Смирнова В.А. Воспоминания о вспышке холеры в СССР в 1970 году: свидетельства советской эпохи и нарративы эры COVID-19

Smirnova V.A. Memories of Cholera Outbreak in the USSR in 1970: Evidence from the Soviet Period and Narratives from COVID-19 Era

Сведения об авторе. Смирнова Вера Александровна, к.и.н., преподаватель кафедры гуманитарных наук РНИМУ им. Н.И. Пирогова, г. Москва. Научные интересы: история медицины, медицинская антропология.

Аннотация. В статье анализируются данные о вспышке холеры в 1970-х гг. в СССР, важность нарратива успешной борьбы с инфекцией для терапии стресса эпохи нового коронавируса. В работе рассматриваются воспоминания людей, оказавшихся в населенных пунктах с очагами инфекции, о карантинных мерах, светских и религиозных нарушителях карантина, решающей роли государства в борьбе с холерой (материальном обеспечении врачей, пациентов, обитателей обсерваторов), атмосфере в обществе, холерном юморе как способе перекрыть нервозность, слухах/фейках как результате недостатка информации. Рассматривается зависимость акцентов в нарративах (акцент на большую индивидуальную свободу, государственный патернализм, меньший эмоциональный накал в СМИ) от интересов респондентов в коронавирусную эпоху (несвобода времен самоизоляции в квартирах, финансовые проблемы, тяжелое психологическое состояние из-за рисков и неопределенности). В статье предложен вариант осмысления обусловленности исторической памяти региональной идентичностью в культурном, климатическом и ландшафтном измерениях, а также с точки зрения местного производства, родовых отношений.
Ключевые слова: история медицины, эпидемия, холера, воспоминания, коронавирус.

Summary. The article analyzes data on the cholera outbreak in the 1970s in the USSR, the importance of the narrative of victory over infection for stress therapy during the era of the novel coronavirus. The paper considers the memories of people who lived or stayed in areas affected by the infection, of quarantine measures, secular and religious violators of quarantine, the decisive role of the state in the fight against cholera (financial support for doctors, patients, inhabitants of observators), the sentiments in the society, cholera humor as a way to tackle stress, rumors/fakes produced by the lack of information. The article considers the dependence of narratives’ focuses (emphasis on greater individual freedom, state paternalism, less emotions in the media representations of the situation) on respondents’ interests (lack of freedom due to self-isolation in apartments, financial problems, poor psychological condition due to risks and uncertainty) during the coronavirus era. The article proposes suggestions on determination of historical memory by regional identity in its cultural, climatic and landscape dimensions, as well as from the point of view of local production and ethnic traditions.
Keywords: history of medicine, epidemic, cholera, memories, coronavirus.

Воспоминания о вспышке холеры в СССР в 1970 году: свидетельства советской эпохи и нарративы эры COVID-19

Пандемия COVID-19 актуализировала историю эпидемий прошлого. Источники формирования памяти о них включают научную литературу и учебники, художественные и документальные фильмы, песни. Важную роль играют также СМИ. В последние месяцы публиковалось много рассказов про смертоносный испанский грипп начала XX века (от 50 до 100 млн жертв), которые вопреки поверхностной логике несут заряд оптимизма. Читатель понимает, что в мировой истории бывали эпидемии и похуже. И человечество не только продолжило существовать, но и извлекло уроки: многие страны инвестировали ресурсы в создание национальных систем здравоохранения. Наиболее популярным в России нам показался нарратив эффективного преодоления эпидемий в советское время. Это вполне объяснимо — ведь истории достижений позволяют легче справляться с нынешней тревогой, обусловленной неопределенностью и рисками.
Успехи в борьбе с инфекционными болезнями были одним из предметов гордости за СССР: в учебниках по истории медицины можно прочесть, что в 1923 году в стране была ликвидирована холера, в 1936 г. оспа и чума, в послевоенный период тифы, к 1960 году — малярия [1, с. 506–507].
Учебники едва ли кто читает, а вот СМИ в последние месяцы активно рисуют картины возможности победы над опасным врагом — рассказы об успешной ликвидации в СССР вспышек черной оспы в 1959 году и холеры в 1970-м. Нас особенно заинтересовала последняя, так как она осталась в памяти ныне живущих людей, которые через СМИ и социальные сети делились своими воспоминаниями о холерном лете 1970 года. Мы воспользовались этими дискуссиями, а также сами инициировали некоторые из них (для последующего анализа) в соответствующих региональных группах в соцсетях. Медицинские аспекты и статистика содержатся в исследовательских трудах по холере в СССР, как части седьмой пандемии этого заболевания, длившейся с 1961 по 1989 год. Нам показалось интересным дополнить знание о вспышке холеры в СССР данными о бытовом измерении и индивидуальном восприятии этого события из истории СССР.
Пиком вспышки стал 1970 год, когда было зарегистрировано 3989 случаев в СССР. Затронутыми оказались Астрахань, Одесса, Волгоград, Батуми, населенные пункты в Крыму и Дагестане. Государство полностью взяло на себя ответственность за ликвидацию холеры. Всем лицам, попавшим в очаги инфекции, выдавались оплачиваемые больничные листы. Города с очагами инфекции были окружены армией, дороги перекрыты [2].
Читая сетевые воспоминания об эпидемии холеры, поражаешься обилию параллелей с нынешней эпидемией. Первое, с чем ассоциируются эпидемии, это карантин. В случае с холерой его накладывали на очаги инфекции, перекрывая въезд и выезд из соответствующих населенных пунктов.
Как и сейчас, установленные государством правила довольно массово нарушались. Люди пользовались лодками (в том числе украденными для этой цели), машинами, услугами пеших проводников, чтобы покинуть закрытые на карантин населенные пункты [3]. Есть рассказы о машинистах, приостанавливавших поезда в закрытых на выезд городах, чтобы жители города могли спрыгнуть, так как их билет дальше не действовал [4].
Самоизоляции в квартирах не было, однако действовал запрет на массовые мероприятия. Но чтобы выехать из города, надо было пройти через обсервацию. Обсерваторы организовали в детских садах, судах, ПТУ [5].
Попасть в обсерватор было трудно (в ход шли взятки и связи), возникали чуть ли не митинги из тех, кто не мог уехать из города. 20 августа в Керчи три сотни людей собрались в здании Орджоникидзевского райисполкома, а 24 августа там же собралось уже более тысячи иногородних [3].
Некоторые ухитрялись покинуть закрытые города в обход обсерваторов: «мы решили выехать товарняком (из Астрахани) в Махачкалу, на станции Трусово нас ссадили, день продержали в милиции и отпустили, дальше решили идти пешком, дошли до Гудермеса, там после расспросов у местного железнодорожника, который нас тут же сдал, нас повязали, и в обсерватор» [4]. Кто-то рассказал, что соседи сообщили в милицию о семье, тайком вернувшейся из Одессы в Ленинград, которую тут же отправили в обсерватор [6]. Нарушение свободы передвижения мешало работе и учебе: «один наш студент ходил пешком из Каспийска в Махачкалу какими-то тайным тропами, чтобы попасть на занятия» [4]. Нарушали правила и люди, в силу службы, надолго разлучавшиеся со своими семьями: «друг работал на корабле, они пришли с плавания и их долго на берег не выпускали. Но они переплыли, сошли, сходили к семьям, а потом вернулись на корабль» [7].
Одним из карантинных правил был запрет на купания и рыбалку, поскольку холера передается через воду. Но и это правило тоже нарушалось, так как эпидемия пришлась на пик южного лета. Государство реагировало на нарушения способом, хорошо знакомым наблюдателям сейчас — наказывало рублем: «милиционеры на моторках Волгу патрулировали. Нарушителей штрафовали [5, комментарии]. Дети и подростки были первыми нарушителями: «родители что-то говорили про холеру, а нам было все равно! Мы купались на своей Царевке» [7]. Взрослые порой тоже не отставали: «увидев милицию, люди неохотно выходят из воды, чтобы минуты через две снова бултыхнуться в Волгу» [8]. Даже граждане, добившиеся разрешения на выезд и размещенные перед выездом на карантин в обсерваторы, нарушали правила, рискуя лишиться права отъезда: «купаться официально не рекомендовано, но заключённых в обсервации — средний возраст лет 20 — не удержать» [9].
Одной из категорий нарушителей были верующие. Как и сейчас, попытки убедить священников соблюдать санитарные нормы в условиях эпидемии натолкнулись на сопротивление. Материалистическая картина мира столкнулась с религиозным мировоззрением, согласно которому религиозные действия, даже антисанитарные, — направлены против эпидемии.
В дни пандемии COVID-19 Иверский кафедральный собор Воркуты разметил на своей странице в соцсети «Вконтакте» страницы из дневника Иоанна, епископа Сызранского и Куйбышевского, об эпидемии холеры 1970 года. В них рассказывается, что поступило распоряжение не причащать, не давать верующим прикладываться к иконам, кресту. Епископ пишет, что «в Петропавловской церкви успели ограничить причастников, а в Покровской, слава Богу, успели всех причастить из чаши». Сообщает, что священник И. Савин лишен регистрации за то, что не подчинялся решению комиссии по предупреждению холеры. На самого автора дневника наложили штраф за целование икон [10, с. 210–218].
Если сейчас мы повсюду видим жидкие санитайзеры, то в 1970 г. царицей дезинфекции была хлорка: ею посыпали дороги, пороги домов, ее раствором ополаскивали руки, и пропитывали бинты, которыми оборачивали ручки дверей. На входе в учреждения были поддоны с влажной ветошью в хлорном растворе для вытирания обуви [6]. Те, кто вспоминает о той эпидемии, говорят об экологической цене профилактики с помощью химических веществ: «в речки и озера сбрасывали бочки с кислотой, убивали не только холеру, но и всю живность» [11].
Государство вовсю задействовало в борьбе не только химическую, но и фармацевтическую промышленности: для профилактики населению предлагалось принимать тетрациклин (его раздали более 1 млн человек) [2, с. 38] и соляную кислоту. Некоторые астраханцы особо отмечают, что тетрациклин надо было выпить непременно при медработнике, который его выдал, что лишний раз напоминает нам о проблеме недоверия государства гражданину [7]. Более ста тысяч человек были привиты от холеры, впрочем, вакцина была недостаточно эффективной [2, с.38]. Ну и конечно, в ход шло мытье рук и профилактические беседы.
На предприятиях, судах, школах люди сдавали анализы — пресловутую форму-30 (пробы из прямой кишки с помощью петли из алюминиевой проволоки), ставшую объектом многочисленных шуток.
Население предпочитало менее жесткий отпор холерному вибриону: чеснок, вино, грецкие орехи, водка [5]. Народная мудрость порой предлагала довольно экзотические способы обеззараживания продуктов питания: «мама покупала хлеб и обжаривала его над газом» [12]. «Бублики обжаривали над газовой горелкой, фрукты и овощи обдавали горячей водой или кипятком» [6]. Люди особенно опасались за детей: «мама в мае родила сестренку, стирала пеленки и купала ее только в кипяченой воде» [7].
Работа на эпидемии всегда требовала мобилизации системы здравоохранения. Все медработники были отозваны из отпусков. Некоторые жили на рабочих местах, опасаясь занести инфекцию домой [6]. Студенты-медики делали подворовые обходы, брали мазки на анализ, разносили тетрациклин по квартирам. Власти перепрофилировали больницы под работу с больными и контактными [5]. В Крыму были быстро возведены строения на случай роста числа заболевших [13]. Несмотря комплекс мер, предпринимаемых властями, в Одессе, например, не хватало транспорта для госпитализации и коек для больных [3]. Государство позаботилось о вознаграждении медиков, работавших во время вспышки: «у медиков двойная зарплата была, но тоже с задержкой» [6].
Результаты бактериологического анализа не всегда совпадали с клинической картиной заболевания, что знакомо нам по пандемии коронавирусной инфекции. К примеру, из 305 заболевших за август в Украинской ССР лишь у 221 человека диагноз «холера» был подтвержден бактериологически [3].
Кризисные ситуации часто способствуют дискуссиям об эффективности управления страной. Большинство комментаторов позитивно оценивают действия государства: «грамотно и оперативно сработано было; на высоте были все: врачи-эпидемиологи, авиация ВВС и государство [14]. Они с ностальгией говорят об атмосфере стабильности и уверенности, якобы царивших в 1970 году. Меньшее число комментаторов признают, что нервозность все же присутствовала: «Честно? Страшно было!», «вызвала дома ужас и скандал от мужа и моей мамы» согласием работать в больнице [6; 7]. Да и источники времен холеры указывают, что, как минимум, нервозность и недоверие власти присутствовали. Так, КГБ цитировало в сводках мнения, что «местное руководство только и беспокоится, как бы удержаться на должности, и поэтому делает глупости», что «санитарно-эпидемиологические службы к эпидемиям не готовы, бороться действенно с ними не могут» [3].
Власть при этом подавляла малейшие попытки активности и проявления недовольства со стороны общества. Чиновники из администрации Керчи провели беседу с учительницей из Москвы, посмевшей собирать подписи за создание возможности выехать из закрытого на карантин города. После беседы учительница «осудила свой поступок и заверила, что впредь не допустит подобных действий» [3].
Среди причин недоверия и нервозности — нехватка информации. Даже само слово «холера» появилось в печати ближе ко времени победы над инфекцией. До этого использовались эвфемизмы вроде «острая желудочно-кишечная инфекция». СМИ ограничивались публикацией рекомендаций о мерах профилактики этого рода инфекций [15. С.165].
Закрытость информации и нервозность, естественно, порождали самые невероятные слухи, которые сейчас назвали бы фейками: «как человек заболел, через три часа умирает, зарывают где-то в степи», «из десяти заболевших умирает пять», «в Одессе лишь за три дня скончалось 600 человек», «Одесса окружена колючей проволокой, и штабелями лежат трупы по улицам, а здоровые люди ходят в комбинезонах с масками» [2], «из Астрахани трупы вывозили эшелонами» [16], «по Волге трупы плывут».[7]
На этом фоне удивительным кажется, что советская цензура кажется кому-то примером правильной политики. Так, председатель Общественной палаты Крыма Г. Иоффе заявил в 2020 году, что «при тоталитарном режиме победить эпидемию было проще» так как «по счастью не было блогеров и соцсетей» [17]. Многие респонденты разделяют мнение Г. Иоффе, с ностальгией вспоминая государственный патернализм, утверждая, что СССР победил инфекцию «без шума и паники».
Если нынешняя пандемия приписывается испытателям биологического оружия и мифическим злодеям, задумавшим чипировать население, то в 1970 году были предположения про «акт агрессии со стороны империалистических государств», про завоз холеры из бедных стран Азии и Африки, которым помогал СССР. КГБ даже изучало контакты советских граждан с иностранцами, проверяется интерес последних к источникам водоснабжения, канализационным системам [3]. Были и гораздо более реалистичные объяснения. В своих сводках КГБ цитирует инженера О., утверждавшего что происходящее — результат плохой организации систем очистки воды [3].
Шутки о тяжелых событиях помогают людям переключить свои эмоции со страха на веселье. Недаром, во время эпидемии созданы шуточные песни (в том числе В. Высоцким), стихи и даже листовки, подписанные якобы Л. Брежневым: «если у вас появится признак холеры, ложитесь, товарищи, на кровать и спокойно умирайте, потому что холера неизлечима». Люди и сейчас со смехом вспоминают про способ взятия анализов на холеру, шутки над друзьями на тему количества сданного биоматериала.
Эпидемии, войны, и другие катастрофы в истории человечества всегда использовались для извлечения уроков. Главным уроком вспышки холеры стало напоминание о необходимости заботиться о чистоте воды в водоемах, из которых осуществлялся водозабор. В 1972 году вышло постановление, которое обязывало сливать канализационные воды от пассажирских и грузовых судов в специальные пункты приема [2]. Были внесены изменения в практику торговли: если верить воспоминаниям, с 1970 года в Астрахани ввели обязательные целлофановые пакеты под хлеб [18], появились металлические вилки в хлебных отделах (чтобы продавцы не брали хлеб руками для передачи покупателю). Был перекрыт доступ к водопроводной воде в общественных местах: «в Астрахани исчезли „холерники“ — питьевые „бюветы“» [7]. Последний пример демонстрирует, что коммеморация может проявляться не только через возведение объектов, но и через их демонтаж. Зато в школах появились «бачки с кипяченой водой» [12]. Некоторые астраханцы отмечают, что с тех пор не пьют сырую воду [7]. Курортников обеспечили новыми туалетами: «мы были в Крыму в июле 1971 года… Все кусты, которые прежде использовались отдыхающими в качестве сортира, были вычищены. Везде были построены туалеты, в которых регулярно проводили уборку» [13].
Итак, что же люди, живущие во время пандемии COVID-19 помнят о холерном лете 1970 года? В первую очередь карантин и его нарушителей. Власти создавали карантинные правила, а граждане их нарушали (в частности, запреты на перемещение в пространстве и купание). Одной из категорий нарушителей были верующие, как носители нематериалистического мировоззрения.
Исследователи исторической памяти говорят о ее детерминированности интересами индивидов и общества. Это положение подтверждается нашим кейсом. Несвобода эпохи коронавирусной самоизоляции предопределяет особый упор респондентов на то, что карантин в 1970 году был легче — выходить из квартир было можно. Нам показалось интересным абсолютное отсутствие осуждения нарушителей карантина. Мало того, нарушители рассказывают о нарушении, как о некоей удали — сумели обойти посты, придумали надеть платки, чтобы сойти за местных колхозниц, выдержали многодневное пешее путешествие. Если же нарушителя ловили, то акцент смещается на предательство, пагубную законопослушность государственных служащих или предательство соседей. Государство по-прежнему не считается зазорным обмануть. Респонденты не говорят о потенциальных негативных последствиях нарушения карантина в виде заболевших и умерших.
Опять-таки актуальный интерес — потеря большим числом людей доходов во время эпидемии COVID-19, предопределяет акцент нарративов на богатство и силу советского государства. Людям, которые не могли своевременно покинуть очаг холеры, государство оплачивало больничные; прививки, лекарства, хлорка, питание и проживание в обсерваторах (иногда в хороших санаториях и дорогих теплоходах) были бесплатными, в магазинах стало больше продуктов. То есть, согласно воспоминаниям, в материальном отношении люди от вспышки холеры не проиграли.
Еще один интерес, влияющий на акценты воспоминания — усталость от интенсивного информационного потока по поводу коронавируса, детерминирует существование мифа о том, что в холерное лето 1970 года не было паники и страха. Судя по описываемым малым числом респондентов слухам, страх и нервозность все же были. Обилие шуток и страшных слухов на тему холеры также указывает на значительное эмоциональное воздействие вспышки на психологическое состояние общества.
Важная часть нарратива о холере задана ситуацией выхода из обыденности — массовым применением дезинфицирующих веществ для обработки поверхностей (хлорка) и антибиотиков внутрь (тетрациклин).
Коммеморация холеры на бытовом уровне все еще с нами, как на уровне организации водоснабжения, так и в быту: некоторые до сих пор пьют только кипяченую воду, а некоторые респонденты упоминают, что прожаривали хлеб над газовой конфоркой спустя десятилетия после вспышки холеры.
Рассказы о холере наложились на идентичность региона: одесситы вспомнили анекдоты, юмореску М. Жванецкого, шуточные песни и стихи о холере; астраханцы — запрет на рыбалку и арбузы; волгоградцы — жаркое лето и купания несмотря на запреты; жители Дагестана рассказывали про тайные горные тропы, которыми пользовались нарушители карантина и запрет выезда из карантинных городов даже на похороны в родовые села.
Нам показалось интересным, что среди воспоминаний было много однотипных рассказов. Респонденты видели, что до них тот или иной факт уже был упомянут, но считали нужным повторить какие-то нарративы, возможно, желая обрести чувство единства и общности с другими участниками акта коммеморации.

Библиографический список

1. Сорокина Т.С. История медицины. М., 2007.
2. Попов Ф. Эпидемия холеры в СССР // Исторический архив. Апрель–июнь 2011 г. С. 36–39.
3. Андрющенко Э. Бунты курортников и крестный ход. Эпидемия холеры в Одессе 1970 года в документах из архива КГБ // Настоящее время. 11.02.2020. URL: https://www.currenttime.tv/a/odessa-cholera-kgb/30427283.html
4. Был такой город // URL: https://www.facebook.com/groups/sanaeva.polinka/permalink/2738714979588403
5. Степнова А. Как полвека назад Волгоград победил эпидемию холеры // В1. URL: https://v1.ru/text/health/69099883
6. Моя Одесса // URL: https://www.facebook.com/groups/myodessa/permalink/2964864680249451
7. Астрахань // URL: https://www.facebook.com/groups/gorod30/permalink/2488361058142317
8. Волгоград // URL: https://www.facebook.com/groups/1031271506940790/permalink/2995514643849790
9. Холера в Крыму-1970 // Живой журнал. 24.08.2015. URL: https://drontophile.livejournal.com/75411.html
10. Снычев И. Симфония жизни и служения. Дневниковые заметки. С. 210–218 // Страница Иверского кафедрального собора Воркуты Вконтакте. 18.05.2020. URL: https://vk.com/iversky_hram?w=wall-10143199_1552
11. Новороссийск однажды уже победил эпидемию холеры. Мы верим, что победим и сейчас // Новороссийский рабочий. 28.03.2020. URL: https://novorab.ru/2020/03/28/novorossijsk-odnazhdy-uzhe-pobedil-epidemiyu-holery-my-verim-chto-pobedim-i-sejchas
12. Синявская Н. Как кишиневцы переносят эпидемию вспоминая о похожих // КП-Молдова. 17.03.2020. URL: https://www.kp.md/daily/27104.5/4178822
13. Крымоустройство // URL: https://www.facebook.com/groups/crimealife/?post_id=772819412808472
14. Холера 1970. Мемуары в комментариях // Живой журнал.18.04.2020. URL: https://galinam.livejournal.com/241620.html
15. Попов А. «Не конец ли Крыму?»: интерпретации катастроф ХХ в. в фольклоре и медиа // Newslore вчера и сегодня. С.155–179. URL: http://anthropologie.kunstkamera.ru/files/pdf/031/popov.pdf
16. Томская Е. Холерное лето 70-го // Волжская правда. 26.04.2020. URL: https://gazeta-vp.ru/holernoe-leto-70-go-rovno-polveka-nazad-strashnuyu-epidemiyu-v-volzhskij-privezli-na-teplohodah
17. Ампелонская А. Глава ОП Крыма пожаловался на права человека, которые мешают бороться с коронавирусом // Znak.com. 16.05.2020. URL: https://www.znak.com/2020-05-16/glava_op_kryma_pozhalovalsya_na_prava_cheloveka_kotorye_meshayut_borotsya_s_koronavirusom
18. Долиев М. Эпидемия холеры в Астрахани 1970–1973 // Живой журнал. 2.04.2020. URL: https://mikhail-doliev.livejournal.com/479988.html