Аршинцева О.А. Как изучать историю Первой мировой войны: образовательный проект Национального Архива Великобритании «Пропаганда, 1914–1918 гг.»

Arshintseva O.A. How to Study the First World War’ History: Educational Project of Great Britain National Archives “Propaganda, 1914–1918”

Сведения об авторе. Аршинцева Ольга Алексеевна, канд. ист. наук, доцент кафедры всеобщей истории и международных отношений Алтайского государственного университета, г. Барнаул. Круг научных интересов: мировая политика, история международных отношений и внешней политики США и Великобритании, политические идеологии и международный имидж страны, процесс формирования внешнеполитического курса.

Аннотация. В статье представлен аналитический обзор проекта Образовательного департамента Национального Архива, посвященный пропаганде в Британии во время войны 1914–1918 гг. Этот проект предлагает всем, у кого тема вызывает интерес, изучить участие британского правительства и общества в пропагандистской кампании в период Первой мировой войны. Изучение этого дискуссионного сюжета основано на подборке неопубликованных первоисточников и других разнообразных материалах, хранящихся в Национальном архиве. Создатели проекта подчеркивают, что вскоре после начала войны в 1914 г. в британском правительстве осознали, что эту новую войну придется вести на многих фронтах. Один из них — общественное мнение, поскольку без поддержки всего народа войны не выиграть. Самостоятельно изучив процесс организации пропаганды, используемые методы и содержание пропагандистских материалов, исследователь сможет ответить на «большой вопрос» — насколько эффективна была британская пропаганда? В этом контексте ожидаемый ответ сводится к тому, что без консолидации общества войны не выиграть. Оценивая проект в целом, автор приходит к выводу о том, что указанный британский опыт является примером патриотической трактовки истории, основанной на традиционных национальных ценностях.
Ключевые слова: Первая мировая война; британская пропаганда; Национальный архив; образовательный проект.

Summary. The article provides an analytical overview of National Archives Education Service’ project is dedicated to propaganda in Britain in the 1914 — 1918 War. In this project there is proposed to the interesting students to examine the British government’s and the public’s involvement in propaganda during the First World War. The study of this controversial subject is based upon un-published primary source material and other diverse sources held in the National Archives. The project’s creators emphases that soon after war broke out in 1914, the British government realised that this new war would have many fronts. One of these fronts was public opinion -without the support of the people there was no way to win the war. Through the independent examination of the organisational developments, the methods employed and the content of the material produced a researcher can answer the Big Question “How effective was propaganda in Britain?” Within the context of expected output there is idea of public consolidation to win the war. Evaluating the project as a whole the author concludes that this British experience is an example of patriotic coverage of history is based on the British core values.
Key words: First World War; British propaganda; National Archives; educational project.

 

Как изучать историю Первой мировой войны: образовательный проект Национального Архива Великобритании «Пропаганда, 1914–1918 гг.»

В общественно-политическом пространстве современной России и экспертном сообществе продолжаются активные дискуссии на темы исторической памяти, национальной идентичности, патриотизма и эффективных инструментов по их конструированию. Известный отечественный эксперт по проблемам коллективной идентичности А.И. Миллер, формулируя актуальные задачи политики исторической памяти как основы национальной идентификации, подчеркивает, что сама коллективная память «не находится в неприкрытом конфликте с историей как областью научного знания» (хотя объективно он неизбежен). Поскольку политика памяти является «общественным достоянием», для конструктивного ее обсуждения необходимо опираться «на четко продуманную медийную структуру, учитывать новейшие тенденции развития информационного пространства, в том числе возрастающее значение интернета и визуальных форм передачи информации» [1]. Переводя обсуждение проблемы в практическую плоскость, уместно поставить вопросы, насколько преодолим указанный конфликт между академическими концепциями и популярными версиями исторических событий и каковы практические возможности использования информационных технологий для решения указанной проблемы?
Актуальность повестки подтверждается разнообразной зарубежной практикой конструирования коллективной памяти. Показательным примером является современная ситуация в Великобритании и возросший интерес британской общественности, политиков и специалистов-историков к проблемам национальной идентичности и исторической памяти, включая и память о войне 1914–1918 гг. Не случайно, она остается в европейском сознании как Великая, хотя ни одного ее ветерана нет в живых (последний солдат скончался в 2011 г.). По словам известного итальянского историка Дж. Джентиле, «смерть навсегда устранила возможность услышать голос выживших на войне, получить свидетельства их опыта участников Великой войны. На смену памяти окончательно пришла история» [2, с.112].
Выступая в 2014 г., — год столетия начала конфликта — тогдашний премьер-министр Д. Кэмерон назвал Первую мировую войну одним из самых значимых исторических событий, которые «напоминают нам о том, чем Британия должна гордится» [3]. Британский военный мемориал обширен и объединяет многочисленные и разнообразные памятники, что не мешает историкам задавать неудобные вопросы [4, с. 21]. К столетию начала войны Национальный Архив Великобритании запустил грандиозный проект, объединяющий 100 программ, посвященный разным аспектам войны и рассчитанный на огромную аудиторию профессиональных историков, исследователей, преподавателей и студентов, просто заинтересованной публики [5]. К истории Первой мировой войны отсылает и еще один — образовательный — проект Национального Архива «Британия, 1906–1918». Архивные документы и материалы тематически скомпонованы в шесть галерей, каждая из которых представляет вполне академическую и при этом доступную источниковедческую реконструкцию актуальных сюжетов истории Великобритании кануна и времени войны. Один из них — британская пропаганда военного времени, 1914 –918 гг. [6], критический обзор которого является целью данной статьи.
Для начала необходимо отметить несколько особенностей самой темы британской военной пропаганды. Во-первых, новизна и масштабы пропагандисткой практики отражают, как в фокусе, особый — универсальный — характер войны 1914–1918 гг., что означает масштабную вовлеченность всего общества воюющих стран, а не только комбатантов. Во-вторых, эта тема методологически актуальна, так как позволяет шире взглянуть на проблему взаимодействия правительства и народа, власти и общества. Кроме того, тема перспективна с точки зрения популяризации исторических сюжетов и при этом имеет обширную академическую историографию. Даже на фоне новейших публикаций по теме, которые нередко объединяют историков разных стран [7], признанным достижением в ее научной разработке остается работа М. Сэндерса и Ф. Тейлора «Британская пропаганда во время Первой мировой войны», опубликованная в 1982 г. [8]. Основанное на значительном корпусе неопубликованных источников из фондов нескольких национальных архивов (британских, американских, французских) исследование посвящено организационным нововведениям, методам пропаганды и содержанию пропагандистских материалов. Погружение в эти, очень специальные, аспекты проблемы позволило авторам выдвинуть и обосновать ревизионистскую версию истории британской пропаганды. В предыдущих ее интерпретациях преобладала критика официальных пропагандистских усилий в первые годы войны в связи с низкой эффективностью, а ее успехи и достижения на завершающем этапе историки связывали, как правило, с деятельностью первого министра по делам информации лорда Бивербрука [9; 10]. Сандерс и Тэйлор переосмыслили действия британского правительства на всем протяжении войны и попытались более взвешенно оценить их результаты.
Эта же тема находится в фокусе внимания Образовательной службы Национального Архива. В проекте, посвященном пропаганде военного времени, в качестве сквозного вопроса для всей подборки источников (“Big Question”) его авторы формулируют проблему эффективности военной пропаганды в Британии в 1914–1918 гг.[6, p. 2–4]. Структурно и методологически вся подборка (галерея) источников составлена таким образом, чтобы «историки и те, кто регулярно пользуется архивом» могли в результате их самостоятельного анализа найти ответ на этот «большой» вопрос. Все выставленные материалы сопровождены археографическим описанием, развернутыми примечаниями и комментариями, транскрипциями текстов, а сами представлены в виде сканов оригиналов. Поскольку поставленный вопрос предполагает развернутый и аргументированный ответ, составители разделили этот своего рода мини-практикум на два «case studies» — «Правительство» и «Пресса и народ». В первом разделе — 9 отдельных источников или их мини-групп, во втором — 10; документы приведены в хронологическом порядке — от начального периода войны до ее окончания — и сопровождаются конкретными вопросами, ответы на которые и должны привести к итоговым выводам. Постановка вопросов задает определенный алгоритм анализа, поэтому часть выводов, по меньшей мере, можно считать предопределенными. На это направлены и комментарии к документам. Так, в коротком вступлении ко всем разделам подчеркивается, что с самого начала конфликта в 1914 г. британское правительство осознало, что «у этой новой войны будет много фронтов. Один из них — общественное мнение, ибо без поддержки народа войны не выиграть». Уже на ранних стадиях войны в правительстве понимали важность пропаганды, и поэтому были предприняты «неимоверные усилия» по контролю и распространению той информации, которую «должен был услышать народ» «нужно было донести до народа» [6, p. 5].
Итак, чтобы оценить эффективность правительственной пропаганды, материалы первого раздела нужно использовать в качестве источников для: 1) извлечения сведений о целях и методах официальной цензуры и других формах контроля, 2) примеров «смешанной пропаганды», т. е. соединения информации и обращений к публике, 3) описания технических приемов, 4) подтверждений эффективности или, напротив, неэффективности пропаганды [6, p. 4].
Во втором разделе «Пресса и народ», опираясь на соответствующие источники, предлагается ответить на тот же вопрос в отношении неправительственной пропаганды. Вводные комментарии подчеркивают: не только правительство, но и общество — через прессу и разнообразную индивидуальную активность — внесло в общие пропагандистские усилия свой особый вклад. Отсюда вытекает сквозная проблема темы — влияние неправительственной пропаганды на общие военные усилия. Для ее решения следует обратить внимание на различные формы и технологии пропаганды, которые использовала пресса, и привести подтверждения того, что эти обращения дошли до народа. Что касается «персональной пропаганды», то и в этой сфере важны примеры самоотверженного вклада народа и бизнеса в победу — как доказательства эффективности их пропагандистской активности [6, p. 28–31].
Какие именно источники представлены — без ответа на этот вопрос обзор проекта был бы неполным и формальным. Вряд ли уместно развернутое описание каждого — они разнообразны, по-своему каждый репрезентативен (благодаря профессиональному архивоведческому отбору), но только вместе взятые отражают эту особую страницу истории войны. В данном случае релевантная характеристика источников предполагает их комплексное описание, включая сформулированные к каждому из них конкретные вопросы и комментарии, которые, как упоминалось выше, отсылают исследователя к историческому контексту. Без учета «обстоятельств места и времени» исторический и источниковедческий анализ вряд ли возможен. Повторим, что оба раздела охватывают материалы всех доступных и классических для периода и темы видов и жанров — от текстов официальных документов, газетных публикаций, резолюций конференций тред-юнионов и других организаций до листовок, памфлетов, плакатов, открыток, фото- и кинодокументов. При всем жанровом разнообразии источников их все объединяют репрезентативность и информационная емкость, и это подтверждается внимательным прочтением.
Так, первым в галерее приведен отрывок в одну страницу из большого документа, который относится к ноябрю 1914 г. и содержит перечень правительственных расходов на цели пропаганды. Они были произведены знаменитым Веллингтон Хаус, официальной структурой, созданной в начале войны под руководством известного либерала и писателя Чарльза Мастермана для координации пропагандистско-информационной политики. Собственно, статьи расходов на создание и публикацию патриотических текстов, как ничто другое, демонстрируют методы и направления деятельности этой организации, а также список привлеченных партнеров, причем не только на платной основе. В этом перечне и оксфордские преподаватели-историки, и волонтеры из Союза Британской Империи, и популярный писатель Г. Уэлльс (“free” — в последнем случае), которые доступными им способами должны были убедить публику дома и за границей в том, что Британия ведет войну за правые цели [6, p. 5] Деятельность официальной цензуры (в соответствии с Актом о защите Королевства 1914 г.) представлена в отчете министра внутренних дел Дж. Саймона за 1915 год, отрывок из документа сопровождается вопросом о ее целях [6, p. 8]. Масштаб цензорских мероприятий проиллюстрирован несколькими фотографиями 1917 г., на которых запечатлена работа цензоров, проверяющих деловую корреспонденцию, переписку военнопленных, немецкие открытки и карикатуры, и даже деятельность лаборатории по химическому анализу отправлений [6, p. 20]. Конкретный случай претензий со стороны официальных властей к лондонской вечерней газете “Globe”, обвиненной в распространении слухов об отставке генерала Китченера, отражен в документе 3,что позволяет сформулировать вопрос об универсальных принципах отношений между правительственным Бюро прессы и газетами разных направлений [6, p. 11]. Оценить результативность действий цензуры предлагается на основе сравнения официального отчета 1917 г. и публикации того же года в газете «Иллюстрированные лондонские новости», которая являет собой вариант не ангажированной оценки [6, p. 23–24].
1916 год представлен материалами, которые ассоциируются с инструментами массовой пропаганды чаще всего. Они наглядны, апеллируют к эмоционально-психологическому и визуальному восприятию, но оценить эффективность их воздействия не менее сложно, чем других — непрямых — методов. В данном случае это плакат с призывом к нации от имени Дугласа Хейга, командующего британскими войсками на Западном фронте, «Отложи выходные!» [6, p.14 ]. Он примечателен не только как чистый образчик жанра, но и как точное отражение ситуации 1916 года — условной середины войны, когда ощутимая усталость от нее сопровождалась призывом довести войну до победного конца. При этом военная кампания 1916 г. отмечена самыми масштабными сражениями на Западном фронте, для британских войск — это кровопролитная битва на Сомме, накануне которой Хейг взывал с плаката от имени фронтовиков и требовал мобилизации всех усилий нации на фронте и в тылу. Коллективный ответ на этот призыв приведен во втором разделе — это выдержка из текста резолюции Конференции тред-юнионов (июль 1916 г.), выражающая солидарность с фронтовиками в тяжелых условиях начала сражения на Сомме [6, p. 38]. Не менее наглядной иллюстрацией к ситуации 1916 года является и отрывок из фильма «Битва на Сомме» с ссылкой на сайт, где фильм размещен полностью [6, p. 25]. Сопровождающие фильм вопросы фокусируют внимание на особенностях реконструкции исторического события — самого сражения и образов его участников.
Это не единственный кинодокумент эпохи. Патриотическим фильмам отведено особое место среди источников. Масштабы производства кинопродукции — полнометражных (240), короткометражных фильмов и кинохроники — в период с 1915 по 1918 гг. и ее распространения, причем, не только в самой Британии, на фронтах, но и за рубежом, отражены в правительственном отчете «Британская пропаганда во время Великой войны, 1914–18» [6, p. 28].
Смысловой связкой между первым и вторым разделами выглядит правительственный обзор (в письме Министерства информации сентября 1918 г.) достижений и форм художественной пропаганды — картин и других произведений изобразительного искусства, организованных правительством выставок и различных мероприятий по распространению подобных материалов. На основе источника предлагается выявить, насколько широкой была аудитория распространения этой специфической пропагандисткой продукции [6, p. 26–27].
Во втором разделе как раз скомплектованы источники, которые отражают деятельность различных общественных организаций, объединений, средств массовой информации. Они подобраны таким образом, чтобы был представлен максимально широкий спектр политических позиций, отношения к войне, патриотических настроений — от правоконсервативных изданий (Морнинг Пост) и таблоидов (Дейли Миррор) до окопной газеты Випер Таймс (The Wipers Times) и популярного Панча, от патриотического Союза верноподданных (The Council of Loyal British Subjects) до Конгресса тред-юнионов. Не менее разнообразны источники и по жанрам: тексты, карикатуры, реклама поставляемого на фронт продовольствия, документальное кино. Таким образом, в фокусе пропагандисткой активности предстает весьма пестрое по составу общество, разделенное на группы интересов, не исключая их открытых конфликтов, но при этом объединенного общими условиями военного времени. Не случайно, раздел открывается примером такого столкновения: опубликованная Дейли Миррор в июле 1915 г. карикатура содержит обвинение бастующих шахтеров в отсутствии патриотизма [6, p. 32], а завершается он фильмом 1916 г. «За империю» [6, p. 53]. Если основываться на приведенных источниках, то можно заключить, что неправительственная пропаганда была ориентирована скорее на консолидацию, а не на разобщение общества. Ее многообразные инструменты и направления эволюции на всем протяжении войны сближали ее с соответствующими действиями правительства, которые представлены в первом разделе.
Завершая обзор, подчеркнем еще раз методологически и методически выверенный характер проекта, основанный на принципах источниковедческого анализа. В силу доступности он рассчитан на достаточно широкую и заинтересованную аудиторию, которая при этом ориентирована на самостоятельную реконструкцию конкретного исторического сюжета с известными идейно-политическими и патриотическими коннотациями. Его контекст пронизан идеями национальной солидарности, самоорганизации общества, традициями прямой и обратной связи между обществом и властью в критической ситуации военного времени. Акцент на критическое осмысление пропагандисткой практики периода Первой мировой войны отсылает к известному набору основополагающих британских ценностей: демократия, верховенство закона, либеральный индивидуализм и толерантность. Можно ли рассматривать этот проект как пример формирования «деятельного патриотизма» — оставим вопрос в повестке, открытой для продолжения дискуссий. Сошлемся еще раз на авторитетное мнение А.И. Миллера: «Главные ценности, которые должны утверждаться с помощью истории — умение добиваться успеха за счет продолжительного конструктивного усилия, способность создавать индивидуальные истории успеха, суверенитет, признание ценности государства всеми ведущими секторами общества и ценности человека — обществом и государством, уважение различных сегментов общества со стороны правящей элиты, способность к диалогу общественных сил» [1].

Библиографический список

1. Миллер А.И. Политика исторической памяти как основа формирования коллективной идентичности и воспитания деятельного патриотизма // Стратегия XXI. URL: http://svop.ru/wp-content/uploads/2014/02/04strategy21_vospit.pdf
2. Первая мировая война: современная историография. М., 2014.
3. British Values: Article by David Cameron. URL: https://www.gov.uk/government/news/british-values-article-by-david-cameron
4. Фергюсон Н. Горечь войны / пер. с англ. Е. Губницкого и И. Кригера. М., 2019.
5. First World War 100 at the National Archives. URL: https://www.nationalarchives.gov.uk/first-world-war/first-world-war-100-at-the-national-archives
6. A National Archives Education Service. Britain 1906–1918. Gallery 6 Propaganda. URL: https://www.nationalarchives.gov.uk/education/britain1906to1918/pdf/gallery-6-propaganda-case-studies.pdf
7. World War I and Propaganda / Ed. by T. Paddock (History of Warfare. Vol. 94). Boston, 2014.
8. Sanders M.L., Taylor Ph.M. British Propaganda during the First World War, 1914–18. L., 1983. URL: https://www.goodreads.com/book/show/1874178
9. Taylor A.J.P. Beaverbrook. A Biography. L., 1972.
10. Lord Beaverbrook M.A. Men and Power, 1917–1918. L., 1958.

Комментарии 3

  • Ольга Алексеевна, спасибо за интересную и содержательную статью! Хотелось бы поделиться некоторыми размышлениями.
    Структура изученного Вами проекта близка британцам разных возрастов, в т.ч. подросткам, поскольку методология обучения истории и УМК (разного уровня, от общего до профильного) в Великобритании имеют схожую, блочно-тематическую структуру, в которой изучаются различные «Большие вопросы». Ученики зачастую должны самостоятельно сделать вывод на основе различных данных, пройдя своеобразный обучающий «квест». При этом ответ на «квест» уже заложен в логике подобранных источников и перечне фактов. Поскольку по истории Первой мировой войны в общественном мнении Великобритании есть определенный консенсус, предлагаемый составителями ответ на «Big Question» видится вполне взвешенным и нейтральным. Возникает вопрос: будет ли успешен подобный проект при условии, что он будет основан на дискуссионном и вызывающем споры сюжете? Например, на Гражданской войне в США, или в России 1917–22 гг.? Представляется, что трактовка событий и итоговый вывод неизбежно вызовут недовольство у части общества – как показал в своей статье И.И. Курилла на примере выставки «Энола Гэй» и трагедии в Шарлотсвилле.

  • Спасибо за интересное высказывание, которое как раз и подчеркивает самую подвижную «точку» консенсуса. Если формулировать в условных постмодернистских категориях, то согласие или несогласие по поводу спорных событий истории, выносимое в образовательное пространство, и может служить неким камертоном или показателем динамичного состояния коллективной памяти. К теме империи — все ли британцы равно преодолели имперский комплекс? Как это соотносится с официальной идеей Содружества? Или «несчастные» ирландцы? И множество других конкретных вопросов возникает. Еще раз спасибо за поводы к размышлению.

  • Ольга Алексеевна, что касается имперского комплекса, то результаты референдума 2016 г. служат косвенным доказательством его присутствия у части британского общества, причем в основном в Англии и Уэльсе, где большинство проголосовало за выход из ЕС. Говорю об имперском комплексе в контексте идей сторонников выхода из ЕС («возвращение величия», «диктатура Брюсселя мешает нам развиваться», «ограничим въезд мигрантам из ЕС»). При этом с идеей Содружества идеи апологетов Brexit хорошо соседствуют – Великобритания ограничивает приток мигрантов из ЕС, но не из стран Содружества, укрепляет с ними экономические и прочие связи.