Семененко И.С. Политика памяти в Европе и европейская политика памяти: нарративы и ориентиры

Semenenko I.S. Memory Politics in Europe and European Politics of Memory: Narratives and Landmarks

Сведения об авторе. Семененко Ирина Станиславовна, доктор политических наук, член-корреспондент РАН, заместитель директора по научной работе Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова (ИМЭМО) РАН, г. Москва. Круг научных интересов: политические изменения и социальные размежевания в современных обществах, идентичность как ресурс общественного развития, политика идентичности и политика памяти.

Аннотация. В статье анализируются причины актуализации политики памяти в странах ЕС. Рассматриваются механизмы и инструменты политики памяти, которые используются на уровне ЕС для формирования общеевропейской идентичности, возможные перспективные формы и новые практики репрезентации общего прошлого в публичном пространстве (такие, как музейная экспозиция Дома европейской истории в Брюсселе). Выявлены новые приоритеты политики памяти и дана оценка трудностей и системных препятствий, которые встают на пути укрепления европейской солидарности и идентичности в условиях острейшего кризиса 2020 г., связанного с распространением пандемии. Эмпирические данные собраны и обобщены автором по итогам изучения новых выставочных пространств и мест памяти, представляющих историю и современное состояние европейского интеграционного проекта, а также анализа контента цифровых платформ и экспертных аналитических материалов, посвященных реализации культурных и образовательных проектов под эгидой ЕС.
Ключевые слова: политика идентичности, политика памяти, нарратив, культура памяти, культурное наследие, национальное государство, европейская идентичность, Европейский союз.

Summary. The article evaluates the reasons behind the surge of interest in memory politics in EU countries in the last decade. The author analyses the mechanisms and instruments proposed for use at EU level to promote a common European identity, and the practices of representing a shared European past in public spaces that have emerged over the last few years (such as the permanent exhibition of House of European History in Brussels). The evaluation of new priorities on the memory politics agenda can help shed light on the difficulties and threats to further promote European solidarity based on a common memory, especially having in mind the crucial importance of trust and solidarity in meeting the pandemic challenge. Empirical data were collected by the author during visits to European museums and memory sites representing the history and the current state of the European integration project. This was complemented by the analysis of digital library and archive resources and expert reports dedicated to memory politics and identity policies in the EU.
Keywords: identity politics/policies, memory politics, narratives, culture of remembering, cultural heritage, nation state, European identity, European Union.

Политика памяти в Европе и европейская политика памяти: нарративы и ориентиры

Сложная эпидемическая ситуация весны–лета нынешнего года внесла коррективы и во внутриполитическую, и в международную повестку дня. Солидарность и ответственность граждан и государств в борьбе с коронакризисом стали самыми насущными приоритетами и политики, и повседневности. Национальные государства оказались на переднем крае этой борьбы, и первой реакцией властей было стремление отгородиться от опасности через закрытие границ и максимально возможное сокращение контактов с соседями, партнерами, с внешним миром.
Такая реакция в странах Евросоюза стала испытанием на прочность евроинтеграции и ее перспектив. Только спустя недели стали обсуждаться и прорабатываться возможности солидарных действий в поддержку экономик наиболее пострадавших членов ЕС. Руководство ЕС в лице главы Еврокомиссии Урсулы фон дер Ляйен от имени стран-членов извинилось перед Италией за то, что ей как первой жертве эпидемии незамедлительно не пришли на помощь. Начались переговоры о создании общеевропейского фонда восстановления экономики. Поддержка граждан осталась сферой ответственности государств, при этом доверие, взаимная ответственность и гражданская солидарность оказались действенными средствами противостояния невидимому общему противнику. В жестоко пострадавшей от эпидемии Италии в первые недели кризиса резко вырос градус евроскептических настроений и критических высказываний в прессе.
Но уже на пике кризиса ситуация стала меняться, появились инициативы, направленные на преодоление расхождений, в том числе знакового, символического характера. Совместную итало-немецкую петицию солидарности, обращенную к национальным правительствам и к структурам ЕС, в начале апреля подписали видные политики, общественные деятели, представители науки и культуры. В ней эмоционально подчеркивалось, что Европе нужна большая солидарность, что Евросоюз — это «сообщество с общими ценностями и общей судьбой, члены которого работают руку об руку пред лицом вызовов турбулентного глобального мира» [1]*. В числе поставивших подпись под обращением стоит и имя авторитетного исследователя европейской политики памяти Алейды Ассман, хорошо знакомое всем занимающимся этой тематикой.
Как важный реальный и знаковый шаг была воспринята отправка больных из сильно пострадавшего французского Эльзаса в больницы Германии, а также Швейцарии. Любопытный материал случайно попался на глаза в эти дни автору данной статьи. «Московские ведомости» в комментарии, опубликованном 150 (!) лет тому назад, летом 1870 г., за подписью небезызвестного М.Н. Каткова, обращают внимание на то, как вопрос о «давности владения Франции Эльзасом» освещался в немецкой прессе. Ведущие немецкие издания того времени утверждали, что «исконно немецкие провинции… должны гореть желанием опять сделаться немецкими», а привязанность жителей Эльзаса и Лотарингии к французскому государству, их «французский патриотизм есть умопомешательство, которое „можно излечить“», в том числе и военными средствами [2, с. 516]. Оценивая притязания рождавшейся тогда на глазах современников Германской империи (Deutsches Reich), Катков не скрывает своих симпатий к Франции и французам.
В Европе ХХ века появились новые очаги «разделенной памяти» — в Южном Тироле, в Триесте и Истрии, в бывшей Верхней Силезии, в Трансильвании, на Кипре, в Галиции (список можно продолжить, особенно с учетом происходившего в Балканском регионе). Здесь особенно явственно прослеживается связь между памятью и идентичностью. Вопросы идентичности уже давно заняли место в повестке дня политики памяти. Пьер Нора, автор концепта «мести памяти», проницательно указывает на то, что продвижение «идентичности, как и памяти, стало долгом», и «именно здесь, на уровне обязательств, возникает связь между памятью и идентичностью…их сближение характерно для новых механизмов исторической и социальной динамики» [3]. Действительно, политика памяти была и остается (наряду с языковой и символической политиками) ключевым направлением политики идентичности, проводимой государством во взаимодействии с другими субъектами политического процесса — институтами образования и культуры, НКО, религиозными структурами, бизнесом (подробнее см.: [4]). Память формирует ориентиры индивидуальной и коллективных идентичностей, определяет их эмоциональное наполнение и четко разводит «своих» и «чужих», «значимых» и «незначимых» для собственного самоопределения. Государство апеллирует к национальной памяти, в которую предлагается встраивать личные и семейные нарративы, историческое знание вкупе с трактовками, предлагаемыми публичной историей. Но как раздвинуть национальные границы памяти в условиях, когда не утихают споры о перспективах формирования европейской идентичности как «скрепы» европейского интеграционного проекта?
Коронакризис лишний раз напомнил о том, что в трудной ситуации национальные «квартиры» оказываются ближе общеевропейского «дома». Реальностью остается и «разделенная память». Об этом свидетельствуют неоднократные попытки создать общие для стран ЕС учебники истории. В числе инициатив такого рода — подготовка франко-немецкого и польско-немецкого учебников истории для средней школы. В 2006 г. усилиями французских и немецких историков был подготовлен учебник нового поколения; через 10 лет была запущена линейка учебников в рамках польско-немецкого проекта. Однако серьезные различия в национальных нарративах, в трактовках отдельных исторических событий, в традициях преподавания истории [см.: 5] — это очевидные трудности, с которыми приходится иметь дело тем, кто, работая в европейском образовательном пространстве, задумывается над путями преодоления невидимых границ, которые закрепляет память через политику воспоминания или же политику забвения.
Проработка памяти и развитие европейской культуры памяти (European culture of remembering) вошли сегодня в число приоритетов интеграционного проекта. Заметные усилия прилагаются для вовлечения граждан в формирование и освоение общего пространства памяти на основе общих механизмов и ориентиров культуры памяти [6; 7]. От имени Европейской сети исследования экономической и налоговой политики (European Network of Economic and Fiscal Policy Research) было предложено расширить круг потенциальных адресатов общеевропейских социальных и культурных проектов, включить в их число пенсионеров (Pensioners’ Erasmus),
стимулировать профессиональную мобильность за счет поддержки программ краткосрочной занятости «по обмену» между странами-членами (European Waltz) [7]. В контексте политики памяти интересным предложением является поддержка школьных исследовательских проектов, посвященных местной истории как части общеевропейской истории, и «Исторический Эразмус» для взрослых в поддержку мобильности граждан для ознакомления с историей соседей по европейскому дому и последующей публикации своих размышлений на онлайн платформах [7, p. 54]. Эти инициативы направлены на перенесение акцента в культурной политике на локальный уровень.
Переформатирование механизмов политики памяти предполагает продвижение на разных уровнях ее реализации. Локальные начинания рассматриваются как неотъемлемая составляющая общеевропейского поля памяти. Национальный уровень, напротив, до сих пор скорее выпадал из этого контекста, инициативы, продвигаемые от имени структур ЕС, чаще адресованы гражданам и местным сообществам, а в их продвижение вовлечены трансграничные сетевые институты.
Сетевая платформа EUROPEANA — пожалуй, самая заметная инициатива общеевропейского масштаба на этом направлении, была запущена под эгидой Европейской комиссии в 2008 г. Это виртуальная библиотека и архив, где оцифровываются и выкладываются для общего доступа документы, публикации и другие материалы по историческому и культурному наследию Европы и ее граждан. В том числе собираются свидетельства очевидцев, создается архив личных историй. Уже осуществлено несколько масштабных проектов по созданию общеевропейского исторического нарратива, собрана коллекция, посвященная Первой мировой войне. В нее включены оцифрованные памятные личные вещи и истории участников, литература и кинофотодокументы (всего около 400 тыс. единиц) [8]. Постоянно пополняется платформа, посвященная миграции (в настоящее время — более 220 тыс. единиц): всем желающим предлагается «поделиться своей личной историей» и обеспечивается доступ на портал для ее записи и размещения оцифрованных объектов [9]. Характерно, что для формирования общего нарратива памяти выбраны темы, которые не вызывают принципиальных разногласий в трактовке (по крайней мере, со стороны тех, кто готов участвовать в проектах), будь то в силу отдаленности событий или ввиду требований политкорректности.
В непростые для европейского интеграционного проекта времена обрели, наконец, плоть и попытки представить в публичном пространстве общее видение европейской истории: весной 2017 г. в Брюсселе открылся Дом европейской истории (House of European History). Его миссия — рассказать историю становления объединенной Европы, которая призвана «не просто быть суммой национальных историй или заменой их, но стать резервуаром европейской памяти» и «стимулировать публичную дискуссию о европейской памяти и сознании» [10].
Переходя из зала в зал постоянной экспозиции, занимающей несколько этажей отреставрированного здания бывшей клиники (1935 года постройки) неподалеку от штаб-квартиры ЕС, трудно отделаться от впечатления, что видишь плоды «стерильного» кураторского проекта. Изменение политического видения контуров европейского пространства прослеживается в презентации идей о послевоенном политическом обустройстве Европы. Особенно явственно это просматривается в экспозиции, посвященной последнему десятилетию ХХ века, когда крах советского проекта привел к пересмотру ментальных границ и перемещению фронтира к границам постсоветских стран, а затем — к европейским границам России. В экспозиции буквально отражен звучащий из уст сегодняшних лидеров ЕС процесс «приведения географического пространства Европы в соответствие с нашими ценностями» [10]. Рубеж начала 1990-х гг. отмечен включением в пространство единой Европы стран Центральной и Восточной Европы и фактическим исчезновением из нарратива, олицетворяющего общую европейскую память, России.
При этом нынешнее выставочное пространство имплицитно пронизывает миф о «похищении Европы», с которого начинается экспозиция. Задача преодолеть фрагментацию европейского цивилизационного пространства не решается, как свидетельствует экспозиция, политико-институциональным регулированием и экономической интеграцией. И неслучайно наиболее яркий ее акцент — это повседневность, узнаваемые предметы быта в период перехода от общества послевоенной скудости к обществу массового потребления. Завершающий аккорд — образные слова Папы Римского Франциска: в сегодняшней Европе складывается «картина усталости и старения, это портрет Европы — бабушки, утратившей способность производить на свет потомство и израсходовавшей свои жизненные силы…» (2014 г.). Экспозиция заставляет задуматься о будущем европейского проекта. Это будущее, как и выставочный проект, конечно, открыто не только для «дописывания», но и для «переписывания». Ясно и то, что предложить убедительный образ общего прошлого и общей памяти пока не получается.
Тем более актуальным для «жильцов» общего европейского «дома» становится выдвижение ориентиров для формирования позитивной, ориентированной на развитие идентичности. В конструирование идентичности вовлечены европейские институты разного уровня, отвечающие за культурную и социальную составляющие общеевропейской политики. Особое место в этом контексте отведено механизмам массовой политики — от проектов создания общеевропейских партий до действующих европейских законодательных инициатив. Очевидно, что поддержание общего пространства памяти требует продуманных и ответственных усилий и взаимодействия всех вовлеченных в реализацию политики идентичности сторон, диалога структур ЕС, уполномоченных институтов национальных государств, экспертов, университетского и преподавательского сообществ, институтов культурного наследия.
Сегодня активно идут процессы не только виртуализации, но и «алгоритмизации жизненного пространства» [11, c. 24]. Политика памяти вызывает широкий интерес и массовый отклик тогда, когда она вписывается в эти общие тренды, обеспечивая эмоциональный накал и зрелищность. Но при этом по умолчанию предполагается, что она остается в рамках политкорректности и повышенного внимания к «правильным» темам и сюжетам. А политкорректность как «идеология современной массовой демократии» — это, как отмечает известный российский социолог Л.Г. Ионин, и «политическое орудие, которое служит для контроля мнений в условиях свободы слова», и «современное воплощение принципа равенства», поскольку оно диктует обращение «с неравными как с равными, что рассматривается как одна из самых больших ценностей и достижений современности» [12, с. 90, 92].
Алгоритмизация жизненных пространств, которые организованы вокруг культурного наследия, неизбежно приводит к упрощению смыслов. Но именно таким образом выстраиваются сегодня общедоступные хранилища памяти: так, в музейных пространствах история как объект рефлексии о последовательности и смыслах происходивших событий вытесняется памятью как эмоциональным представлением и переживанием эпизодов и личных историй [13, c. 7–37]. Большой нарратив либо подменяется множеством частных, они складируются в банках данных и на цифровых платформах, либо идут поиски путей интеграции в публичном пространстве малых историй в общий культурно-исторический контекст. В последние годы практически во всех европейских странах появились новые музейные площадки, посвященные социальной и политической истории ХХ века, которые ориентированы на подходы новой музеологии и публичной истории, на создание пространства взаимодействия вокруг общего культурного наследия и разнообразных возможностей его публичной репрезентации, в том числе путем включения личной памяти в память коллективную. Музеи социальной истории ХХ века становятся площадками формирования политической идентичности [14]. Они претендуют на право быть пространствами коммуникации между гражданами, экспертным сообществом и властью, открытыми для освоения новых трактовок, смыслов и норм социального общежития.
В логике Мануэля Кастельса, идет целенаправленная работа по формированию проективной идентичности [15, c. 62–63; 16]. Заметное место занимают разного рода инициативы, вписанные в общеевропейскую символическую политику. В их числе ежегодные программы поддержки культурных столиц Европы, со времени запуска программы (1985 г.) в ней приняли участие 60 городов. В результате культурный ландшафт особенно заметно изменился в нестоличных городах, ставших культурными столицами Европы, реализация программы способствовала их экономическому развитию и созданию инклюзивной, открытой культурным инициативам социальной среды. Впечатляющие результаты отмечены и в тех больших промышленных центрах, где усилия были направлены на восстановление и перепрофилирование социально неблагополучных районов, например, в финском Турку и британском Глазго [17].
Год европейского культурного наследия проходил в 2018 г. под лозунгом «встречи прошлого и будущего». Было разработано десять ключевых направлений для вовлечения молодежи, в том числе через школу, подготовку кадров для работы в сфере наследия, продвижение целеориентированных научных исследований, поддержку разных форм социальных инноваций и защиту находящихся в зоне риска объектов наследия [18]. Культурное наследие рассматривается как двигатель развития с большим потенциалом, который отнюдь не сводится к продвижению туристической отрасли. В нем видится ресурс развития местных сообществ. Представление в публичном пространстве общей памяти таких сообществ происходит не только на площадках музеев, библиотек, виртуальных архивов, но и путем брендирования территорий и развития разных сфер креативной экономики, то есть с расчетом на прямой экономический и социальный эффект.
Особое место политики памяти определяют возможности ее (памяти) целенаправленного использования в соответствии с меняющейся политической повесткой дня. По сути, отношение к прошлому формирует новые пространства политических и культурных коммуникаций и новую повестку дня социальных взаимодействий. Возрастает значение духовного опыта как основы ответственного отношения к самой жизни и роль гуманитарного знания как значимой для современного человека ценности, формирующей культуру памяти.
Для нынешнего молодого поколения тоже встает сегодня вопрос о том, как пережить и как осмыслить наступившие трудные времена. В ближайшие годы память о том, как Европа сообща и ее члены по отдельности преодолевали кризис, связанный с пандемией 2020 г., скажется на пересмотре приоритетов политики идентичности. В разгар происходящего появляются оценки нынешней ситуации как кризиса европейской солидарности. Правопопулистские лидеры не скупятся на жесткие высказывания. Известные аналитики пишут о «провале идеологии европеизма» и о «смерти Европейского союза» (см., напр., [19]). Прогнозировать будущее ЕС еще не пришло время, но в массовом сознании европейской солидарности нанесен ущерб, который будет непросто скомпенсировать в ближайшие годы в условиях явственно обозначившихся расхождений в ценностях и ценностных приоритетах, которые озвучивают сегодня и лидеры стран-участниц, и эксперты.
Разногласия в политике памяти — одно из ярких отражений состояния ценностного консенсуса сообщества государств и европейской «семьи народов». Роль национальных государств в поисках путей укрепления социальной солидарности как важнейшего приоритета национальной политики идентичности будет в ближней перспективе первостепенной. Национальные, региональные и даже, вероятно, локальные варианты политики памяти могут оказаться не просто конкурирующими, но и несовместимыми. Вопрос о соотнесении свободы, демократии и безопасности займет ключевое место в повестке дня европейского строительства, за ним встает жизненный вопрос о ценностях и идентичностях, мотивирующих развитие.
Трансформация парадигмы развития становится магистральным направлением, нервом практической политики. Проблемы нравственной мотивации развития, максимально широкого использования нематериальных, интеллектуальных ресурсов и внедрения управленческих практик, отвечающих социальным потребностям и адекватных рискам развития современных обществ, составляют основание ответственного развития, а ответственная неконфронтационная политика памяти, ищущая пути диалога — это один из ее значимых компонентов.

* На начало июня число подписантов превысило 25 тыс. человек.

Библиографический список

1. Solidarietà europea adesso! Appello congiunto italo-tedesco ai Governi di tutti gli Stati Membri e alle Istituzioni dell’Unione Europea. URL: https://weareinthistogether.eu/it/petition/solidarieta-europea-adesso/#story (accessed 10.06.2020; по состоянию на эту дату число подписантов превысило 25 тыс. человек).
2. Катков. М.Н. Собрание передовых статей Московских ведомостей. М., 1897.
3. Нора П. Всемирное торжество памяти // Неприкосновенный запас. 2005. №2–3 (40–41). URL: https://magazines.gorky.media/nz/2005/2/vsemirnoe-torzhestvo-pamyati.html
4. Идентичность: Личность, общество, политика / Отв. ред. И.С. Семененко. М., 2017.
5. Семененко И.С. Прошлое на переднем крае политики идентичности // Мировая экономика и международные отношения. 2018. Т. 62. №11. С. 65–76.
6. Dâmaso M., Davies L.J., Jablonowski K., Montgomery S. Acting European: Identity, Belonging and the EU of Tomorrow. Europeanness and Identity Working Group. FEPS Young Academics Network, 2019. URL: https://www.feps-europe.eu/resources/publications/684-acting-european-identity,-belonging-and-the-eu-of-tomorrow.html
7. Ciaglia S., Fuest C., Heinemann F. What a Feeling?! How to Promote ‘European Identity’ // EconPol Policy Report. No.9. 2018. October. Vol. 2. URL: https://www.econpol.eu/publications/policy_report_9
8. Europeana. 1914–1918. URL: https://www.europeana.eu/portal/en/collections/world-war-I
9. Europeana. Migration. URL: https://www.europeana.eu/portal/en/collections/migration
10. Questions and Answers about the House of European History. URL: https://historia-europa.ep.eu/sites/default/files/assets/qa_en_2017.pdf
11. Аксенова О.В., Халий И.А. Современное развитие. К постановке темы исследования // Вестник Института социологии. 2018. №24.
12. Ионин Л.Г. Политкорректность и «общество меньшинств» // Социология. 2010. №3. URL: https://elib.bsu.by/bitstream/123456789/6363/1/pages%20from%20Социология_2010_№3.89-102pdf.pdf
13. Завадский А., Склез В., Суверина К. Политика аффекта: музей как пространство публичной истории. М., 2019.
14. Семененко И. Новые ракурсы политики идентичности: трудная память в музеях истории ХХ века // Мировая экономика и международные отношения. 2020. Т. 64. №5.
15. Castells М. Globalisation and Identity. A Comparative Perspective // Transfer. 2006. №1.
16. Castells M. The Power of Identity. Malden, Oxford, Willey-Blackwell, 2010.
17. Dixon R. 10 Smaller European Capitals of Culture You May Not Have Heard of // The Guardian. 2020, 5.03. URL: https://www.theguardian.com/travel/2020/mar/05/10-smaller-uropean-capitals-of-culture-you-may-not-have-heard-of
18. 2018 European Year of Cultural Heritage. Ten European Initiatives. URL: https://europa.eu/cultural-heritage/sites/eych/files/eych-initiatives_en.pdf
19. Renaud Girard: «Pour ne pas laisser la situation s’enliser, la France doit reprendre l’initiative» // FigaroVox. 27.03.2020. URL: https://www.lefigaro.fr/vox/monde/renaud-girard-pour-ne-pas-laisser-la-situation-s-enliser-la-france-doit-reprendre-l-initiative-20200327