Папашвили Г.З. Британское влияние как фактор формирования современной идентичности гонконгцев

Papashvili G.Z. British Influence as a Factor of Forming of Modern Hong Kong’s Identity

Сведения об авторе. Папашвили Георгий Зурабович, аспирант кафедры всеобщей истории и международных отношений Алтайского государственного университета, г. Барнаул.

Аннотация. В статье рассматривается процесс формирования современной гонконгской идентичности и обосновывается основополагающая роль британского влияния в этом процессе. Отмечается, что этот процесс берет свое начало в XIX в., когда в Гонконг, перешедший под управление Британии, переезжают состоятельные люди из Китая в поисках более комфортных условий для жизни и предпринимательства, и достигает своего пика в 1970–1980-е гг., когда Гонконг не только становится экономически развитым, но и превращается в фактор культурного влияния в регионе, прежде всего, за счет продвижения своеобразной (цивилизационно окрашенной) масс-культуры. Констатируется стремление гонконгцев к подчеркиванию особости своего культурного кода за счет использования культурных и семиотических ресурсов. Делается вывод о том, что британское влияние явилось одним из структурных факторов, определяющим природу и содержание гонконгской идентичности. Вместе с тем подчеркивается, что процесс ее формирования происходил на базе веками складывающейся китайской национальной традиции, которая содержит в себе механизмы самосохранения, позволяющие гонконгцам уникальным образом интерпретировать внешние культурные заимствования.
Ключевые слова: Гонконг, Британская империя, КНР, национальная идентичность, британское влияние, масс-культура.

Summary. The article considers the process of forming of modern Hong Kong’s identity and proves underlying role of the British influence in this process. It is pointed out that the process goes back to the 19th century, when well-off Chinese started to move in the British Hong Kong trying to find more comfortable conditions for life and business and reaches its pinnacle in 1970–1980, when Hong Kong not only becomes economically developed but transforms into factor of cultural influence in the region mainly due to promotion of its original (civilization-state) pop-culture. It’s stated that hongkongers use cultural and semiotic resources to emphasize specificity of their cultural code. The author concludes that the British influence was one of the structural factors which determined the nature and contents of Hong Kong’s identity. At the same time, he points out that the process of its forming based on evolved for centuries Chinese national tradition which contains self-preserving mechanisms which make it possible for hongkongers to interpret external cultural drawings in a unique way.
Key words: Hong Kong, British empire, PRC, national identity, British influence, pop-culture.

 

Британское влияние как фактор формирования современной идентичности гонконгцев

Британское колониальное господство в Гонконге (1842–1997 гг.) не только оказало влияние на его политико-экономическое развитие, но и вызвало серьезные трансформации в местном обществе, ставшего многонациональным. Этот период характеризовался структурными изменениями аппарата власти, масштабными реформами экономического и политического устройства, а также коренными изменениями состава гонконгского общества, его благосостояния и менталитета, что обусловило формирование своеобразной идентичности гонконгцев. Актуальным в этой связи является исследование отношения жителей Гонконга к колониальному периоду его истории и определение роли британского влияния в формировании идентичности гонконгского общества.
Истоки современной гонконгской идентичности восходят к концу XIX в., когда многие богатые китайцы переезжали в находившийся под британским управлением Гонконг, отделившись от собственно китайского социума на материке. Это ощущение некоторой особости и исключительности гонконгцев еще более усилилось в ходе революционных потрясений, охвативших Китай в первой половине ХХ века.
Значительный период колониальной истории Гонконга характеризовался атмосферой недоверия и неприязни между китайским и европейским сообществами. Переломными стали 1970–1980-е гг., в течение которых произошли существенные изменения в политико-экономическом и социальном развитии Гонконга, связанные с избранием в качестве его главы Мюррея Маклехоса. В этот период, когда Гонконг ассоциировался с «азиатскими тиграми», улучшилось качество жизни основной массы гонконгцев, сформировался средний класс, появлялись новые перспективы для молодежи. Повышение благосостояния и увеличение количества свободного времени открыли жителям Гонконга новые возможности для путешествий за границу, способствовавших более глубокому осознанию ими собственных культурных и национальных особенностей.
Среди гонконгцев возрос интерес к мировой и национальной культуре, начиная с кантонской оперы и заканчивая ежегодными фестивалями культуры с участием европейских оркестров и представителей исполнительских видов искусства со всего мира. В 1980-е гг. правительство увеличило расходы на развитие искусства, что выразилось в учреждении Центра искусств (1979 г.), Академии театрального искусства (1984 г.) и Музея искусств (1985 г.) [1, p. 212].
Все эти изменения серьезным образом повлияли на самосознание жителей Гонконга, стали отправной точкой в изменении восприятия ими особости местного социума. Именно в этот период (1970–1980-е гг.) была заложена основа для формирования позитивной оценки жителями Гонконга британского периода в его истории. Вместе с тем, оценка британского периода в истории Гонконга, как и любое историческое событие, не может трактоваться однозначно. Безусловно, необходимо учитывать множественность и изменяемость аспектов британского влияния, а также неравномерность динамики исторических событий.
Поскольку жители Гонконга не выдвигали требования независимости, не стремились стать отдельной нацией, ими не использовалась стандартная риторика национального освобождения в отношении британских колониальных властей. Китайцы Гонконга сосуществовали в едином пространстве с различными культурами (с 1911 по 1971 г. в составе населения Гонконга насчитывалось от 8 до 80 тыс. иностранных граждан) [2, p. 19], что не могло не оказать влияния на формирование специфической гонконгской идентичности. Эта идентичность, нередко описываемая как дезидентификация с национальными идеями Китая и Великобритании, для самовыражения в большей степени использовала культурные и семиотические ресурсы, чем традиционные инструменты политического волеизъявления, что в особенности было заметно по художественным произведениям накануне рубежного 1997 г. [3, p. 341]. Поскольку дата передачи Гонконга под юрисдикцию КНР стала известна задолго до самого события, творческое мышление было сфокусировано на представлении настоящего времени с проекцией, что мы наблюдаем его из будущего. Например, на фото-работе «Баугиния, на фоне Гонконгской бухты, около 1997 г.» [4] Холли Ли представила изображение, покрытое искусственными трещинами, подразумевая, что мы смотрим на него в далеком будущем, в котором дата воссоединения Гонконга с Китаем стала неопределенной. Еще одним примером может послужить перфоманс Пуна Син Лу (1996 г.), когда он раскрасил статую королевы Виктории в красный цвет (ассоциируя его с коммунизмом), с тем значением, что передача Гонконга КНР происходит слишком рано.
Гонконгская идентичность развивалась скорее в конфликте с национальными рамками, чем внутри них. Осуществлялся поиск нетипичных ресурсов для выстраивания собственной стратегии освобождения от колониального прошлого. В 1980-х гг. культурная идентичность гонконгцев стала еще более явной в результате формирования их собственной локальной поп-культуры (основанной на местных ТВ-шоу, Cantopop музыке, фильмах со сценами боевых искусств и комедиях), которая экспортировалась в материковый Китай, Тайвань и другие соседствующие с Гонконгом регионы [5, p. 78]. Затем влияние местной поп-культуры достигло стран Запада (США, Канады и т.д.). Кроме того, еще в 1960–1970-е гг. целое поколение гонконгцев выросло на американских телевизионных передачах с субтитрами на кантонском диалекте. Многие гонконгцы гордились своим гибридным статусом, выраженным в смешении китайской и западной культур, с акцентом как на традиционных китайских ценностях (семья, образование), так и на западных (экономическая свобода и верховенство закона) [1, p. 213]. Масштабы распространения гонконгской поп-культуры указывают на возрастание степени глобализированности Гонконга. Произошла его трансформация из современного индустриального города в финансовый центр мирового класса. Городская жизнь стала космополитической.
По мнению Чана Хоймана, в этот период в Гонконге существовал особый механизм культурного развития, функционировавший в рамках трех последовательных и взаимосвязанных этапов: происходило «поглощение» чужеземных культур, которые становились составной частью локальной культуры; в процессе культурной гибридизации представлялось возможным сформировать собственный бренд космополитизма, который транслировался в соседние регионы, оказывая влияние на местные культурные традиции [6, p. 185].
Согласно официальной статистике, в 1980-х — начале 1990-х гг. большая часть населения Гонконга была представлена гражданами в возрасте от 0 до 14 (20–24%) и от 25 до 54 лет (38–48%) [7, p. 10]. Это позволяет говорить о преобладании более молодого и активного населения, впитавшего в себя опыт западной и восточной культур и осознанно принявшего его в качестве структурного компонента своей идентичности. Их дети воспитывались уже в условиях укоренившейся в гонконгском обществе новой модели национального самосознания. Опрос общественного мнения 1985 г. показал, что 60% китайского населения Гонконга с точки зрения национальности видели себя скорее «гонконгцами», чем «китайцами» [1, p. 214]. Кроме того, гонконгцы, родившиеся во второй половине 1990-х гг. и позднее, не ассоциируют себя с Китаем.
Подписание в 1984 г. Объединенной китайско-британской декларации по вопросу передачи Гонконга оказало огромное влияние на развитие гонконгской идентичности. С появлением Декларации жители Гонконга осознали неизбежность воссоединения Гонконга с КНР. Китайская часть населения вынуждена была серьезно задуматься о своем отношении к Китаю, т.к. до этого момента понятие «Китай» они воспринимали в основном через призму этнического происхождения и культурной символики, но не связывали его с национальной принадлежностью.
Официальная церемония передачи Гонконга под управление КНР, состоявшаяся 30 июня 1997 г., ознаменовала конец эры британского колониального господства и стала значимым событием для всех заинтересованных сторон. Для КНР это событие явилось особенно важным и символизировало окончание века унижения от западного империализма. Для большинства китайцев на материке этот день стал величайшим праздником со времен образования КНР в 1949 г.
В Гонконге это событие было воспринято неоднозначно: в то время как одни разделяли националистические настроения своих соотечественников на материке, считали воссоединение правильным и дальновидным политическим шагом, другие реагировали эмоционально, демонстрируя меланхоличную привязанность к уходящему периоду. Большинство гонконгцев смело смотрели в будущее, находясь в «победном» расположении духа, и открыто приветствовали присоединение Гонконга к Китаю, но вместе с тем многие из них беспокоились за свое будущее и надеялись на лучшее развитие событий [8, p. 270].
По мнению исследователей Д. Салафф, Сю-Лун Вонг и Мэй-Линь Фунг [9, p. 152], в конце XX в. центральным элементом позиции жителей Гонконга в отношении присоединения к Китаю стало возвращение к китайским корням; недовольство британским превосходством породило латентный национализм в гонконгском обществе, членам которого не было чуждым чувство гордости за Китай, приобретшего статус глобального экономического центра, что склоняло их к выбору китайской стороны. Они ощущали себя частью китайской расы, но далеко не всегда — частью китайского национального государства.
В день передачи территории Гонконга Китаю Гонконгским институтом общественного мнения (Hong Kong Public Opinion Research Institute) впервые был проведен опрос среди жителей Гонконга с вопросом «Испытывайте ли вы чувство гордости от того, что формально стали гражданином Китая?» [10]. По результатам опроса, как положительный, так и отрицательный ответ (включая не имеющих конкретного мнения) дали равное количество респондентов (45,7%). Но уже в следующем году ситуация кардинально изменилась — всего треть опрошенных гордились тем, что они граждане Китая. Несомненно, на резкое изменение позиции гонконгцев во многом повлиял мировой экономический кризис 1998 г.
В 1999–2005 гг. позиция гонконгцев по этому вопросу постепенно возвращалась к исходной (45,8%) и в 2005–2010 гг. оставалась на таком же уровне. Это, вероятно, связано с усилиями правительства по улучшению качества жизни гонконгцев в этот период за счет четкой, системно проводимой политики государственного развития, направленной на улучшение различных сфер жизни, включая образование, социальное обеспечение и медицину [11]. Политику правительства в этот период положительно оценивали 53–56% населения, а негативно — лишь 8–20%. В 2000–2005 гг. суммарные регулярные расходы правительства на социальное обеспечение достигли 32,6 млрд долларов и заняли второе место в списке всех расходов, причем 70% из этих средств было направлено на обеспечение социальной безопасности граждан. Кроме того, были в два раза по сравнению с 1997–1998 гг. увеличены затраты правительства на помощь престарелым людям — улучшилось не только качество и количество имеющихся услуг, но и начали предоставляться новые [12, p. 568, 570].
С 2011 по 2019 г. число желающих называться гражданами Китая планомерно убавлялось, остановившись на отметке в 26,6%. В этот период процент недовольных политикой центрального правительства возрастает до 20–53%. Согласно результатам онлайн-опроса газеты South China Morning Post в 2013 г., 92% жителей Гонконга предпочли бы вернуть Гонконг под управлением Великобритании. Число тех, кто позиционирует себя как «гонконгца» постепенно возрастало и в 2019 г., по данным опроса [13], достигло рекордного значения в 53%, тогда как 23% назвали себя «гонконгцами в Китае». В свою очередь, процент назвавших себя «китайцем» и «китайцем в Гонконге» составлял 11 и 12% соответственно. Таким образом, 71% из опрошенных не испытывают гордость быть частью национального состава КНР, как и 90% местного населения в возрасте от 18 до 29 лет.
Таким образом, предпосылки к формированию современной гонконгской идентичности были заложены еще в период британского правления. Процессы ее становления и развития протекали под воздействием различных культур, но именно британское влияние явилось фактором, определяющим его глубинную природу. В особенности оно проявилось в 1970–1980-е гг., когда в результате быстрого экономического роста получила развитие национальная культура, стали возможными внешние культурные контакты и появилось стремление к демонстрации своих культурных особенностей. Так, культурные ресурсы явились основным инструментом утверждения гонконгской идентичности.
Следует подчеркнуть, что гонконгская идентичность не является продуктом простого смешения западной и восточной культурных традиций. Этот процесс имел свои особенности. Национальные духовные ценности китайцев сформировались на базе многовековой национальной традиции, которая оказалась жизнеспособной в условиях внешних влияний. Укрепившиеся в китайской традиции механизмы самосохранения, так или иначе, играли роль своеобразных «фильтров», придающих всем заимствованиям национальную интерпретацию. Свидетельством этому является гонконгская масс-культура, распространившаяся по всему миру в конце XX в.

Библиографический список

1. Carroll J.M. A Concise History of Hong Kong. Lanham, 2007.
2. Fan S.C. The Population of Hong Kong. Hong Kong, 1974.
3. Clarke D. British Colonial Interest in China: Beginnings and Endings // Localities. 2012. Vol. 2. P. 341. URL: https://hub.hku.hk/bitstream/10722/180116/2/Content.pdf
4. Bauhinia, in Front of Hong Kong Harbour, circa 1997. URL: https://collections.mplus.org.hk/en/objects/bauhinia-in-front-of-hong-kong-harbour-2017414
5. Chen L.L. Writing Chinese: Reshaping Chinese Cultural Identity. NY., 2006.
6. Gerard A.P. Hong Kong’s Reunion with China: The Global Dimensions. N.Y.; L., 1997.
7. Demographic Trends in Hong Kong 1981–2001. URL: https://www.statistics.gov.hk/pub/B1120017012002XXXXB0100.pdf
8. Tsang S. A Modern History of Hong Kong. L., 2007.
9. Ming K.C. The Challenge of Hong Kong’s Reintegration with China. Hong Kong, 1997.
10. Are You Proud of Formally Becoming a National Citizen of China After the 1997 Handover? URL: https://www.hkupop.hku.hk/english
11. Hong Kong Yearbook 2000–2005. URL: https://www.yearbook.gov.hk/2018/en/index.html
12. Joseph Y., Cheng S. The Hong Kong Special Administrative Region in Its First Decade. Hong Kong, 2007.
13. Hongkongers Identifying as ‘Chinese’ at Record Low; Under 10% of Youth ‘Proud’ to Be Citizens — poll. URL: https://hongkongfp.com/2019/06/28/hongkongers-identifying-chinese-record-low-10-youth-proud-citizens-poll