Бикетова Е.А. Политика памяти в Беларуси: особенности национального дискурса

Biketova Ye.A. Memory Policy in Belarus: Peculiarities of the National Discourse

Сведения об авторе. Бикетова Екатерина Андреевна, канд. ист. наук, преподаватель кафедры гуманитарных наук с курсом клинической психологии Алтайского государственного медицинского университета, г. Барнаул.

Аннотация. Статья посвящена изучению «политики памяти» Беларуси. «Политика памяти» в Беларуси неразрывно связана с процессом национально-государственного строительства страны после обретения независимости. С 1991 г. по настоящее время развитие «политики памяти» в Беларуси шло в русле изменений государственной идеологии, и исторически подразделяется на 3 основные этапа: 1991–1994 гг. («национальный» этап государственного строительства — соответствует «литвинской доктрине» в политике памяти), 1995–2003 гг. («советский этап»), с 2003 г. по 2020 г. («национально-белорусский»). «Политика памяти», наряду с государственной идеологией, а также языковой, религиозной и культурной политикой является неотъемлемой частью формирования идентичности. На протяжении 1991–2020 гг. мы наблюдаем изменения в коллективной памяти белорусов, которые характеризуются переоценкой основных моментов истории, постепенным «забвением» советского периода и вытеснением его из коллективной памяти, восприятием национальной истории как локальной истории в «европейском контексте». Характерными чертами «политики памяти» в Беларуси в сравнении со странами постсоветского пространства (особенно Россией и Украиной) стали попытки построения собственной национальной истории на базисе советского наследия — советский период стал центральным звеном в истории Беларуси, но основные его постулаты (например, о роли Белоруссии в Великой Отечественной войне) были пересмотрены и ремифологизированы в пользу национальной истории.
Ключевые слова: политика памяти, историческая политика, Республика Беларусь, белорусская идентичность, национальный дискурс.

Summary. The article is devoted to the study of the «memory policy» of Belarus. The «memory policy» in Belarus is inextricably linked with the process of national-state building of the country after independence. From 1991 to the present, the development of the «memory policy» in Belarus has been in line with changes in the state ideology, and historically divided in 3 main stages: 1991–1994. (the «national» stage of state construction-corresponds to the «Litvin’s doctrine» in the policy of memory), 1995–2003 («Soviet stage»), from 2003 to 2020 («national Belarusian»). The «policy of memory», along with the state ideology, as well as language, religious and cultural policies, is an integral part of the formation of identity. During 1991–2020, we observe changes in the collective memory of Belarusians, which are characterized by a re-evaluation of the main moments of history, the gradual «oblivion» of the Soviet period and its displacement from the collective memory, the perception of national history as a local history in the «European context». The characteristic features of the «memory policy» in Belarus in comparison with the post-Soviet countries (especially Russia and Ukraine) were attempts to build their own national history on the basis of the Soviet heritage. The Soviet period became the Central link in the history of Belarus, but its main postulates (for example, about the role of Belarus in the great Patriotic war) were revised and remifologized in favor of national history.
Keywords: memory policy, historical policy, Republic of Belarus, Belarusian identity, national discourse.

 

Политика памяти в Беларуси: особенности национального дискурса

Появление исследований в 1990-е гг. в сфере «политики памяти» (memory policy) и «исторической политики» (Geschichtspolitik) во многом было связано с необходимостью осмысления и интерпретации крупных политических событий ХХ века и их «ментальными ловушками», а именно, возникновением у ряда стран «комплекса вины» (ключевую роль в этом сыграл «Historikerstreit» — «спор историков» 1986–1987 гг. в Германии о причинах появления нацизма и ответственности стран за Вторую мировую войну), а также «постколониального синдрома» (страны постсоветского пространства после распада СССР). Проблема «политики памяти» особенно остро встает в имеющих проблему «разделенного общества» посткоммунистических и посттоталитарных странах, в которых историческая память фрагментирована, имеется определенный уровень «травмы», а конфликты по поводу исторической памяти слишком политизированы [1; 2].
Прекращение существования такого крупного политического объединения, как СССР и образование новых независимых республик на его территории сформировало не только новую геополитическую реальность, но и культурно-исторический феномен «постсоветского пространства». Особенностью политических реалий новых государств стало наличие амбивалентных тенденций в национальном самосознании. С одной стороны, бывшие республики СССР сохранили определенный базис советской идентичности, что наложило непосредственный отпечаток на формирование национального самосознания и особенности их восприятия в мире; с другой стороны, страны стремились преодолеть «имперское прошлое» и «постколониальный синдром», разрабатывая новые топосы национально-государственного строительства и новую версию отечественной истории.
Осуществление целенаправленной «политики памяти» в Беларуси может быть подразделено на 3 основных этапа: конец 80-х годов — 1994 г., 1995 — 2003 гг., 2003 г. — настоящее время. Такой периодизации придерживаются, например, В.Г. Шадурский [3, с. 16] и А.В. Браточкин [4, с. 49–50]. Первый этап связан с активной ролью Белорусского народного фронта (БНФ) и белорусским национал-демократическим движением, во главе которого стояли С. Шушкевич и З. Позняк, активно выступавшие за «десоветизацию» Беларуси и ориентацию страны на европейский путь развития. Второй этап хронологически связан со сменой политического курса Беларуси в связи приходом к власти пророссийского кандидата А.Г. Лукашенко, основным политическим дискурсом которого стала консолидация белорусского общества и сближение с Россией с опорой на советское наследие. Формирование в 2003 г. концепта «Беларусь не Россия» и изменение внешнеполитического курса в пользу многовекторной внешней политики путем лавирования между ЕС и Россией стало третьим этапом в осуществлении «исторической политики».
В 1990-е гг. в Белоруссии начался пересмотр идеологического базиса государственности, что отразилось в выборе внешнеполитической стратегии, а также становлении нового национального подхода к истории. Так, в качестве вектора развития в Республике Беларусь был выбран дискурс «европейской идентичности». Данный дискурс нашел свое отражение в двух постулатах: первый подход основывался на мнении, что «Беларусь — мост между Западом и Востоком», а второй, в противовес, утверждал, что она является центром Европы. Однако, первый подход фактически противопоставлял Республику Беларусь России и ставил под сомнение особую «мессианскую» роль России во взаимодействии двух миров — Европы и Азии. Во втором случае происходило отождествление географического положения Беларуси с культурным [5]. Несмотря на то, что оба подхода к «европейскому наследию» Беларуси не способствовали формированию уникальной белорусской идентичности, они стали определяющими в первый период национально-государственного строительства и исторической политики в Беларуси.
В 1991 — 1993 гг. под руководством Министерства образования Республики Беларусь были выработаны основные концепты нового исторического образования [6]. Становление нового национального подхода к истории диктовало необходимость пересмотра общего исторического прошлого белорусского, русского и украинского народов. В этом отношении Республика Беларусь фактически пошла «по украинскому пути», пытаясь «удревнить» национальную историю и найти истоки белорусской государственности в истории Полоцкого княжества. Однако, в отличие от украинской версии истории, сложившейся в 1990-е гг., Беларусь не могла претендовать на государствообразующее начало, как например, Украина на киевское наследие [7, с. 380].
Наибольшую популярность в это время приобрела точка зрения о том, что «золотым веком» белорусской государственности был период, когда белорусские земли входили в Великое княжество Литовское [5]. Однако, несмотря на то, что официальным языком Великого княжества Литовского был старобелорусский язык, большинство современных исследователей сходятся во мнении, что оно не было «протобелорусским» государством, так как не было гомогенным по этническому и религиозному составу, и существовало в условиях двойственной идентичности, при этом население восточной части Великого княжества Литовского (на котором и проживали предки современных белорусов) рассматривалось как носители русской идентичности [8, с. 183]. В настоящее время идея «золотого века» белорусов в ВКЛ является выражением «альтернативной белорусскости» и используется белорусской несистемной оппозицией в качестве противовеса официальной идеологии [9].
Стремление создать новую версию национальной истории строилось на двух основных принципах: принципе «десоветизации» истории Беларуси, дрейфа от советского прошлого, и попытке «вписать» историю Беларуси в европейский контекст. Советское наследие было подвергнуто ревизии в результате переработки школьных учебников в 1991–1995 гг., большое значение уделялось массовости и жестокости сталинских политических репрессий (это тема стала наиболее болезненной после обнаружения в 1988 г. массовых захоронений в Куропатах), был пересмотрен пантеон национальных героев, в описании исторических событий акценты смещены в сторону европейского варианта белорусского развития: так, например, ключевыми событиями военной истории Беларуси стали Грюнвальдская битва (1410) и битва под Оршей (1514), связанные с военными успехами Литвы и Польши [10, с. 97]. В качестве истоков современной белорусской государственности рассматривалось провозглашение независимости и создание Белорусской народной республики (БНР) 9 марта 1918 г.
В рамках проекта национального «Адраджэння» («Возрождения») и конструирования новой национальной идентичности существенно изменилась и символическая политика власти: была принята новая государственная символика, изменены подходы к историко-культурному наследию. Одним из проявлений новой исторической политики стало переименование улиц Минска и других городов, а также создание новых памятников и мемориалов. В 1991 г. центральная улица г. Минска была переименована в проспект Франциска Скорины, деятеля, считавшегося белорусским просветителем и первым книгопечатником, площадь Ленина была также переименована в площадь Независимости.
Изменение исторической политики белорусского государства произошло после президентских выборов 1994 г., когда на смену национал-демократическим политическим силам пришла консервативная пророссийская элита.
«Ресоветизация» Беларуси, начавшаяся с приходом к власти А.Г. Лукашенко, была обусловлена следующими причинами. Во-первых, она была продиктована необходимостью легитимации консервативного курса политики, проводимого белорусским президентом в экономической, социальной, политической сферах. Апелляция к советскому наследию и историческому опыту позволила опереться на большинство белорусов, являювшихся носителями советской идентичности. Во-вторых, сохранение элементов советского наследия, использование основных подходов к прошлому, выработанных еще в Советском Союзе, стало антагонистической платформой в политическом дискурсе А.Г. Лукашенко для борьбы с оппозиционными силами, использующими идеи «альтернативной белорусскости». И, наконец, в-третьих, проведение исторической политики в рамках официальной версии истории, использовавшейся в СССР, а также использование идей панславизма позволило белорусскому президенту проводить пророссийскую политику, получая от этого реальные экономические дивиденды.
В 1995 г. была организована Государственная комиссия по подготовке и изданию учебников и учебных пособий по социально-гуманитарному циклу, основной задачей которой был пересмотр существующей концепции исторического образования и подготовка учебников нового поколения, демонстрирующих взвешенный и объективный подход к истории Беларуси. В результате было пересмотрено отношение к ключевым этапам становления белорусской государственности. Белорусская народная республика, образованная в годы Первой мировой войны, перестала рассматриваться как исток белорусской государственности, а стала восприниматься как квазигосударство, образованное по инициативе Германской империи. Создание белорусской государственности официальная идеология стала связывать с образованием БССР, которая, в отличие от БНР, отвечала всем принципам государственности (территория, с конкретно очерченными границами; наличие центральных и местных органов власти; собственное законодательство; международное признание и представительство на международной арене) [11, с. 32].
Особое место в истории Беларуси согласно новой версии «политики памяти» занял советский период. В качестве причин данного явления необходимо отметить следующие:
1. Болезненное и несвоевременное обретение независимости после событий 1991 г. В отличие от Украины и стран Балтии, в Беларуси к 1991 г. не завершился процесс складывания белорусской идентичности в силу слабости белорусской государственности в различные исторические периоды, фрагментарности исторического развития, негомогенности белорусского общества в языковом, религиозном, этническом и культурном смыслах, длительного исторического существования в условиях амбивалентной идентичности. Советский период истории Беларуси был наименее спорным с исторической точки зрения, а также имел определенную идеологическую основу, способную объединить разнородное общество в силу определенных цивилизационных и исторических особенностей («линия Хантингтона»).
2. В эпоху существования Беларуси в советском государстве были выработаны основные топосы для формирования белорусской идентичности, которые способствовали подъему национального самосознания («партизанская республика», «партизанское движение», «Республика-мученица»).
3. Великая Отечественная война оказала непосредственное влияние на облик современной Беларуси: городская застройка Минска, полностью разрушенного и восстановленного после окончания войны, выполнена в стиле «сталинского ампира» и напрямую связана с советской эпохой.
Ключевым событием советской эпохи, активно использующимся в осуществлении «политики памяти», является Великая Отечественная война.
В Беларуси, как и в России, война воспринимается именно как «Отечественная», а не «Вторая мировая». Формирование событий войны как значимого концепта связано с подчеркиванием особой роли Беларуси в войне: например, отмечается особая заслуга белорусского народа в Победе, в то время как советская идеологема о советском народе-победителе и освободителе постепенно теряет свое значение. В соответствии с указом Президента Беларуси, с 1996 г. даже был перенесен День независимости Беларуси, который был исторически связан с провозглашением независимости республики 27 июля 1991 г., на 3 июля, в связи с освобождением Беларуси от немецкой оккупации в 1944 г. Тем самым проявилась еще одна попытка тесно связать белорусскую идентичность с советским наследием: подчеркнуть преемственность белорусской государственности от БССР, отдать «дань» советскому периоду истории Беларуси, а также подчеркнуть значимость событий ВОВ для Беларуси.
Несмотря на то, что основные постулаты, связанные с темой Великой Отечественной войны и героизмом белорусских солдат были разработаны идеологической пропагандой еще в СССР, они активно используются и углубляются исторической политикой А.Г. Лукашенко. В то же время, П.А. Рудлинг, отмечал, что партизанское движение было неоднородным, и в нем также принимали активно участие и евреи, и украинцы, и другие народы СССР [12, с. 56 — 58]. С. Льюис, исследуя творчество белорусского писателя В. Быкова («Розовый туман») и другие литературные произведения белорусских авторов о периоде ВОВ, вышедшие в 1990 — 2000 гг., отмечает, что коллективная память белорусов о войне часто вступает в конфронтацию с дискурсом героизации по принципу «память» и «антипамять» [2, р. 373], а также пишет о том, что героизация во многом нужна для того, чтобы вытеснить «травму», существующую в коллективном сознании белорусов и связанную с войной. Автор также отмечает, что память об этой войне является тем конструктом, на основе которой выстраивается «советская белорусскость» [2, р. 373].
Тема партизанского движения и его национальных героев — Марата Казея, Елены Мазаник, Петра Машерова — является составной частью культа войны в «политике памяти». Однако, необходимо отметить, что факты коллаборационизма на территории Беларуси все-таки присутствовали и официальная идеология этот факт признает, не вдаваясь, однако, в подробности об их масштабности: «На алтарь победы в той войне мы положили миллионы людей. И самым свободолюбивым и честным народом был белорусский народ. Да, у нас были факты предательства. Но это были единичные факты. Наш народ сражался честно и гордо» [цит. по: 13, с. 93].
В настоящее время использование аспектов темы войны также популярно в идеологическом дискурсе Беларуси и занимает центральное место в формировании белорусской постсоветской идентичности: события этой войны и победа над фашизмом предстают как наиболее важные и значимые события в истории Беларуси, а также являются предметом национальной гордости белорусов [13; 14]. Кроме того, также происходит «углубление» мифа об особой роли белорусов в этой войне, что нашло отражение в символической политике. Так, например, в 2015 г. в Беларуси отказались от использования символа Дня Победы, придуманного в 2005 г. в России — георгиевской ленточки. Георгиевская ленточка, ставшая одним из символов Дня Победы в России и затем объединившая весь «русский мир» за рубежом, выражает память о доблести и героизме солдат, павших в борьбе с фашизмом. В Беларуси для демонстрации памяти о Великой Отечественной войне используются красно-зеленые ленты (в цвет флага Беларуси) с цветком яблони.
В 1996 г. была предпринята попытка увековечить еще одну память о войне — об участии белорусов в войне в Афганистане. Однако, мемориал, выполненный в виде «Острова слез» приобрел скорее абстрактное значение, и стал символизировать «сынов и дочерей Беларуси, павших в разное время в результате войн».
Приблизительно с 2003 г. начинается новый этап в «политике памяти» Беларуси. Во многом он связан с переосмыслением места Беларуси в мире, а также «перезагрузкой» ее взаимоотношений с Евросоюзом и дистанцированием от российского влияния, в том числе осуществляемого посредством «мягкой силы». Провал очередного этапа интеграции с Россией в рамках Союзного государства, а также взаимодействие с Европой в рамках политики ЕС «европейское соседство» стали основаниями для «мягкой белорусизации» и попытке выстраивания национальной идентичности путем обоснования «особого» исторического пути Беларуси. Необходимо отметить также и социальный аспект, связанный со сменой поколений и появлением молодых «евробелорусов».
Новые принципы «политики памяти» и подходов к истории Беларуси были озвучены А.Г. Лукашенко 14 марта 2003 г. на встрече со студентами Белорусского государственного университета, где президент прочел лекцию «Исторический выбор Беларуси» [15]. В своем выступлении он остановился на важнейших этапах белорусской государственности, отметив роль европейского и российского компонентов в истории и государственности Беларуси. Таким образом, А.Г. Лукашенко была сделана попытка совместить две версии истории Беларуси, официальную и неофициальную. Он также предпринял попытки обозначить роль белорусского народа на каждом этапе развития, выделил белорусских национальных героев.
В 2005 г. центральные улицы Минска вновь были переименованы: проспект Франциска Скорины (до 1991 г. — Ленинский проспект) в Проспект Независимости, а проспект Петра Машерова — в Проспект Победителей.
В 2000-е гг. также появился ряд новых зданий с модерновой архитектурой, призванных символизировать независимость Беларуси, стать отражением ее новой эпохи, национальной культуры. В 2006 г. завершилось строительство «белорусского алмаза» — Национальной библиотеки, в 2013 г. введен в эксплуатацию Дворец независимости, в 2014 г. открыт новый музей Великой Отечественной войны. Фактически, это означало вытеснение «советского прошлого» из градостроительной и архитектурной среды страны, было призвано создать новые символы в формировании белорусской идентичности. Стирание «советского облика» осуществлялось параллельно с восстановлением зданий, имеющих отношение к европейскому наследию Беларуси (например, здание ратуш), а также активно стала производиться «псевдоисторическая» застройка Минска [4, с. 23].
В 2013–2014 гг. были установлены новые памятники в Минске и Витебске, посвященные европейским событиям в истории Беларуси: так, в Минске был установлен памятник получению городом магдебурского права (1499 г.), а в Витебске — памятник князю Ольгерду [3, с. 14].
В 2016 г. в Беларуси была принята Государственная программа «Культура Беларуси на 2016–2020 гг.», в которой была предпринята попытка совместить несколько видов исторической памяти (включающих «европейский» и «советский» компоненты).
«Политика памяти», проводившаяся А.Г. Лукашенко в 2000-е гг., способствовала росту числа белорусов, ориентирующихся на Европу и считающих себя «европейскими людьми». В то же время, в попытках «совместить» несколько вариантов истории Беларуси А.Г. Лукашенко удалось относительно гомогенизировать общество с точки зрения идентичности: несмотря на то, что идентичность современных белорусов остается амбивалентной, в ней появился собственный национальный компонент, основанный на особой цивилизационной роли белорусов и национальном характере белорусов и выражающийся в «нации пограничья».
На протяжении 1991–2020 гг. «политика памяти» Минска претерпела существенные изменения. «Историческая политика» Беларуси демонстрирует уникальный характер своего развития. После распада СССР «политика памяти» Беларуси шла в русле тенденций других постсоветских стран: политическими кругами Беларуси была предпринята попытка построения собственной национальной идентичности путем обращения к национальной истории и попытке ее «удревнения», ревизии основных исторических этапов. В настоящее же время, в результате изменения внешнеполитического курса и подходов к «политике памяти», Беларусь стала единственным государством на постсоветском пространстве, не отрицающим «советское наследие» и активно использующим его в исторической политике. Уникальностью Беларуси является сочетание нарративов европейской и советской истории.
Отличительной чертой «политики памяти» Беларуси также является переработанный специфический не национальный, а белорусско-советский миф о стране как «Республике-партизанке», «стране-мученице», а также углубление этого мифа, выразившееся в том, что этот постулат стал центральной идеей не только «политики памяти» постсоветской Беларуси, но также и центральным звеном в формировании белорусской идентичности. В то же время, идея «особой роли белорусского народа в победе над фашизмом, в Великой Отечественной войне» несколько противоречит не только декларируемым чертам национального характера белорусов («миролюбивость», «терпеливость»), но и официальной идеологии («Мы, беларусы, мірныя людзі»).

Библиографический список

1. Shevel О. The Politics of Memory in a Divided Society: A Comparison of Post-Franco Spain and Post-Soviet Ukraine // Slavic Review. Vol. 70. No. 1 (Spring 2011). P. 137–164.
2. Lewis S. “The Partisan Republic”: Colonial Myths and Memory Wars in Belarus // War and Memory in Russia, Ukraine and Belarus / Eds. J. Fedor, M. Kangaspuro, J. Lassila, T. Zhurzhenko. Springer International Publishing, 2017.
3. Шадурский В.Г. Историческая политика в Республике Беларусь: этапы развития и версии интерпретации прошлого // Труды факультета международных отношений БГУ: научный сборник. Минск, 2014. Выпуск V. С. 9 — 24.
4. Браточкин А. Политика памяти в пространстве Минска: между забвением и идеей «множества памятей» // Історія, пам’ять, політика. Збірник статей / Упоряд. Г. Касьянов, О. Гайдай. Киïв, 2016. С. 9 — 52.
5. Чернявская Ю.В. «Заклятые друзья»: к проблеме репрезентации отношений белорусов и россиян в белорусской блогосфере // Неприкосновенный запас. 2010. №3. URL: http://www.intelros.ru/readroom/nz/nz_71/6964-zaklyatye-druzya-k-probleme-reprezentacii-otnoshenij-belorusov-i-rossiyan-v-belorusskoj-blogosfere.html
6. Біч М.В. Аб нацыянальнай канцэпцыі гісторыі гістарычнай адукацыі ў Рэспубліцы Беларусь // Беларус. гіст. часопіс. 1993. № 1. С. 15–24.
7. Нордберг М., Кузио Т. Построение наций и государств. Историческое наследие и национальные самосознания в Белоруссии и Украине (Сравнительный анализ). Белоруссия и Россия: общества и государства. М., 1997. С. 376–393.
8. Уварова Н.Б. Новое российское пограничье: постсоветская Беларусь в социально-антропологическом ракурсе // Россия и мир в XXI веке. 2018. № 1 (98). С. 172–187.
9. Bekus N. Struggle over Identity: The Official and the Alternative «Belarussianness». Budapesht, 2010. URL: http://books.openedition.org/ceup/632?lang=en
10. Бикетова Е.А., Чернышов Ю.Г. Нациестроительство Республики Беларусь и европейский компонент белорусской идентичности // Мировая экономика и международные отношения. 2018. Т. 62. №1. С. 94–103.
11. Борисов Н.А. Формирование национальной идеологии и проблемы легитимности политического режима на примере белорусского государства // Вестник РГГУ. Серия: Политология. История. Международные отношения. 2012. №1 (81). С. 29-40.
12. Радлінг П. Вялікая Айчынная вайна ў сьвядомасці беларусаў // ARCHE. 2008. № 5 (68). С. 43–64.
13. Ластовский А. Специфика исторической памяти в Беларуси: между советским прошлым и национальной перспективой // Вестник общественного мнения. 2009. №4. С. 88–99.
14. Лашук И.В. Социальный компонент исторической памяти о Великой Отечественной войне в общественном сознании жителей Беларуси: поколенческие различия // Социологический альманах. 2015. Вып. 6. С. 210–220.
15. Лукашенко А.Г. Лекция «Исторический выбор Республики Беларусь» в БГУ. 14 марта 2003. URL: http://president.gov.by/ru/news_ru/view/lektsija-istoricheskij-vybor-respubliki-belarus-v-bgu-5819