Дерендяева А.Д. Алашская автономия (1917-1920 гг.): историко-культурное наследие региона и влияние на современную политику идентичности в Республике Казахстан

Derendyaeva A.D. Alash Autonomy (1917-1920): Historical and Cultural Heritage of the Region and Influence on Modern Identity Politics in the Republic of Kazakhstan

Сведения об авторе. Дерендяева Анна Дмитриевна, аспирантка кафедры всеобщей истории и международных отношений ИИМО, Алтайский государственный университет.

Аннотация. В данной статье анализируются некоторые ключевые практики современной политики идентичности в Республике Казахстан, а именно обращение к историческим событиям, знаковым фигурам и к местам памяти. Одной из таких исторических компонент является память об Алашской автономии (1917-1920 гг.), движении «Алаш», в целом. Отмечается, что Алашская республика стала определенным «историко-культурным местом», воспоминания о ней на практике были отражены с помощью некоторых символических форм. К таким формам автор относит 1) переименование топонимов в честь алашевцев, 2) мемориальную политику, посвященную движению, 3) переименование социальных институтов в честь лидеров Алаш-Орды, 4) кинематограф (художественные и документальные фильмы, раскрывающие роль Алашской автономии) и 5) официальную символику Республики Казахстан (государственный герб), на которой ключевой негеральдической фигурой выступила юрта как символ казахской интеллигенции начала XX века. Вместе с тем, в статье не только выделяются сформированные «сверху» практики нациестроительства (которые способствовали установлению «легитимирующей» идентичности), но и анализируется роль символических форм, конструируемых «снизу» (влияющих на формирование «протестной» и «проективной» идентичностей в обществе). К таким в исследовании относятся протестные движения, апеллирующие к основным постулатам Алаш-Орды, музыкальные клипы со знаковыми фигурами прошлого (алашевцами), а также сформированные бренды, посвященные движению «Алаш», блоги в социальных сетях, посвященные казахской интеллигенции начала XX в., социологические опросы. Кроме того, в работе проанализированы результаты социологических опросов, которые также показали историческую значимость Алашской автономии и движения «Алаш» для Республики Казахстан. Вместе с тем, в исследовании подчеркивается определенный ценностный разрыв и конфликт между легитимирующей, протестной и проективной идентичностями.

Ключевые слова: Республика Казахстан, Алашская автономия, движение «Алаш», историко-культурный потенциал региона, идентичность, символическая политика, знаковые фигуры, места памяти.

Annotation. This article analyzes some of the key practices of modern identity politics in the Republic of Kazakhstan, namely the appeal to historical events, iconic figures and places of memory. One of these historical components is the memory of the Alash autonomy (1917-1920), the Alash movement in general. It is noted that the Alash Republic has become a certain historical and cultural place, the memories of which were reflected in practice with the help of some symbolic forms. The author refers to such forms 1) renaming of toponyms in honor of the Alash people, 2) memorial policy dedicated to the movement, 3) renaming of social institutions in honor of the leaders of the Alash-Orda, 4) cinema (feature and documentary films that reveal the role of the Alash autonomy) and 5) official the symbols of the Republic of Kazakhstan (state emblem), on which the key non-heraldic figure was the yurt as a symbol of the Kazakh intelligentsia at the beginning of the 20th century. At the same time, the article highlights not only the nation-building practices formed «from above» (which contributed to the establishment of a «legitimizing» identity), but also analyzes the role of symbolic forms constructed «from below» (influencing the formation of «protest» and «projective» identities in society). These in the study include protest movements that appeal to the basic postulates of Alash-Orda, music videos with iconic figures of the past (Alash people), as well as formed brands dedicated to the Alash movement, blogs in social networks dedicated to the Kazakh intelligentsia of the early XX century, opinion polls. In addition, the paper analyzes the results of sociological surveys, which also showed the historical significance of the Alash autonomy and the Alash movement for the Republic of Kazakhstan. At the same time, the study emphasizes a certain value gap and conflict between legitimizing, protest and projective identities.

Key words: Republic of Kazakhstan, Alash autonomy, Alash movement, historical and cultural potential of the region, identity, symbolic politics, iconic figures, places of memory.

С момента обретения независимости Республика Казахстан столкнулась с целым рядом трансформационных проблем: «кризисом идентичности», «кризисом легитимности», частичной утратой ценностных установок. Прежние коллективные постулаты, которые консолидировали общество, оказались не актуальными. Кроме того, Казахстан отличался от многих бывших советских республик тем, что доля титульного этноса в национальном составе населения была гораздо меньше (39,7% казахов), чем во многих других странах постсоветского пространства [1].

В сложившемся дискурсе необходимой первоочередной мерой становится поиск оптимальной модели нациестроительства в обществе. Особое значение в рамках «политики идентичности» приобретает конструирование исторической компоненты, а именно обращение к идее борьбы казахского народа за такую базовую ценность, как «независимость». Данная категория становится лейтмотивом для восстановления государственности.

Среди прочих исторических событий (связанных с Тюркским каганатом (VI в.), Казахским ханством (XV в.), борьбой против джунгар (XVII- XVIII вв.) и т.д.), к которым в ходе политики нациестроительства обращалась государственная власть Республики Казахстан, интерес представляет нарратив об Алашской автономии, как особом историко-культурном регионе.

Формирование данной территории в начале XX в. не было случайным. События, связанные с Февральской и Октябрьской революциями 1917 г., а затем и последующая Гражданская война в России стали ключевыми факторами, которые повлекли за собой мощный подъем национальных движений на бывших окраинах империи. Исключением не стала и казахская интеллигенция (частично туда вошла и киргизская), которая уже в 1905 г. предварительно приняла решение о формировании собственного объединения. Так, в 1917 г. на Первом Всеказахском (Всекиргизском) съезде, журналист и публицист А. Букейханов, лингвист, поэт и переводчик А. Байтурсынов и писатель М. Дулатов создают национальную партию/движение «Алаш» (вопрос по поводу статуса данного объединения остаётся открытым: часть историков обозначает его как движение, некоторые исследователи определяют формирование как партию [2]). Политическая программа алашевцев прежде всего предполагала решение вопросов, связанных с государственностью, управлением, основными правами казахов. Важную роль играла идея автономии, которая к началу XX в. приобрела «коллективный смысл», как альтернативна полной независимости внутри империи [3, p. 14]. Поэтому уже в декабре 1917 г. на Втором Всеказахском съезде была провозглашена Алашская автономия и сформирован временный Народный Совет Алаш-Орда. Однако, к весне 1920 г. данное территориальное образование было ликвидировано большевиками. Несмотря на то, что сохранить статус независимой территории казахам не удалось, память об алашской интеллигенции начала XX в. сохраняется в массовом сознании общества до сих пор. Именно поэтому политическая власть Республики Казахстан использует данные исторические события в качестве одного из инструментов при проведении политики нациестроительства. Непосредственной целью данного исследования становится оценка влияния историко-культурного наследия Алашской автономии на процесс конструирования идентичности общества.

Теоретико-методологической базой исследования в первую очередь выступает модель идентичностей М. Кастельса, в рамках которой социолог выделил: 1) «легитимирующую» («узаконивающую», legitimizing identity), 2) «протестную» («идентичность сопротивления», resistance identity) и 3)  «проективную» («идентичность, устремленная в будущее», identity for resistance) идентичности [4, p. 8-10]. В рамках данной модели в исследовании изучаются существующие практики конструирования идентичности вокруг исторической компоненты, связанной с Алашской автономией и движением «Алаш». Благодаря анализу выделенных символических форм определяются основные типы идентичности, которые формируются в Республике Казахстан.

Стоит отметить, что история формирования и развития движения «Алаш», а также судьба Алашской республики были затронуты в работах как российских (А.А. Башмаков, И.В. Саблин, И.Е. Ханова, В.И. Шишкин [5-8]), так и казахстанских исследователей (К. Алимгазинов, Г.Ш. Капбарова, Д.Д.  Сулейменова, Д.Т. Толгамбаева [9-12]). Вместе с тем, многие авторы признают, что феномен «Алаш» до сих пор не получил должного научного осмысления как историко-культурного места, наследие которого сохраняется до сих пор [13].

Ещё в 1999 г. первый президент Республики Казахстан Н.А. Назарбаев в своей книге «В потоке истории» отмечал, что «…уже в начале XX в. казахская интеллигенция говорила о консолидации общества…». Кроме того, политический лидер подчеркивал, что «…Алаш – это национальная идея, взрастившая народ…» [14, c. 152-154]. Таким образом, уже на первых этапах нациестроительства политическая власть Республики Казахстан обозначила важность исторических событий, связанных с Алашской автономией. Стоит отметить, что определенный культ движения «Алаш» не был случайным. Согласно казахским преданиям, Алаш-хан являлся родоначальником тюркских народов. Таким образом, апеллируя к идее независимости, популярной у алашевцев, Н.А. Назарбаев тем самым формировал и обращение к «золотому веку», периоду расцвета Казахского ханства.

Так, среди прочих практик идентичности, посвященных Алашской автономии и движению «Алаш», можно выделить следующие. Во-первых, в честь алашевцев были переименованы многие топонимы в различных городах Республики Казахстан: в Алма-Ате, Кызылорде, Нур-Султане, Семее, Уральске, Шыкменте и т.д. Такие исторические антропонимы не просто увековечили имена «знаковых фигур», но и позволили сформировать основу нематериального культурного наследия государства.

Во-вторых, большую роль в контексте «политики идентичности» сыграла и мемориальная составляющая. Так, различные «места памяти» были сформированы в честь деятелей «Алаш» по всей стране (например, памятники А.  Айтиеву в Уральске, Т. Алниязову в Актау, А. Байтурсынову в Шыкменте, А.  Букейханову в Семее, бюсты Ж. Акбаеву в Караганде, Ж. Досмухамедову в Костанае, С. Садвакасову в Кокшетау, мемориальные доски Ж. Аймаутову в Павлодаре, Н. Нурмакову в Алма-Ате и т.д.). Безусловно, данные символические формы стали элементами историко-культурного пространства, повлияли на идентичность общества.

В-третьих, можно выделить практику конструирования различных институтов, в названиях которых аналогичным образом выступили имена казахской интеллигенции XX в. Сюда можно отнести ряд образовательных учреждений – школ (лицеи, гимназии), институтов, университетов (например, школа-гимназия № 64 им. Ж. Аймаутова в Шыкменте, Алматинский Казахский национальный медицинский университет им. С. Асфендиярова, Уральский педагогический колледж им. Ж. Досмухамедова и т.д.), а также учреждения культуры (Акмолинская областная универсальная научная библиотека им. М. Жумабаева, Алматинский областной историко-краеведческий музей им. Тынышпаева, Павлодарский областной казахский музыкально-драматический театр им. Ж.  Аймаутова и др.) и общественные фонды (Казахско-французское общество имени М. Шокая, Общественный фонд имени М. Тынышбаева и т.д.).

В-четвертых, символические практики, обращённые к воспоминаниям об «Алаш-Орде», прослеживаются в кинематографе Республики Казахстан (например, д/ф «Возвращения Мир-Якуба» (1993 г.), х/ф «Дорогами Мустафы Шокая» (2008 г.), д/ф  «Алашорда» (2009 г.) и т.д.).

Наконец, важной стратегией в проведении политики идентичности оказалось использование символа газеты «Казах», которая была основана лидерами движения «Алаш» – А. Букейхановым и М. Дулатовым. Так, на страницах первого номера от 2 февраля 1913 г. в качестве эмблемы выступило изображение юрты. Примечательным становится тот факт, что на официальном символе современного Казахстана – гербе (от 1992 г.), аналогичным образом одной из ключевых негеральдических фигур выступил «шанырак» (тундюк) – верхняя сводчатая часть юрты. Безусловно, «шанырак» очень символический для казахов элемент, поскольку он обозначает «общий дом», «единство», «защиту» и вместе с тем консолидацию общества [15,16].

Стоит отметить, что новый президент Республики Казахстан К.-Ж. Токаев продолжил политику Н.А. Назарбаева по отношению к историческим событиям, связанным с памятью об Алашской автономии. Так, политический лидер в своих выступлениях подчеркивал огромный вклад движения «Алаш» в вопросе формирования идеи государственности казахского народа [17], а также предпринял меры для установления нового памятника лидерам Алаш-Орды в Нур-Султане [18, Рис. 1].

Рис. 1. Памятник лидерам Алаш-Орды в Нур-Султане как практика идентичности, мемориальная политика [18].

В целом, основные символические формы, которые были сформированы «сверху» за счет доминирующих общественных институтов, позволяют говорить о конструировании в Республике Казахстан так называемой «легитимирующей идентичности».

Вместе с тем, важным представляется и то, что изучаемая историческая компонента выступает не только как один из инструментов политики идентичности институциональных (государственных) акторов. Важно учитывать то, что дискурсивные практики политики нациестроительства зачастую формируются не только «сверху», но и «снизу» (о чем писали также А. Ассман [19], Т. Майер [20, S. 178] и др.). Так, Т. Майер подчеркивал, что под символической политикой «снизу» понимается, например, нарушение норм в случае актов гражданского неповиновения. В первую очередь речь идёт о социальных протестах и социальных движениях? которые стали определёнными акторами формирования идентичности в обществе. Так, в Республике Казахстан было создано движение «Oyan, Qazaqstan» (пер. c каз. «Проснись, Казахстан»), которое образовалось в процессе транзита власти 2019 г., от Н.А.  Назарбаева к К.-Ж. Токаеву. Установление корреляции с движением «Алаш» неслучайно, ведь основным девизом алашевцев был лозунг «Оян, қазақ!» (пер. c каз. «Проснись, казах!»), что отразилось в названии и современного казахстанского объединения за гражданские права. К тому же, в повестке «Oyan, Qazaqstan» встречаются основные постулаты алашевцев (за права, свободу, независимость и т.д.) [21].

Кроме того, существуют и другие практики идентичности, формируемые «снизу». Так, интерес к Алашской автономии отражается в современной культуре Казахстана. Например, музыкальная группа «Ирина Кайратовна» выпустила в 2020 г. клип к песне под названием «5000». Ключевыми героями пятиминутного ролика стали участники коллектива в образах лидеров «Алаш Орды», которые пытаются отразить современные проблемы казахстанского общества (коррупцию, пропаганду, лицемерие и т.д.). Представленная в ролике казахская интеллигенция проводит исторический экскурс в период Казахского ханства и Алашской автономии, показывая современному поколению важность таких ценностных постулатов предыдущих поколений, как «независимость», «величие», «свобода», «героизм» казахов. Власть в данном клипе отображается в негативной коннотации, поэтому можно говорить о том, что песня служит определённым символическим конструктом, выступающим в форме призыва к объедению казахстанцев в борьбе за лучшую жизнь [22].

Стоит отметить, что события, связанные с Алашской автономией и движением «Алаш», стали даже определёнными брендами, поскольку в стране массово выпускается одежда с портретами алашевцев. Таковыми, например является бренд «Mussa Sketch», созданный А. Муса, бренд «DULΛT» Д. Усенбаева и т.д. Таким образом, можно говорить о влиянии историко-культурного наследия места (Алашской автономии) на социально-экономический потенциал всего государства.

Кроме того, идентичность «снизу» конструируется и за счет формирования различных блогов, страниц в социальных сетях. К таким можно отнести группы «Казахская интеллигенция первой половины XX в. Алаш-Орда», «Алаш-Орда» и т.д. [23, 24]. Таким образом, можно говорить об апелляции к историко-культурному наследию Алашской республики даже в виртуальном пространстве.

Наконец, значимость Алашской автономии определяется результатами различных социологических опросов. Так, например, итоги одного из таких эмпирических исследований были представлены президентом Центра социальных и политических исследований «Стратегия» Г.Т. Илеуовой на Международной научно-практической конференции «Цивилизационно-культурные аспекты взаимоотношений России и народов Центральной Азии в начале 20 столетия (к 100-летию восстания 1916 г.)» в 2015 г. В своём докладе она отметила, что среди ключевых исторических событий XX в., которые вызывают гордость, казахстанцы подчеркивали деятельность движения «Алаш». Кроме того, по мнению респондентов, А.Н. Букейханов — одна из «знаковых исторических персон» [25]. Как отмечает исследователь В.И. Козодой, «…А. Букейханов оказал влияние на ход целой эпохи…», в целом это «…ключевая фигура в истории Казахстана…» [26, с. 19].

Другое социологическое исследование, проводимое в 2018 — 2019 гг. по заказу Института мировой экономики и политики Республики Казахстан, было направлено на выявление массовых установок населения в отношении истории страны. В рамках данного опроса респонденты отметили важность создания Алашской автономии, подчеркнули значимость лидеров Алаш-Орды [27].

Таким образом, практики политики идентичности, формируемые «снизу», в некоторых случаях направлены на конструирование протестной или проективной идентичностей, поскольку основные постулаты символических форм выступают в дихотомии с теми ценностями, которые пытается формировать легитимирующая идентичность (т.е. государственные институты). Кроме того, имеет место «призыв» общества к конструированию новой общественной реальности, установлению других порядков.

Данная ситуация показывает, что стоит не просто отображать историко-культурное наследие региона (Алашской автономии) в виде визуальных и вербальных форм (что делают государственные институты), но и решать существующие проблемы общества. Иначе «кризис легитимности» только за счёт конструирования внешних символических форм решить будет сложно и, соответственно, проблема консолидации общества в Республике Казахстан останется.

Итак, можно подвести следующие итоги. Алашская автономия стала первым национальным территориальным образованием на территории российской части Центральной Азии в XX веке, что имело важное историческое значение для последующих поколений. Движение «Алаш» по сути предопределило создание Казахской АССР, а затем и Республики Казахстан во многом с теми территориальными рамками, которые были очерчены в 1917-1920 гг.

Категории «независимость», «свобода», «единство» как основные ценностные составляющие, заложенные ещё лидерами движения «Алаш», спустя годы вновь стали актуальными для конструирования идентичности среди казахстанцев.

В настоящее время Алашская автономия выступает как определенное «место памяти», которое не только способствует консолидации общества, но и формирует имидж Казахстана. Удивительным остается и тот факт, что память о регионе сохраняется несмотря на то, что он остался в далёком прошлом.

Важным становится и то, что память об Алашской автономии и движении «Алаш» закрепляется в практиках политики идентичности не только «сверху», но и «снизу». «Знаковые исторические фигуры», «места памяти», «ключевые ценности» алашевцев закрепляются субъектами конструирования в сферах экономики, политики, культуры и т.д.

Вместе с тем, между символическими практиками легитимирующей, протестной и проективной идентичностей наблюдается некий ценностный разрыв. Поэтому ключевой задачей политической власти становится своевременное решение ключевых проблем общества, а не просто формирование «видимой» («внешней») идентичности. Иначе консолидация на фоне данных исторических событий и обращение к Алашской автономии станут причинами новых конфликтов и размежеваний в Республике Казахстан (что отчасти уже показали протесты в январе 2022 г. [28]).

Библиографический список:

1. Всесоюзная перепись 1989 года. Национальный состав населения по республикам СССР // Рабочий архив Госкостата России. Распределение населения по национальности и родному языку. URL: https://web.archive.org/web/20110604055936/http://demoscope.ru/weekly/ssp/sng_nac_89.php?reg=5 (дата обращения: 25.06.2022).
2. Аманжолова Д.А. Движение Алаш и Алашская автономия // Лекция 21 апреля 2017 г. в Культурно-просветительском и досуговом центре г. Москвы (ДУМ РФ), совместно с Центром исламоведения Фонда Марджани. URL: https://www.youtube.com/watch?v=DZJtwgevXh0 (дата обращения: 22.06.2022).
3. Bayly C.A. The Birth of the Modern World, 1780-1914: Global Connections and Comparisons. Malden, 2004.
4. Castells M. The Information Age: Economy, Society, and Culture. USA, 2010.
5. Башмаков А.А. Творческое наследие «Алаш» и модернизация общественного сознания // Вестник СКГУ имени М. Козыбаева. 2018. № 3 (40). С. 73-84.
6. Саблин И.В., Коробейников А.С. Досоветский автономизм в Сибири и Центральной Азии: Бурят-Монголия и Алаш-Орда в контексте имперского кризиса // Восток (ORIENS). 2017. № 2. С. 49-61.
7. Ханова И.Е. Алаш в истории государственности Казахстана: идеи, судьбы, наследие // Вестник РГГУ. Серия «Евразийские исследования. История. Политология. Международные отношения». 2019. № 2. С. 134-140.
8. Шишкин В.И. Взаимоотношения Алаш-Орды и Временного Сибирского правительства // Известия Уральского федерального университета. 2011. Серия 2. Гуманитарные науки. Т. 96. № 4. С. 110–123.
9. Алимгазинов К., Чиликова Е. Движение «Алаш» в пространстве исторической памяти (источниковедческий и археографический обзор материалов Архива Президента Республики Казахстан) // Үлкен Алтай әлемі – Мир Большого Алтая – World of Great Altay. 2018. № 4 (2) С. 412-426.
10. Капбарова Г.Ш., Батырбеккызы Г. Об Алашской автономной республике // Актуальные научные исследования в современном мире. 2020. № 2-5 (58). С. 66-69.
11. Сулейменова М.Ж. Это был гениальный прорыв (к 100-летию движения «Алаш»). Караганда, 2015.
12. Толгамбаева Д.Т. Память об Алаш в публичных пространствах // Вестник Евразийского национального университета имени Л. Н. Гумилева. Серия: Исторические науки. Философия. Религиоведение. 2019. № 2 (127). С. 83-93.
13. Аманжолова Д.А. Партия «Алаш»: история и историография. Семипалатинск, 1993.
14. Назарбаев Н.А. В потоке истории. Алматы, 1999.
15. Газете «Казах» исполнилось 100 лет // Радио Аззатык. 2 февраля 1913. URL: https://rus.azattyq.org/amp/24890880.html (дата обращения: 15.06.2022).
16. Герб Казахстана [Электронный ресурс] // Геральдика.ру URL: https://geraldika.ru/s/1349 (дата обращения: 15.06.2022).
17. Токаев К.-Ж. Мы возрождаем имена деятелей Алаша // Сетевое издание «Интернет ресурс Tengrinews». 04 июля 2021. URL: https://tengrinews.kz/kazakhstan_news/tokaev-myi-vozrojdaem-imena-deyateley-alasha-442306/ (дата обращения: 26.06.2022).
18. Памятник лидерам Алаш-Орды установили в Нур-Султане // Сетевое издание «Интернет ресурс Tengrinews». 04 июля 2021. URL: https://tengrinews.kz/kazakhstan_news/pamyatnik-lideram-alash-ordyi-ustanovili-v-nur-sultane-442301/ (дата обращения: 26.06.2022).
19. Ассман А. Длинная тень прошлого: мемориальная культура и историческая политика М., 2014.
20. Meyer T. Inszenierung des Scheins.Voraussetzungen und Folgen symbolischer Politik. Frankfurt am Main, 1992.
21. Гражданская декларация Oyan, Qazaqstan // Oyan, Qazaqstan. 05 июня 2019 г. URL: https://oyan.digital/posts/grajdanskaya-deklaraciya-oyan-qazaqstann/ (дата обращения: 24.06.2022).
22. Ирина Кайратовна «5000» // YouTube. 29 декабря 2020 г. URL: https://www.youtube.com/watch?v=Jk7Ff9s2nkw (дата обращения: 24.06.2022).
23. Казахская интеллигенция первой половины XX в. Алаш-Орда // В Контакте. Социальная сеть. URL: https://vk.com/club4782027 (дата обращения: 28.06.2022).
24. Алаш-Орда // В Контакте. Социальная сеть. URL: https://vk.com/alash_orda_qazaq (дата обращения: 28.06.2022).
25. Основные исторические события Казахстана в восприятии населения страны // Общественный фонд «Стратегия». 18 сентября 2015 г. Центр социальных и политических исследований. URL: https://www.ofstrategy.kz/ru/research/socialresearch/item/457-osnovnye-istoricheskie-sobytiya-kazakhstana-v-vospriyatii-naseleniya-strany (дата обращения: 26.06.2022).
26. Козодой В.И. Новые и малоизвестные источники в исследовании биографии Алихана Букейханова // «30 лет Независимости Республики Казахстан: исторический курс, вехи развития и перспективы»: XVIIІ Материалы мeждународного Евразийского научного форума. Нур-Султан, 2021. С. 19-22.
27. Советский период в восприятии казахстанцев: современное прочтение // Общественный фонд «Стратегия». Центр социальных и политических исследований. Декабрь 2018 – январь 2019 гг. URL: https://www.ofstrategy.kz/ru/research/socialresearch/item/665-sovetskij-period-v-vospriyatii-kazakhstantsev (дата обращения: 25.06.2022).
28. Морозов Ю.В. Внутренние и внешние факторы событий в Казахстане в начале 2022 года и возможные стратегии Запада и России в республике // Восточная Азия: факты и аналитика. 2022. № 1. С. 6-15.