Курныкин О.Ю. Коллаборационизм и историческая память о Второй мировой войне в Индии

Kurnykin O.Y. Collaboration and Historical Memory about World War II in India

Сведения об авторе. Курныкин Олег Юрьевич, доцент кафедры всеобщей истории и международных отношений Алтайского государственного университета, г. Барнаул. Круг научных интересов: политическая история Индии в ХХ веке, международные отношения в Центральной и Восточной Азии, история ислама в России.

Аннотация. Статья посвящена рассмотрению феномена «восточного коллаборационизма» в период Второй мировой войны и отражению его в исторической памяти на примере Индии. Отмечается, что хотя Индия внесла крупный вклад в военные усилия антигитлеровской коалиции, Вторая мировая война не стала для индийцев «своей», эмоционально освоенной, вошедшей в глубинные пласты коллективной памяти; внимание индийского общества было сконцентрировано на внутриполитических событиях, связанных с борьбой за ликвидацию британского правления. «Расколотость» коллективной памяти о Второй мировой войне нашла отражение в парадоксальном восприятии битвы за Импхал между англо-индийской и японской армиями в 1944 г., в которой с обеих сторон участвовали индийские формирования. Попытки британских властей обвинить в коллаборационизме тех индийских националистов, которые пошли на сотрудничество с Германией и Японией, не были восприняты индийским обществом: в коллективной памяти индийцев они остались патриотами. Индийский кейс свидетельствует о том, что историческая память о Второй мировой войне неизбежно «национализируется», приобретает дробный, «мозаичный» формат, что ставит под сомнение результативность попыток навязать «единственно верную» трактовку событий Второй мировой войны.
Ключевые слова: Индия, коллаборационизм, С.Ч. Бос, битва за Импхал, историческая память.

Summary. The article is devoted to the consideration of the phenomenon of «Eastern collaboration» during the World War II and to reflect it in historical memory on the example of India. It is noted that although India made a major contribution to the military efforts of the anti-Hitler coalition, the World War II did not become for the Indians emotionally mastered, entered the deep layers of collective memory; the attention of Indian society was focused on domestic political events related to the struggle to end British rule. The “dissolution” of the Indians’ collective memory of World War II was reflected in the paradoxical perception of the Battle of Imphal between the Anglo-Indian and Japanese armies in 1944, in which Indian formations participated on both sides. Attempts by the British authorities to accuse the Indian nationalists who cooperated with Germany and Japan were not accepted by Indian society: in the collective memory of Indians they remained patriots. The Indian case shows that the historical memory of the World War II is inevitably «nationalized», acquires a fractional, “mosaic” format, which calls into question the effectiveness of attempts to impose a “single correct” interpretation of the events of the World War II.
Keywords: India, collaboration, S.Ch. Bose, battle of Imphal, historical memory.

 

Коллаборационизм и историческая память о Второй мировой войне в Индии

Проблематика и терминология феномена «политика памяти» стали разрабатываться с 1980-х годов на основе европейского исторического опыта, связанного с итогами Второй мировой войны. Самая ожесточенная и кровопролитная во всемирной истории война, вышедшая за рамки «исторической нормальности», стала потрясением для десятков государств и народов, вовлеченных в водоворот вооруженного противоборства. Вторая мировая война дала богатейший материал для актуализации концепта «военные преступления», подведя под него политико-правовую базу. Более того, вокруг таких идейно-политических явлений как фашизм и нацизм воздвигаются морально-этические барьеры и табу, изначально деморализовавшие любые попытки оправдания сотрудничества с преступными оккупационными режимами. Коллаборационизм ставится в один ряд с военными преступлениями и выносится за рамки политически допустимого и возможного. Обвинения в коллаборационизме легли несмываемым пятном на тех, кто в той или иной форме был причастен к сотрудничеству с «державами оси» в период войны. Однако события, связанные с распадом «социалистического лагеря» и Советского Союза, выявили неоднозначное отношение к некоторым историческим фигурам, обвинявшимся в коллаборационизме (в частности, в странах Прибалтики, Украине). Выявилось, что коллективная память избирательна, национально окрашена и в значительной степени утилитарна, она откликается на текущие запросы и политические реалии, связанные с формированием национального самосознания. Показательно, что неоднозначность и «нюансировка» проблематики коллаборационизма во Второй мировой войне, пожалуй, впервые проявилась на политико-историческом материале стран Юго-Восточной и Южной Азии, подвергшихся японской агрессии в годы войны на Тихом океане. В данной статье предпринимается попытка рассмотреть место и роль событий Второй мировой войны и восприятие феномена коллаборационизма в исторической памяти на примере Индии.
Необходимо отметить, что Индия внесла крупный вклад в военные усилия антигитлеровской коалиции. Было мобилизовано более 2,5 млн индийских солдат (индийскую армию называют крупнейшей добровольческой армией в мире, поскольку вступление на военную службу было для индийцев добровольным), индийские формирования сражались на фронтах в Европе, в Северной и Восточной Африке, на Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Азии. Британская администрация активно использовала финансовые ресурсы Индии для покрытия расходов на войну, вследствие чего у Британии появился крупный долг перед Индией. Окрепшая в годы войны оборонная промышленность Индии пополняла арсеналы Британии. Благодаря созданной военной инфраструктуре (аэродромы, военно-морские базы и т.д.), Индия превратилась для союзников в надежный оплот для осуществления военных операций на Ближнем Востоке против Германии и Италии и в Юго-Восточной Азии против японцев. Все вышесказанное дает основание индийцам уверенно и достойно ощущать себя в стане победителей.
Вместе с тем, как представляется, общая историческая память о Второй мировой войне — скорее абстракция, сводимая к немногим консенсусным положениям (признание вины Германского рейха за развязывание войны, осуждение военных преступлений нацистской Германии и имперской Японии, совместный вклад союзников по антигитлеровской коалиции в разгром антидемократических, тоталитарных режимов и т.д.). Впрочем, уже на этом «консенсусном» уровне проявляются заметные разночтения, в частности, относительно вклада тех или иных государств и народов в общую победу над противником, роли и значимости тех или иных театров военных действий и пр. Историческая память о Второй мировой войне неизбежно «национализируется», приобретает дробный, «мозаичный» формат, состоящий из национально акцентированного исторического нарратива. Она распадается на множество региональных, национально-государственных, локальных вариантов исторической памяти. Причем в индийском случае военная история и память о ней в последующем оказались разделенными между Индией, Пакистаном, Бангладеш, Непалом и другими странами Южной Азии. Все это ставит под сомнение результативность попыток навязать «единственно верную» (собственную) трактовку событий Второй мировой войны, поскольку память о ней у разных народов преломляется через собственный опыт проживания и осмысления этого самого масштабного в истории человечества военного столкновения.
Очевидно, в коллективной памяти индийцев о Второй мировой войне система приоритетов выстроена иначе, чем для других, прежде всего, европейских народов. По сути, Вторая мировая война не стала для индийцев «своей», эмоционально освоенной, вошедшей в глубинные пласты коллективной памяти; схватка великих держав воспринималась скорее как внешний фон, а внимание индийского общества было сконцентрировано на внутриполитических событиях, связанных с борьбой за ликвидацию Раджа (британского правления) и обретением статуса независимого государства.
События военных лет в коллективной памяти индийцев в большей степени ассоциируются не с участием сотен тысяч индийских военнослужащих в военных операциях в составе британской армии, а с заключительным раундом борьбы за независимость, в частности, с развернутой по призыву М.К. Ганди в августе 1942 г. антибританской кампанией «Вон из Индии!» с требованием немедленной передачи власти национальному правительству, а также с последующим арестом и тюремным заключением лидеров и десятков тысяч участников массовых антибританских выступлений. Актуализация колониального вопроса и деколонизация не были запрограммированы войной, но стали непосредственным ее следствием. Таким образом, в сознании индийского обывателя значимость и эмоциональное восприятие победы над державами оси отодвигаются на второй план на фоне борьбы за независимость своей страны. Индийские историки стремятся «очеловечить» память о Второй мировой войне через судьбы не только индийских военнослужащих (летчиков, моряков и т.д.), но и индийцев-некомбатантов (повара, механики, прачки и прочие обслуживавшие потребности военных формирований), строителей, прокладывавших в годы войны дороги, женщин, занятых на добыче угля и т.д. [1]. Однако эти попытки не приобрели системного характера, и, по словам К.С. Наир, «сознание Индии о войне остается прерывистым» [2].
Определенная «расколотость» коллективной памяти индийцев о Второй мировой войне нашла свое отражение в парадоксальном восприятии самого значительного за период Второй мировой войны сражения на индийской территории. Речь идет о битвах за Кохиму и Импхал весной 1944 года между англо-индийской и японской армиями, завершившимися разгромом японцев. Эти военные операции, развернувшиеся в приграничных с Бирмой районах Индии, подчас называют «Сталинградом Востока» [3], хотя подобное сопоставление не выглядит бесспорным. Дело не только в несопоставимости задействованных военных ресурсов и стратегической значимости битвы за Сталинград и боев на восточных окраинах Индии. Японское командование для прорыва из Бирмы в Индию выделило три дивизии общей численностью 84 тыс. человек, что не свидетельствовало о стратегическом характере данной операции [4, с. 221]. Более существенным обстоятельством, затрудняющим инкорпорирование битвы за Импхал в национальную историко-символическую мифологию, является тот факт, что в этих сражениях индийцы оказались по разные стороны баррикады — одни воевали в составе британской армии, сохранив лояльность империи, в то время как на стороне японцев сражались 8-ми тысячные формирования Индийской национальной армии (ИНА) под командованием одного из видных индийских лидеров С.Ч. Боса. Последний в октябре 1943 г. возглавил правительство Свободной Индии в изгнании, союзное с Японией. Для британских властей Бос и бойцы ИНА являлись коллаборационистами, сотрудничавшими с врагом; английская пропаганда изображала Боса как квислинга, «получившего нацистскую подготовку» [4, с. 228]. Однако столь однозначная трактовка деятельности той части индийских националистов, которая считала допустимым сотрудничество с Японией в годы Второй мировой войны, нашла определенное сочувствие в основном среди индийских военных, сражавшихся на фронтах, но не была воспринята индийским обществом в целом. Представителям британской администрации в Индии суждено было одними из первых столкнуться с непредвиденным вызовом в виде сочувственного отношения со стороны широких слоев общества к коллаборационистам. Показательный суд над тремя офицерами ИНА в конце 1945 г. вызвал общенациональную волну солидарности с подсудимыми и закончился для британских властей политическим конфузом (суд вместо предполагавшихся смертных приговоров вынес неожиданно мягкое решение об их разжаловании и увольнении из армии). Это был своеобразный политический реванш Индийской национальной армии за военное поражение под Импхалом. Вместе с тем, по признанию Г. Харриса, битва за Кохиму и Импхал «была в значительной степени забыта в Индии как символ колониального прошлого страны» [5]. Она была вплетена в контекст имперского, колониального периода индийской истории и оказалась вытеснена на периферию формировавшегося после обретения независимости национального самосознания индийцев.
Показательны место и роль главнокомандующего ИНА С.Ч. Боса в коллективной памяти индийцев. В рамках данной статьи нет необходимости останавливаться на идейных конструкциях Боса, приведших его к союзу с державами оси. Отметим лишь его непреклонное стремление к освобождению Индии от британского господства, причем (в отличие от Ганди и поддержавшей последнего индийской политической элиты) необязательно ненасильственными средствами. Если для М.К. Ганди и Дж. Неру существовали морально-политические ограничители, не позволявшие пойти на союз с нацистской Германией или имперской Японией, то для С.Ч. Боса и его сторонников, политические и моральные приоритеты были расставлены иначе: все, что приближает освобождение родины — оправдано. Подобная позиция была вызовом военным усилиям Британии в годы войны. Как отмечается в англоязычной версии Википедии, «попытка во время Второй мировой войны освободить Индию от британского правления с помощью нацистской Германии и имперской Японии оставила тревожное наследие» [6].
Коллаборационизм в значительной степени подпитывался усилиями Германии и Японии, порождавшими у лидеров национальных движений в странах Востока надежду (по сути, иллюзорную) на обретение независимости их странами в случае поражения западных колониальных держав. При активном участии С.Ч. Боса в Европе из пленных индийцев, захваченных в Северной Африке, был сформирован Индийский легион (примерно 4.5 тыс. военнослужащих), включенный в состав формирований вермахта, а затем войск СС. Оказавшись в 1943 г. в Японии, а затем в Бирме, Бос встал во главе Индийской национальной армии. Андаманские и Никобарские острова (единственные оккупированные японцами территории Индии, формально переданные правительству Свободной Индии, но фактически контролировавшие японским командованием), по инициативе Боса были переименованы в острова Шахид (Мучеников) и Сварадж (Независимость), что должно было оказать мобилизующее воздействие на индийское общество и индийскую диаспору в странах Юго-Восточной Азии.
Коллаборационизм в его восточном (азиатском) проявлении не вписывался в этику жесткого противостояния сил добра и зла, свободы и угнетения, демократии и тоталитаризма, свойственную европейскому восприятию опыта Второй мировой войны, он возник в колониальных странах как один из вариантов стратегии борьбы за национальное освобождение. Бос, полагавший, что не гандистское ненасилие, а вооруженная борьба и сотрудничество с наиболее сильными в данный момент мировыми державами приведут Индию к свободе, совершил роковую ошибку не только в выборе союзников, но и в уповании на неизбежность общеиндийского восстания, как только на землю Индии вступят формирования ИНА. Его ожидания не оправдались — индийцы, несмотря на нелюбовь к британскому раджу, сохранили в своей массе лояльность Британской империи, а индийские формирования оказали упорное сопротивление японскому вторжению на индийскую территорию. В противостоянии «идеалистической» позиции М.К. Ганди и Дж. Неру в отношении ко Второй мировой войне и «реалистической» позиции С.Ч. Боса, учитывающей расклад сил в мировой политике в данный момент, в конечном итоге более прагматической оказалась первая. Тем не менее, Бос занял прочное место в исторической памяти индийцев, как один из национальных героев, приблизивший освобождение страны. Для индийцев Бос навсегда останется автором призыва «Delhi Chalo» (Вперед, на Дели!) и приветствия «Jai Hind» (Да здравствует Индия) принятого впоследствии в индийских вооруженных силах. На популярность Боса работала также таинственная и до конца не проясненная история его исчезновения (официальной версии о его гибели в результате аварии японского самолета на Тайване в августе 1945 г. многие почитатели Боса не поверили).
Таким образом, концепт «коллаборационизм» применительно к тем индийцам, которые сочли возможным сотрудничество с державами оси, не был воспринят индийским обществом. Показательно, что формула Ганди: Бос, несомненно, был патриотом, хотя и заблуждался — в массовом сознании индийцев была скорректирована: Бос был патриотом и героем, и даже если он ошибался в выборе союзников — он достоин быть причисленным к пантеону национальных героев. Не случайно в независимой Индии фигура Боса становится неотъемлемым компонентом мифологизированной национальной истории, особенно в его родной провинции — в Бенгалии. Его именем назван один из калькуттских аэропортов. В 2018 г. один из островов Андаманского архипелага назван в честь Боса. Ему были посвящены биографические фильмы и сериал о жизни и таинственной смерти Нетаджи («Полководец», почетное прозвище С.Ч. Боса).
В отношении индийцев к Босу, несомненно, превалирует национальный контекст, нивелирующий проблему коллаборационизма. Среди индийских масс существует запрос на «героизацию» национальной истории, соответствующий современному возрастанию мощи Индии как нового гиганта Азии. Этот подъем национального самоуважения сумела оседлать «Бхаратия Джаната парти» (Индийская народная партия), что позволило ей отодвинуть от власти прежде доминировавший на протяжении трех десятилетий Индийский национальный конгресс. Сам облик Боса-полководца оказался созвучен новым трендам в выстраивании индийской идентичности с акцентированием на героических страницах национальной истории. Сторонники «индусского правления» (Hindu Rashtra) называют Боса «отцом индийской свободы», «одним из самых любимых лидеров Индии» [7]. «Реализм» политического мышления Боса, рассматривавшего мировую политику через призму шахматной партии между сильными игроками и порывавшего с «неруанским идеализмом», не только более созвучен амбициозным внешнеполитическим установкам правительства БДП во главе с Н. Моди, но и резонирует с умонастроениями значительной части индийского общества. Политика памяти в современных индийских реалиях предполагает культивирование военной мощи Индии, восстановление индуистской мужественности.
«Героизация» исторического прошлого разворачивается на фоне все более активного выставления счетов Великобритании за колониальное унижение Индии и беззастенчивую выкачку ресурсов из страны в период британского правления. Раздаются требования о финансовых компенсациях со стороны бывшей метрополии. Символическое значение придается официальным извинениям со стороны Лондона за трагические события в Амритсаре в 1919 г. (расстрел сотен мирных демонстрантов). Колониальное прошлое — неизжитый комплекс самосознания индийцев и, видимо, не перевернутая страница во взаимоотношениях Индии с бывшей метрополией.
Подводя некоторые итоги рассмотрения данного сюжета, отметим, что память о Второй мировой войне в Индии, в отличие от многих европейских и азиатских стран, не стала определяющим фактором национального самосознания и идентичности. События глобального военного кризиса в восприятии индийцев были значимы в той мере, в какой они приближали освобождение их родины от иностранного правления.
Историческая память — значимый и вместе с тем сложный объект изучения. Она является результирующим следствием рационального и эмоционального освоения конкретного для каждого индивидуума, этнической или социальной группы, той или иной страны исторического опыта. Вместе с тем, историческая память — в значительной степени результат целенаправленного конструирования для решения внутри- и внешнеполитических задач. Обоснованным представляется констатация М.Ч. Миллера о том, что «связь между исторической памятью и индийской внешней политикой в основном ограничивается убеждениями и идеями элит, будь то нерувианизм, реализм или хиндутва» [8, p. 71]. Перспективным также представляется анализ исторической памяти как рефлексии и отражения национальных комплексов, амбиций, представлений о своем месте в мировом сообществе и миропорядке.

Библиографический список

1. Kha Y. Has India’s Contribution to WW2 Been Ignored? // BBC News. 17 June 2015. URL: https://www.bbc.com/news/world-asia-india-33105898
2. Nair K.S. Why the Second World War Remains Relevant for India Today // The Wire. 1 Sept. 2019. URL: https://thewire.in/history/why-the-second-world-war-remains-relevant-for-india-today
3. Kanchan S. Operation D-Day: The Role India Played // Deccan Herald. 5 June 2019. URL: https://www.deccanherald.com/international/world-news-politics/operation-d-day-the-role-india-played-738349.html
4. Райков А.В. Опаснейший час Индии. Липецк, 1999.
5. Harris G. A Largely Indian Victory in World War II, Mostly Forgotten in India // The New York Times. June 21, 2014. URL: https://www.nytimes.com/2014/06/22/world/asia/a-largely-indian-victory-in-world-war-ii-mostly-forgotten-in-india.html
6. Subhas Chandra Bose. URL: https://en.wikipedia.org/wiki/Subhas_Chandra_Bose
7. Life History of Subhash Chandra Bose: Father of the Indian Freedom. URL: https://www.hindujagruti.org/articles/47_subhash-chandra-bose.html
8. Miller M.Ch. Exploring Historical Memory and Indian Foreign Policy // New Directions in India’s Foreign Policy: Theory and Praxis / Edited by V. Pant. Cambridge, 2019.

Комментарии 1

  • Рекомендую эту книгу Fascism outside Europe: the European impulse against domestic conditions in the diffusion of global fascism. Boulder CO; New York: Social Science Mongraphs, 2001. Авторский коллектив показывает размах фашиствующих движений и коллаборационизма в Азии, Африке, Ближнем и Среднем Востоке, Америках.