент, когда эти пантеоны начали принимать еще и памятники в память о жертвах геноцида армян. Благодаря созданию таких пантеонов памятники ВОВ не только приводятся в порядок, но снова начинают играть важную роль во время мемориальных церемоний. Были зафиксированы случаи, когда люди, посетившие памятники жертвам Арцахской войны, заметив памятники Великой Отечественной войны на той же территории, также возложили цветы к этим памятникам [1]. Построение таких пантеонов входит в логическую формулу, обозначенную выше.
Но, тем не менее, есть монументы, которые продолжают оставаться на своих местах, при этом переставая быть частью праздников и коммеморативных ритуалов, превращаются в обычные атрибуты городских ландшафтов постсоветской Армении. Некоторые памятники ВОВ либо больше не существуют вовсе, либо, в лучшем случае, находятся в таком состоянии, что об их существовании не знают даже живущие по соседству граждане [1]. Следовательно, необходимо обновить информацию о памятниках, хотя бы установив информационные таблички.
Память о ВОВ, значение борьбы и победы как ценности нуждаются в пиаре в кругу молодежи, поскольку сейчас иные «ценности» больше и легче воспринимаются. Молодое поколение должно знать и помнить о подвиге своих предков и о недопустимости явлений нетерпимости по национальным признакам. Можно констатировать, что ныне для молодого поколения интереснее и привлекательнее европейские, западные явления, а память о ВОВ преподносится как не западное, то есть не модное и не современное. Продвижению памяти о ВОВ среди молодежи могут содействовать такие акции, как «Бессмертный полк», также в 2020 г. пройдет патриотическая акция Министерства обороны России «Дорога памяти», приуроченная к 75-летию Победы в Великой Отечественной войне, в которую вовлечена и Армения. В последние годы сформировалась новая практика, когда кроме представителей городских и государственных властей, однотипные мероприятия организуют руководители административных районов постсоветской Армении, высокопоставленные военные и даже благотворители, которые со своими сотрудниками посещают другие монументы и осуществляют стандартные ритуалы, делая некоторые памятники, прежде забытые, объектами упоминания [1]. Но всего этого недостаточно. Увековечение памяти героев ВОВ, с одной стороны, и недопустимость дискриминации по национальным, религиозным, языковым, расовым признакам должна преподноситься новым поколениям современно, по понятным для них и интересным каналам: видеоигры, мультфильмы и современные художественные фильмы, современные методы преподавания и информирования о причинах и фактах ВОВ. Все это должно быть преподнесено как патриотическая составляющая, как факт о спасении мира, в котором мы, в лице наших предков, принимали участие. Для молодого поколения Армении победа в ВОВ и в освободительной войне Арцаха должны быть представлены рядом, как продолжение друг друга, как два этапа борьбы против дискриминации возрожденной нации, которая в начале этого тысячелетия стала жертвой дискриминации по национальным, религиозным признакам, проявленной в виде геноцида. Память о ВОВ не «прошлое», это не для «стариков», и если в доме нет ветеранов, то восприимчивость не должна становиться ниже.
Заключение
Великая Отечественная война как составляющая коллективной памяти, которая является активным прошлым и формирует нашу идентичность [14, стр. 5], должна быть неотъемлемой частью будущих поколений, формируя среди индивидов и состоящего из них общества чувство нетерпимости ко всем типам дискриминации и их проявлениям. Как неотъемлемый компонент национальной идентичности коллективная память, основанная в том числе и на фактах о ВОВ, должна стать одной из основных частей национальной культуры и, наконец, одним из факторов, которые формируют систему ценностей, доминирующую в рамках данного общества.
Память о ВОВ и празднование победы над фашизмом не должны рассматриваться с ракурса двусторонних отношений: как знак хорошего тона в отношениях с Россией и как подозрительный знак в отношениях со странами, у которых непростые отношения с Москвой. Есть асимметрия восприятия ВОВ и ее места в системе коллективной памяти обществ постсоветских стран: если в российском обществе она занимает первое место, то для армянского — третье, после памяти о геноциде и освободительной войне. Восприятие ВОВ трансформировалось в разных республиках по-разному в постсоветский период, из-за приоритетов национальной повестки отдельных государств [2, с. 157]. В России, для которой память о Великой Отечественной войне является одним из ключевых элементов сохранения общности стран СНГ** [2, с. 164], асимметрия восприятия и символические разъединения являются проявлением желания отдалиться от России. В Армении такого движения или тенденции не наблюдается, а восприятие ВОВ и ее место в коллективной памяти общества является объективным последствием складывания исторических событий.
Память о ВОВ и празднование Победы — это память о возможности и необратимости наказания за дискриминацию по национальным, религиозным, языковым, расовым, культурным признакам. Празднование Победы над подлежащим презрению явлением мировой истории, в осуществлении кого и/или против кого бы оно ни проявилось, должна быть данью не только перед прошлым, но и обещанием перед будущим. Сохраняя память о ВОВ, мы не боремся против образа прошлого Германии, а вдохновляемся образом прошлого наших предков.

* В среднем по СССР этот процент составлял 18–20% населения страны.
** По данным соцопросов, празднование Дня победы входит в тройку самых важных для россиян праздников: Великая Отечественная война // Левада-Центр. 29.04.2015. URL: https://www.levada.ru/2015/04/29/velikaya-otechestvennaya-vojna

Библиографический список

1. Атанесян Г. Судьба памятников Великой Отечественной войны в постсоветской Армении // Человек и культура. 2018. №3. С. 1–6. DOI: 10.25136/2409-8744.2018.3.26168 URL: https://nbpublish.com/library_read_article.php?id=26168
2. Петровская О. Национализация памяти о Великой Отечественной войне в исторической политике постсоветских государств // Studia Podlaskie. T. 24. Białystok, 2016. S. 149–169, DOI: 10.15290/sp.2016.24.07, URL: https://www.researchgate.net/publication/314980043_Nacionalizacia_pamati_o_Velikoj_Otecestvennoj_vojne_v_istoriceskoj_politike_postsovetskih_gosudarstv
3. Марутян А., Как помнят Великую Отечественную в Армении: некоторые наблюдения // Plural. Vol. 4. No. 2 (2016). URL: https://plural.upsc.md/wp-content/uploads/2017/03/05-МАРУТЯН.pdf
4. Резолюция германского Бундестага – “Remembrance and commemoration of the genocide of the Armenians and other Christian minorities in the years 1915 and 1916” («Памяти геноцида армян и других христиан в Османской империи 101 год назад»), принятая 2-го июня 2016 г., URL: https://www.reddit.com/r/armenia/comments/4myli7/full_english_translation_of_the_Bundestag
5. Германские источники о геноциде армян: Период первой мировой войны. Сборник документов и материалов в двух томах. Т. I / Сост: С.С. Степанян, Н.К. Багдасарян. Ереван, 1991.
6. Dadrian V.N. German Responsibility in the Armenian Genocide. A Review of the Historical Evidence of German Complicity. Cambridge, MA, 1996.
7. Густ В. Геноцид армян. Трагедия древнейшего христианского народа мира. Ереван, 2002 (на арм. яз.).
8. Густ В. Геноцид армян в 1915–1916 гг.: Из документов политического архива Министерства иностранных дел Германии. Ереван, 2005 (на арм. яз.).
9. Ihrig S. Atatürk in the Nazi Imagination. Cambridge, MA; L., 2014.
10. Макарян Л., Армянский народ и Великая Отечественная война: память и современность // Dalma.news. 11,.05.2018. URL: http://dalma.news/ru/armyanskiy-narod-i-velikaya-otechestvennaya-voyna-pamyat-i-sovremennost
11. Микоян К. Армяне во Второй мировой войне (К 55-й годовщине Победы советского народа над фашистской Германией) // Observer. 2000. No.8 (127). URL: http://www.observer.materik.ru/observer/N08_00/08_24.htm
12. Микоян К. Армения и армяне в Великой Отечественной войне. К 65-летию великой победы. URL: https://docplayer.ru/29787792-Armeniya-i-armyane-v-velikoy-otechestvennoy-voyne.html
13. Атанесян А.В. Культура памяти и некоторые модели памяти о Геноциде армян в современном армянском обществе. Историческая и социально-образовательная мысль. 2016. Т. 8. №4. Часть 1. DOI: 10.17748/2075-9908-2015-7-6/2-00-00. URL: http://ysu.am/files/kultura.pdf
14. Марутян А. Историческая память в диалоге между культурами // XXI век. 2007. №2 (6). URL: http://noravank.am/upload/pdf/275_ru.pdf
15. Assmann A. From Collective Violence to the Common Future: Four Models for Dealing with the Traumatic Past // Banber. Bulletin of Yerevan University. No.134-5 (2011). P. 16–19. URL: http://ysu.am/files/02A_Assmann.pdf
16. Бундестаг Германии принял резолюцию о признании геноцида армян // Armeniasputnik.am. 2.06.2016. URL: https://ru.armeniasputnik.am/politics/20160602/3701955.html
17. Харатян Г., Шагоян Г., Марутян А., Абрамян Л. Сталинские репрессии в Армении: история, память, повседневность. Ереван, 2015 (на арм. яз.).