Дергачева В.Е., Чернышов Ю.Г. Карибский кризис в политике памяти СССР (России) и США: сравнительная характеристика

Dergacheva V.E., Chernyshov Yu.G. The Caribbean Crisis in the Memory Politics of the USSR (Russia) and the United States: Comparative Characteristics

Сведения об авторах. Дергачева Влада Евгеньевна, магистрант кафедры всеобщей истории и международных отношений Алтайского государственного университета, г. Барнаул. Круг научных интересов: имидж страны, «холодная война», советско-американские отношения. Чернышов Юрий Георгиевич, д-р ист. наук, профессор, заведующий кафедрой всеобщей истории и международных отношений Алтайского государственного университета, г. Барнаул. Круг научных интересов: актуальные проблемы мирового политического процесса; этнические стереотипы, имидж страны и региона; ранняя история социальных утопий.

Аннотация. В статье рассматриваются и сравниваются два национальных варианта политики памяти, советский (российский) и американский, в отношении Карибского кризиса — одного из самых резонансных событий «холодной войны». Характеризуются основные варианты интерпретации событий Карибского кризиса каждой из рассматриваемых стран в контексте тех изменений, которые происходили на международной арене и во внутриполитической жизни (вплоть до современности). Анализируются основные методы и способы проведения политики памяти, которые использовала каждая из сторон конфликта. Предпринимается попытка выделить общие подходы к проведению политики памяти и отличительные черты, характерные для каждой из сторон. Особое внимание уделено освещению событий Карибского кризиса в школьных учебниках, в открытых для свободного доступа архивных документах, в музейных экспозициях и мемориалах. Характеризуются сферы наибольшего применения проводимой политики в каждой из стран. В статье затрагивается также вопрос о том, как политика памяти была связана с эволюцией идентичностей двух государств в период «холодной войны» и после ее окончания.
Ключевые слова: политика памяти, «холодная война», Карибский кризис, имидж СССР, имидж США, идеологии, политическая идентичность.

Summary. This paper discusses and compares two national versions of memory politics (Soviet/Russian and American versions) in the context of the Caribbean crisis, one of the most resonant events of the Сold war. The paper describes how each country interprets the Caribbean crisis in the context of the changes that took place in the international arena and in domestic political life (up to the present). The main methods of memory politics implementation that are typical for each of the parties to the conflict are analyzed. An attempt is made to identify common approaches to memory politics implementation and distinctive features specific to each of the parties. Special attention is paid to the coverage of the Caribbean crisis in schoolbook, in declassified archival documents, in museum exhibitions and memorials. The paper describes the areas where the policy in question is most often applied. The issue of how the memory politics was related to the evolution of the identities of the two states during the Cold war and after its end is also touched upon.
Key words: the memory politics, the Cold war, the Caribbean crisis, the image of the USSR, the image of the United States, ideology, political identity.

Дергачева В.Е., Чернышов Ю.Г. Карибский кризис в политике памяти СССР (России) и США: сравнительная характеристика

Если рассматривать Карибский кризис 1962 года как своеобразную кульминационную точку «холодной войны», стоит обратить внимание на то, что это историческое событие очень быстро приобрело символический смысл, связанный с политическими идентичностями стран — участниц конфликта. Не стоит забывать, что в тогдашнем противоборстве двух «лагерей», «капиталистического» и «социалистического», важнейшую роль играли не только чисто геополитические интересы, но и принципиально разные «образы жизни», разные идеологии. После распада Советского Союза этот аспект противоборства утратил свою актуальность; менялся и характер российско-американских отношений — от «потепления» и развития сотрудничества к новому «охлаждению». В данной статье ставится цель: проследить в самых основных чертах, как менялась за эти годы политика памяти в двух странах, каковы были наиболее важные сходства и различия в этой политике. Разумеется, учитывая ограниченный объем статьи, авторы ни в коей мере не претендуют на освещение всех аспектов этой обширной темы.
Термин Geschichtspolitik (историческая политика) появился в ФРГ, когда политики и историки этой страны приложили немало усилий для того, чтобы как-то «пережить» осознание вины за преступления нацистов и восстановить «здоровый» народный патриотизм, утраченный в немецком обществе после Второй мировой войны. Как справедливо отмечает А.И. Миллер, методы и приемы политики памяти в ее современной интерпретации начали впервые широко применяться именно в Германии и в странах Восточной Европы, однако впоследствии они получили распространение и во многих других странах [1].
Изучением данного феномена в последние годы активно занимались как отечественные, так и зарубежные ученые. Рассмотрению политики памяти как фактора «мягкой силы» и выявлению ее влияния на имиджи и идентичности посвящено немало отечественных исследований — в частности, Г.А. Бордюгова, С.В. Воробьева, Д.В. Ефременко, Т.В. Кашириной, О.Ю. Малиновой, А.И. Миллера, И.С. Семененко, В.В. Титова и др. [1; 2; 3; 4; 5; 6; 7]. В зарубежных работах, посвященных политике памяти, рассматриваются такие аспекты, как соотношение памяти и истории, последствия искажения истории; предпринимаются попытки обобщения дебатов о том, как в целом складываются социальные представления о прошлом (А. Ассман, Дж. Кокли, П. Нора, Э. Хобсбаум, М.Ш. Стерн и др. [8; 9; 10; 11]. И в отечественной, и в зарубежной литературе уже есть работы, в которых предпринимаются попытки изучить опыт политики памяти в отношении Карибского кризиса (или, как принято называть его в США, «Кубинского ракетного кризиса», Cuban missile crisis) [см., например: 12; 13; 14; 15; 16; 17; 18].
Разумеется, в послевоенные годы и в СССР и в США сложились во многом различные модели «политики памяти», основанные и на разных ценностях, и на существенных различиях в используемых инструментах и методах. Так, например, в странах «социалистического лагеря» государственные институты играли существенно более важную роль в продвижении строго определенных официальных интерпретаций важных исторических событий. Во многих странах Запада, напротив, зачастую не было таких мощных специальных структур, главной целью которых было проведение идеологизированной политики памяти. Однако это не значило, что в этих странах не занимались данной проблемой. Тем более, что «набор инструментов» в обоих случаях оставался во многом схожим. Это, например, контроль над системой образования для продвижения выгодной интерпретации исторических событий, контроль над СМИ, создание работающих в нужном направлении просветительских организаций, выпуск соответствующих литературных произведений и кинофильмов, открытие памятников, прославляющих «необходимых» героев и т.д. Как мы увидим, каждая из стран, проводя политику памяти, по-своему использовала этот набор методов.
Для анализа вариантов политики памяти в отношении Карибского кризиса мы использовали разные источники: учебники, по которым проходят школьную программу с 1997 года по настоящее время; официальные выступления советских (российских) и американских политиков, национальные исторические и просветительские проекты о событиях кризиса, рассекреченные архивы, исторические памятники. Стоит отметить, что на протяжении долгого времени Карибский кризис, поставивший мир на грань ядерной катастрофы, оставался предметом споров. О том, кто прав, кто виноват, и кто проявил большее благоразумие в данном конфликте, еще долго говорили мировые СМИ. Большое внимание уделялось последствиям кризиса для имиджей сверхдержав и для их отношений со своими союзниками. Со временем менялось и освещение этого события в странах – участницах конфликта.

***
Одним из следствий Карибского кризиса стало то, что в нашей стране многие десятилетия продолжало сохраняться «особое отношение» к Кубе. Так, после смерти Фиделя Кастро в 2016 г. к резиденции посла Кубы в России люди приносили цветы и свечи [19]. Здесь можно видеть плоды работы политики памяти. Несмотря на некоторое охлаждение отношений с Кубой после кризиса, было сформировано нужное отношение как к Кубе, так и к Фиделю Кастро (с которым российские лидеры встречались многократно). При этом политика памяти в отношении Карибского кризиса была многоплановой: нужно было не только продемонстрировать дружбу с Кубой и Фиделем Кастро, но и продолжать формировать имидж США как агрессора в данном конфликте, сохранять память о Карибском кризисе как о поучительном уроке истории. Вектор отечественной политики памяти зависел не только от изменений в советско-американских, а затем в российско-американских отношениях, но и от внутренней ситуации в каждой из стран. При смене власти в стране важные исторические события нередко приобретают новые интерпретации. Сам Н.С. Хрущев, предвидя упреки как в «авантюризме», так и в «нерешительности», говорил в ноябре 1962 г.: «А если бы мы не уступили, может быть, Америка больше уступила? Может быть, и так. Но это могло быть похоже на детскую сказку, когда два козла встретились на перекладине перед пропастью. Они проявили козлиную мудрость, и оба упали в пропасть. (…) Капиталистический мир идет к пропасти, будет опрокинут коммунистическим движением» [20]. Пришедший к власти в 1964 году Л.И. Брежнев осуждал поведение Хрущева в период Карибского кризиса. Он говорил, что Хрущев хотел обхитрить американцев и держать их на прицеле, а в итоге просчитался и чуть не привел мир к катастрофе. Сколько потом пришлось трудиться советскому руководству, говорил Брежнев, чтобы доказать США, что мы реально хотим мира [21]. Данную позицию Брежнева во многом можно объяснить спецификой смены лидеров при советской власти: каждый новый политический лидер пытался объяснить накопившиеся проблемы промахами и недальновидностью своего предшественника.
Стоит отметить отношение первого и единственного президента СССР М.С. Горбачева к Карибскому кризису и к Кубе. На фоне «оттепели» в отношениях с США кризис как таковой практически не обсуждался в информационном поле, но он воспринимался как свидетельство дружбы кубинского и советского народов. Горбачев неоднократно встречался с кубинским лидером, они обсуждали новые возможности для сотрудничества, собственные взгляды на социализм. М.С. Горбачев говорил о Фиделе Кастро как об уникальной личности [22].
Говоря о политике в сфере образования в конце XX века, следует сказать, что кризис упоминался в основном лишь в контексте других, более важных для СССР и России событий. Это отчасти объяснимо спецификой преподавания истории в российских школах, где упор делается на отечественную, а не на всемирную историю. Так, в учебнике 1999 года (авторы — А.К. Соколов, В.С. Тяжельников) Карибский кризис упоминается в контексте кризиса как внутренней, так и внешней политики Н.С. Хрущева. Авторы указывают на тот факт, что именно после Карибского кризиса 1962 года Хрущев не знал, что делать, потенциал его решений был исчерпан [23].
Прослеживая трансформацию политики памяти в отношении Карибского кризиса в образовательной сфере в начале XXI века, обратимся к учебнику по истории 2003 года выпуска (авторы — А.А. Данилов, Л.Г. Косулина, А.В. Пыжиков). Вектор освещения Карибского кризиса в контексте других событий не изменился. Рассматривая место стран «третьего мира» во внешней политике СССР, авторы указывают на тот факт, что СССР с целью направить и поддержать развитие стран по социалистическому пути оказывал им, в том числе и Кубе, помощь во многих сферах. В учебнике приводятся слова из воспоминаний Хрущева, когда он говорит о необходимости продемонстрировать США свою серьезность, нацелив ракеты на американские промышленные центры [24]. Рассмотрение кризиса в векторе политики Н.С. Хрущева остается прежним, однако немного снижается уровень ее негативной оценки в сравнении с более ранним периодом.
Современную трактовку Карибского кризиса в школьных учебниках характеризует следующее: в учебнике 2009 года, по которому некоторые школы обучают и сейчас (авторы — О.В. Волобуев, С.В. Кулешов), Карибский кризис называют «самым серьезным после Второй мировой войны внешнеполитическим конфликтом». В учебнике говорится, что, размещая ракеты на Кубе, СССР лишь хотел зеркально ответить на агрессию США в отношении кубинского народа. Разрешить конфликт удалось лишь благодаря уступкам со стороны СССР. Из-за такого рода уступок у СССР возникли сложности во взаимоотношениях со многими социалистическими странами [25]. Мнение учащихся формируется в следующих направлениях: кризис удалось преодолеть благодаря уступкам СССР; многими социалистическими странами эти действия были восприняты как слабость советского руководства.
Долгое время документы о Карибском кризисе находились под грифом «секретно», но многие из них постепенно рассекречивались как в США, так и в России; в обеих странах выходили и документальные фильмы. К 30-летию событий кризиса стали доступны стенограммы и постановления Президиума ЦК КПСС, где обсуждались вопросы, связанные с Кубой [26, с. 341–367]. Также следует указать на тот факт, что до рассекречивания некоторых подробностей операции «Анадырь» (по тайной переброске на Кубу советских ракет) в США не знали многое о масштабах и характере находившихся там советских вооружений. Некоторые секретные данные, например, о потерях советских граждан на Кубе, были обнародованы в связи с 55-летием событий Карибского кризиса [27].
Следующим приемом политики памяти, который использовала каждая из стран, было открытие музеев и памятников, посвященных Карибскому кризису. Музей «холодной войны», известный как «Бункер-42», находится в Москве. Он расположен на территории бывшего засекреченного военного объекта СССР. В 1960-е годы он был оснащен на случай ядерного удара, а в период Карибского кризиса работал в автономном режиме с регулярным дежурством в ожидании ядерного удара с американской стороны. Рассекречен данный объект был лишь в 2000 году [28]. В данном музее проходят экскурсии по тематике «холодной войны». Есть и экскурсия под названием «Карибский кризис». Там посетителям показывают ознакомительный фильм о советско-кубинском сотрудничестве, о событиях кризиса. Есть даже компьютеры, с помощью которых посетитель может попробовать «запустить ядерную ракету». Люди, которые посещали данный музей, делясь впечатлениями, часто вспоминают именно возможность пройти ознакомительный процесс «запуска ракеты на территорию врага». Впечатления жуткие: «…стало как-то немного не по себе» — делится впечатлениями один из посетителей [29]. Экспозиция поддерживает имидж США как «опасного противника», при этом напоминая и о недопустимости глобального ядерного конфликта.
Сейчас в разных кругах встречаются разные оценки Карибского кризиса. Так, например, на совместном заседании Совета Российского исторического общества, Совета по внешней оборонной политике и «Деловой России» в 2014 г. многие участники проводили параллели с современной политикой санкций против российского руководства и высказывали мнение, что «недоработки 25-летней давности привели к тому, что мы опять входим на тот же круг» [30]. Совсем иное отношение демонстрируют, по наблюдению В.А. Гуторова, простые граждане, осознавшие только теперь ту степень угрозы, которой подверглось все население нашей страны: «… в российском общественном сознании постепенно, но неуклонно формируется вполне определенное представление о том, что Хрущев и его ближайшее окружение, твердо решив начать разговаривать с политической элитой США с позиции силы и прибегнув при этом к открытому ядерному шантажу, меньше всего беспокоились о жизни и безопасности населения страны» [31]. Плюрализм мнений, несомненно, стал более распространенным, чем в 1960-е, и дискуссии будут продолжаться и дальше.

***
Рассматривая американский вариант политики памяти в отношении Карибского кризиса, стоит упомянуть, что политика США в отношении Кубы и сам кризис надолго прервали американо-кубинские отношения. В 2014 году администрация Барака Обамы попыталась перейти к возобновлению отношений и конструктивному сотрудничеству. Воспринимая Карибский кризис как урок для всего человечества и не акцентируя на нем особого внимания, Барак Обама и Рауль Кастро в 2014 году объявили о восстановлении дипломатических отношений, а в 2015 году состоялась официальная встреча двух президентов. В 2016 году Барак Обама посетил Кубу с официальным визитом, это был первый визит главы Белого дома с 1928 года [32]. Этот новый этап в американо-кубинских отношениях многими западными СМИ именуется как «Кубинская оттепель» или “Сuban Thaw” [33].
Говоря о влиянии со стороны правительства на сферу образования в США, следует сказать, что школьники и преподаватели относительно свободны в выборе учебников для школьной программы. Мы рассмотрели несколько англоязычных трудов по истории США, многие из которых создавались в соавторстве с американскими и английскими учителями и преподавателями.
В книге «A History of the American People» [34], опубликованной в 1997 году, автор отмечает, что инициативу Н.С. Хрущёва по тайному размещению ракет на Кубе США оценивали как «абсурдный и опасный шаг» [34], «риск в сочетании с хвастовством и гордыней» [34]. Итоги кризиса подведены такие: США согласились выполнить лишь одно из условий Н.С. Хрущёва — гарантия ненападения на Кубу, а Фидель Кастро, в свою очередь, узнав об этом по радио, был вне себя от негодования и долго «осыпал оскорблениями» советского лидера. Автор указывает на то, что это СССР привёл мир на грань ядерной войны, США вышли победителями, а Кастро был «опрокинут за борт геополитической и идеологической борьбы двух сверхдержав» [34].
В работе “The American Nation: Civil War to the Present”, вышедшей в свет в 2000 году, говорится о том, что США очень беспокоило прогрессирующее советско-кубинское сотрудничество. Именно возрастающая советская угроза подтолкнула США приступить к выработке плана по свержению кубинского лидера и к разработке операции в заливе Кочинос. Авторы акцентируют то, что именно решительные шаги Кеннеди вынудили Хрущёва пойти на компромисс: СССР убирает ракеты с Кубы, США в ответ дают гарантию ненападения на Кубу [35]. Отмечается также особая роль США в урегулировании кризиса: по мнению авторов, СССР лишь послушно согласился на условия, диктуемые американской стороной.
В подробном справочнике по истории США Грега Варда [36], переведённом на русский в 2009 г., Карибский кризис рассматривается в контексте политики Джона Кеннеди. Данный кризис, по мнению автора, принёс неоспоримый успех и уважение американскому президенту [36, c. 199]. Автор отмечает, что в данном противостоянии именно СССР «моргнул первым» [36, c. 206], повернув назад и решив не нарушать карантин, введённый США в отношении Кубы. В завершающий этап кризиса вся мировая общественность посчитала, что США просто проигнорировали второе требование СССР о выводе американских ракет из Турции, так как американский «шаг навстречу» не был предан огласке. В итоге, по мнению автора, Кеннеди показал себя «хладнокровным и решительным государственным деятелем», а вот Хрущёв позже был смещён за «унизительный отход на попятную» [36, с. 206].
Такие работы являются теми «кирпичиками фундамента», на котором формируется мировоззрение американских школьников и студентов относительно рассматриваемого кризиса. Нельзя не заметить, что определённая тенденция в интерпретациях всё же прослеживается. Несмотря на плюрализм мнений в американском обществе по многим вопросам, относительно важных исторических событий всё же нередко наблюдается согласованность в оценке роли США в каждом из них. Историческое мировоззрение школьников и студентов относительно кризиса формируется в двух направлениях:
1. Ключевую роль в преодолении кризиса сыграли США, и Джон Кеннеди вошёл в историю как человек, спасший мир от ядерной войны.
2. СССР затеял опасную игру, которую сам же проиграл, и после безрассудной авантюры на Кубе Н.С. Хрущёв был отстранён от власти.
Как и в случае с советской политикой памяти, ограничение доступа к архивам также было одним из методов американской политики. Многие документы о Карибском кризисе были засекречены, однако со временем запреты снимались. Так, в 2003 году был выпущен документальный фильм «Туман войны», с воспоминаниями министра обороны Роберта Макнамары «The Fog of War: Eleven Lessons from the Life of Robert S. McNamara» [37]. В 2012 году исполнилось 50 лет рассматриваемым событиям, и США разместили некоторые документы на сайте архива Национальной безопасности — исследовательской структуры в составе Университета имени Джорджа Вашингтона. Вся суть данных документов свидетельствует о том, что лишь благодаря выдержке и трезвой оценке ситуации со стороны Джона Кеннеди удалось избежать катастрофы. Многие «ястребы» из администрации президента всеми силами толкали его на решительные действия агрессивного характера [38].
Историк Сергей Хрущев, сын Н.С. Хрущева, сейчас живет в США и преподает в Университете Брауна (Brown University). В своем интервью «Российской газете» он рассказывает о том, как события Карибского кризиса преподносятся в академической американской среде. Он говорит, что в США до сих пор существует мифология кризиса: «хорошая держава» всегда должна выйти победителем. Именно такая же картина, с сожалением констатирует С. Хрущев, наблюдается и в России. Однако сейчас США пересматривают свои взгляды. Раньше речь шла о США как о спасителе мира от катастрофы, сейчас тенденция меняется. Побывав на многих американских научных конференциях, С. Хрущев подметил следующее: речь теперь идет о том, что именно благодаря мудрости обоих лидеров сверхдержав удалось избежать ядерной катастрофы [39].
Стоит сказать, что и в США не забыли о таком методе политики памяти, как создание музеев и мемориалов, посвященных Карибскому кризису. В штате Виргиния есть частный Музей «холодной войны», который основал историк Джейсон Холл. В этом музее можно увидеть большое количество экспонатов: техника для шифрования, фото ядерных взрывов и даже точная копия советской ракеты, сбившей «У-2», и обгоревший обломок самолета, который сын Фрэнсиса Пауэрса передал в музей. Есть и экспозиция, которая появилась относительно недавно, и посвящена она капитану Василию Архипову, который в период кризиса командовал советской подводной лодкой, оснащенной ядерными торпедами. В экспозиции упоминается, что благодаря выдержке и хладнокровию Василия Архипова удалось избежать атомной войны. Директор музея рассказывает в интервью программе «Настоящее время», что в связи с обострением российско-американского военно-стратегического соперничества количество посетителей значительно увеличилось. Однако он надеется, что его музей больше никогда не пополнится уже современными экспонатами [40].
Музеи, посвященные «холодной войне» и отдельным ее периодам, есть и в других западных странах: например, в Германии, в Великобритании. Так, организация «Английское наследие» в рамках сохранения истории «холодной войны» присвоила в 2012 году двум стартовым позициям ракет «Тор» статус исторических памятников. Данные ракеты были приведены в боевую готовность в разгар Карибского кризиса. Глава организации «Английское наследие» Саймон Турли заявил, что данные объекты заслуживают сохранения, чтобы напоминать потомкам о роковом моменте истории, когда мир находился на грани катастрофы [41].
О том, какие эмоции в американском обществе сохранились после Карибского кризиса, можно судить, например, по фильму «Взрыв из прошлого» (“Blast from the Past”), вышедшему в 1998 году. По сюжету, одна американская семья в 1962 году спряталась в бомбоубежище и заперлась там на 35 лет. Потом они с удивлением и радостью узнали, что «никакого атомного взрыва не было», и что члены политбюро ЦК КПСС в 1991 году просто заявили, что «они сдаются» [42]. «Холодная война» представлена здесь двумя основными мотивами: «это была смертельная опасность» и «США вышли победителями». Версия о том, что победителей в этой войне не было, остаётся менее популярной.

***
Итак, можно отметить некоторые наиболее характерные тенденции, выявленные при сравнении «политик памяти» двух стран. Карибский кризис, несомненно, является одним из тех событий, которые еще долго останутся «знаковыми» для российско-американских отношений. Интерпретации этого события менялись в зависимости от важных перемен на международной арене и во внешней политике. В периоды «потепления» в отношениях двух стран акцент делался на «мудрости и выдержке», которые позволили политикам и военным в конечном итоге предотвратить ядерную катастрофу. Однако новое «похолодание» в отношениях России и США реанимирует и многие стереотипы «холодной войны» — в частности, обвинения противоположной стороны в агрессивности и безрассудстве. При этом в каждой стране есть своя специфика в методах и инструментах проводимой политики памяти.
Если говорить о воздействии «политики памяти» на сферу образования, то следует отметить, что сравнительная характеристика в этой области осложняется разницей образовательных стандартов. В СССР, да и в России четко регламентировалось использование определенных учебников, а в США учебный план традиционно более свободный — ученики могут получать информацию из разных источников. Сейчас в связи с развитием интернета и доступа к любым обучающим материалам данная тенденция наблюдается и в России, однако на протяжении большого периода времени изучение истории в школах было ограничено определенными стандартизированными учебниками. Именно поэтому регламентирование в этой области более характерно для СССР (России), чем для США.
Если же оценивать политику регулирования доступа к архивным документам и создания музеев и памятников, то стоит отметить определенную схожесть использования данных методов. И российская, и американская стороны постепенно снимают гриф секретности с документов периода рассматриваемого конфликта. Чаще всего это приурочено к памятным датам Карибского кризиса. Однако СССР в этом плане уступал США как по объёму рассекреченной информации, так и по частоте. Сейчас этот процесс ускорился в связи с демократизацией политического устройства после распада Советского Союза. Новые данные выступают важными источниками для отечественных и зарубежных исследователей советско-американского противостояния периода «холодной войны» в целом и Карибского кризиса в частности.
В США, в России и в других странах учреждаются музеи и открываются памятники, посвящённые Карибскому кризису как пиковому моменту «холодной войны». Каждая из стран отмечает, что данное наследие является напоминанием будущим поколениям о роковом моменте истории, когда мир был на грани ядерной войны: это память, урок и предостережение, увековеченные в истории и культуре.
Рассмотрев варианты национальной политики памяти двух государств, можно сделать вывод, что и СССР (Россия), и США чаще всего использовали сходный набор методов и инструментов политики памяти, но с разной спецификой интерпретации событий кризиса. Так, например, каждая из сторон «стартовала с разных позиций» в контексте отношений с Кубой. И если в СССР (в России) долгое время поддерживали имидж Кубы как друга и союзника в противостоянии США, то американским политиками пришлось приложить немало усилий, чтобы изменить имидж своей страны на Кубе в более положительную сторону. В постсоветский период как Россия, так и США начали чаще признавать взаимную ответственность за Карибский кризис, но при проведении политики памяти каждая из сторон «бóльшим куском вины» обычно делится со своим оппонентом. Постепенно изменялись и глобальные идентичности: в современном мире уже нет «двуполярности» и нет таких четко очерченных «лагерей», разделенных идеологическим и ценностным противостоянием. Однако наследие и исторические символы «холодной войны» продолжают активно использоваться тогда, когда актуализируются новые противоречия между странами.

Библиографический список

1. Миллер А.И. Россия: Власть и история // Pro et Contra. 2009. №3-3. URL: https://carnegieendowment.org/files/ProEtContra_3.2009_all_screen.pdf
2. Бордюгов Г.А. «Войны памяти» на постсоветском пространстве. М., 2011.
3. Воробьев С.В., Каширина Т.В. Историческая память как фактор «мягкой силы» // Вопросы истории. 2018. № 1.
4. Малинова О.Ю. Актуальное прошлое: Символическая политика властвующей элиты и дилеммы российской идентичности. М., 2015.
5. Политика памяти в современной России и странах Восточной Европы: акторы, институты, нарративы / Под ред. А.И. Миллера, Д.В. Ефременко. СПб., 2020.
6. Семененко И.С. Политика идентичности и идентичность в политике: этнонациональные ракурсы, европейский контекст // Полис: политические исследования. 2016. № 4.
7. Титов В.В. Политика памяти и формирование национально-государственной идентичности: российский опыт и новые тенденции. М., 2017.
8. Assmann A. Der Lange Schatten der Vergangenheit. München, 2006.
9. Coakley J. Mobilizing the Past: Nationalist Images of History // Nationalism and Ethnic Politics. 2007. Vol. 10. № 4
10. Nora P. Between Memory and History: Les Lieux de Memoire // History and Memory in African-American Culture / Ed. G. Farbe, R. OʼMeally. N.Y.; Oxford, 1994.
11. Sheldon М.S. The Cuban Missile Crisis in American Memory: Myths versus Reality. Palo Alto, 2012.
12. Hobsbawm E.J. On History. L., 1997.
13. Есин В.И. Карибский кризис 1962 года: открытые вопросы и наиболее поучительные уроки // Вестник Московского университета. Серия 25: Международные отношения и мировая политика. 2013. № 1. С. 4-12. URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=19024731
14. Allison G., Zelikow P. Essence of Decision: Explaining the Cuban Missile Crisis. New York, 1999.
15. Blight J.G., David A.W. On the Brink: Americans and Soviets Reexamine the Cuban Missile Crisis. New York, 1989.
16. Lebow R.N. Domestic Politics and the Cuban Missile Crisis: The Traditional and Revisionist Interpretations Reevaluated // Diplomatic History. 1990. 14 (4). P. 471–492.
17. Len Scott R. Gerald Hughes. The Cuban Missile Crisis: A Critical Reappraisal. London, 2015.
18. Nuti L. (ed.). I «Missili di Ottobre»: La Storiografia Americana e la Crisi Cubana dell’Ottobre 1962. Milano, 1994.
19. Смерть Фиделя Кастро: в посольстве Кубы в Москве открыли книгу соболезнований // Россия-24. URL: https://www.vesti.ru/videos/show/vid/699130
20. Из заключительного слова Н.С. Хрущева на пленуме ЦК КПСС 23 ноября 1962 года // Коммерсантъ. URL: https://www.kommersant.ru/doc/4331551
21. Черняев А.С. Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972-1991 // Литмир. URL: https://www.litmir.me/br/?b=562067&p=1
22. Горбачев М.С. Жизнь и реформы. 1995 // Libcat. URL: https://libcat.ru/knigi/dokumentalnye-knigi/biografii-i-memuary/201977-mihail-gorbachev-zhizn-i-reformy.html
23. Соколов А.К., Тяжельников В.С. Курс советской истории, 1941-1991. М., 1999 // 11 KLASOV. URL: https://s.11klasov.ru/8826-kurs-sovetskoj-istorii-1917-1940-sokolov-ak-kurs-sovetskoj-istorii-1941-1991-sokolov-ak-tjazhelnikova-vs.html
24. Данилов А.А., Косулина Л.Г., Пыжиков А.В. История России. XX — начало XXI века. Учебник для 9 кл. М., 2003 // 11 KLASOV. URL: https://s.11klasov.ru/6480-istorija-rossii-xx-nachalo-xxi-veka-uchebnik-dlja-9-kl-danilov-aa-kosulina-lg-pyzhikov-av.html
25. Волобуев О.В., Кулешов С.В. История России, XX — начало XXI века. 11 класс. М., 2009 // 11 KLASOV. URL: https://s.11klasov.ru/6514-istorija-rossii-xx-nachalo-xxi-veka-11-klass-bazovyj-uroven-volobuev-ov-kuleshov-sv-pod-red-danilevskogo-in.html
26. Президиум ЦК КПСС. 1954–1964. Черновые и протокольные записи заседаний: Стенограммы. Постановления: В 3-х т. Т. 3: Постановления. 1959–1964 / Гл. ред. А.А. Фурсенко. М., 2008.
27. 55 лет назад на Кубу были доставлены первые советские баллистические ракеты. 2017 // Минобороны России. URL: https://function.mil.ru/news_page/country/more.htmid=12141534@egNews
28. Сталинский «Бункер-42» отмечает 60-летие // Россия К. 2016. URL: https://tvkultura.ru/article/show/article_id/154436
29. Совет РИО, Совет по внешней оборонной политике и «Деловая Россия» — заседание // Российское историческое общество. 20 октября 2014. URL: https://historyrussia.org/sobytiya/sostoyalos-sovmestnoe-zasedanie-prezidiumov-soveta-rio-soveta-po-vneshnej-oboronnoj-politike-i-delovaya-rossiya.html
30. Гуторов В.А. К вопросу о человеческом измерении глобальных конфликтов // Политическая экспертиза: ПОЛИТЭКС. 2013. Т.9. №2.
31. Гуриненко Д. Бункер-42 и Карибский кризис: фоторепортаж // Ридус. 2016. URL: https://www.ridus.ru/news/209821
32. Барак Обама начинает визит на Кубу // BBC News. Русская служба. 2016. URL: https://www.bbc.com/russian/news/2016/03/160319_obama_cuba_visit
33. США и Куба официально объявили о нормализации отношений // RT. 2014. URL: https://russian.rt.com/article/64979
34. Johnson P. A History of the American People // Ushistory. 1997. URL: https://ushistory.ru/images/files/A_History_of_the_American_People.pdf.
35. Davidson J.W., Stoff M.B. The American Nation: Civil War to the Present // BookReader. 2002. URL: http://bookre.org/reader?file=1259478&pg=415
36. Вард. Г. История США. Пер с англ. И.А. Сергеевой. М., 2009.
37. The Fog of War: Eleven Lessons from the Life of Robert S. McNamara. URL: https://www.imdb.com/title/tt0317910
38. Memorandum from Major General F.T. Unger to General Taylor, “Revision of Information for Inclusion in the President’s ‘Black Bag’,” 13 October 1962, with routing sheet attached, Secret // National Security Archive. URL: https://nsarchive2.gwu.edu//dc.html?doc=4564672-Document-06-Memorandum-from-Major-General-F-T
39. Гасюк А. Секунды до Третьей мировой // Российская газета. 2012. №242 (5915). URL: https://rg.ru/2012/10/19/krisis.html
40. Массальский В. Музей «холодной войны» — путешествие в прошлое? // Настоящее время. 2016. URL: https://www.currenttime.tv/a/cold-war-museum/28148916.html
41. Ракетные базы станут памятниками Карибскому кризису // BBC News. Русская служба. 2012. URL: https://www.bbc.com/russian/uk/2012/10/121016_cuba_crisis_memorials
42. Blast from the Past. URL: https://www.imdb.com/title/tt0124298