Рокки Т. Сохранение региональных идентичностей в современной Франции: уроки истории

Препринт

Rocchi Т. The Preservation of Regional Identities in Contemporary France: Lessons of History

Данные об авторе. Тони Рокки (Tony Rocchi) бывший научный сотрудник Справочной библиотеки Торонто (Toronto Reference Library) в городе Торонто (Канада). Магистр исторических наук и магистр библиотековедения. Пенсионер, независимый исследователь.

Аннотация. В данной работе рассматривается процесс сохранения региональных идентичностей в современной Франции через призму деятельности региональных политических партий. Такие партии обычно выступают за предоставление автономии или независимости регионам и за право использовать местные языки. Французское правительство теперь допускает некоторые элементы региональной децентрализации и проводит переговоры с корсиканскими региональными партиями о возможном предоставлении автономии острову Корсика. Однако Франция по-прежнему остается строго унитарным и централизованным государством. Согласно мнениям многих представителей правительства и общества, требования о региональной автономии и использовании местных языков считаются нарушениями основопологающих принципов французского государства и идеалов Французской революции. Ведь, революционеры упразднили исторические провинции и ограничили использование местных языков и диалектов, потому что они старались ликвидировать все корпоративные привилегии. Эти привилегии считались проявлением «аристократизма» – желания сохранить изжившие себя привилегии. Участие многих жителей регионов в антиреволюционных и контрреволюционных движениях приводили якобинцев к мысли, что всякие уступки регионам и языковым и этническим меньшиствам приносит вред консолидации французской политической нации. Деятельность региональных партий показывает, что процесс консолидации французской политической нации еще не завершен.
Ключевые слова: региональные идентичности во Франции, региональные партии во Франции.

Abstract. This paper examines the process of preserving regional identities in modern France through the prism of the activities of regional political parties. These parties usually advocate granting autonomy or independence to region and the right to use local languages. The French government now allows certain elements of regional decentralization and is conducting negotiations with Corsican regionalist parties about the possible granting of autonomy to Corsica. However, France is still a strictly unitarian and centralized state. In the view of many members of the government and society, demands for regional autonomy and use of local languages are considered violations of the founding principles of the French state and of the ideals of the French Revolution. After all, the revolutionaries abolished the historical provinces and limited the use of local languages and dialects, because they tried to eliminate all corporate privileges. These privileges were considered manifestations of “aristocratism” – a desire to preserve privileges that had outlived themselves. The participation of many inhabitants of the regions in anti-revolutionary and counter-revolutionary movements led the Jacobins to the idea that any concessions to the regions and linguistic and ethnic minorities were detrimental to the consolidation of the French political nation. The activity of regional parties shows that the consolidation of the French political nation is still incomplete.
Key words: regional identities in France, regional parties in France.

Сохранение региональных идентичностей в современной Франции: уроки истории

Первая статья конституции Пятой Французской республики провозглашает: «Франция является неделимой, секулярной, демократической и социальной республикой. Она обеспечивает равенство всех граждан перед законом без различия происхождения, расы или религии. Она уважает все верования. Она будет организована на децентрализованной основе». Во второй статье Конституции указано, что языком республики является французский и что государственный девиз «Свобода, Равенство, Братство» – это девиз революционеров 1789 г. [1].
Однако во время парламентских выборов в 2022 г. своих кандидатов выдвинули два блока, примерно 20 региональных партий из Федерации объединённых стран (или государств) (фр. “La Fеdеration des Pays Unis”) [2] и Федерации регионов и народов солидарных (фр. “Regions et Peuples Solidaires”) [3]. Президент Эммануэль Макрон теперь проводит переговоры с корсиканскими региональными партиями о возможном предоставлении автономии острову Корсика и о принятии конституционной поправки об автономии региона [4].
Мы имеем дело с сохранением региональных идентичностей в современной Франции. В работе прослеживается деятельность региональных политических партий в вопросе предоставления автономии или независимости регионам и права использовать местные языки и диалекты. Однако, согласно мнению многих членов правительства и представителей французского общества, требования о региональной автономии и использовании местных языков считаются нарушениями основополагающих принципов французского государства и идеалов Французской революции. Ведь именно революционеры упразднили исторические провинции и ввели ограничения на использование местных языков и диалектов, потому что они старались ликвидировать все корпоративные привилегии. Выдвижение требований о восстановлении региональной автономии или независимости и прав этнических и языковых меньшинств приводит к возрождению исторической памяти об участии многих жителей регионов в антиреволюционных и контрреволюционных движениях в период Французской революции и о разобщенности населения. Современная деятельность региональных партий и реакции правительства и общества являются новейшей главой в незавершенном процессе консолидации французской нации.
Консолидация французской нации продолжается на протяжении столетий и оказывает существенное влияние на современное политическое развитие страны. Несмотря на возраставшую централизацию государственного управления, в дореволюционной Франции существовала сложная система пересекавшихся исторических провинций, городских, церковных, судебных, налоговых и военных юрисдикций. Королевство имело, примерно, 40 исторических провинций, и степень провинциальных привилегий варьировалась [5].
В ночь с 4 на 5 августа 1789 г. в Законодательном Собрании депутаты добровольно отказались от многих привилегий, в том числе корпоративных сословных, провинциальных и городских прерогатив. Провинции были упразднены и заменены департаментами [6, p. 439]. О провинциях и других корпоративных институтах преамбула первой конституции 3 сентября 1791 г. провозгласила: «Национальная Ассамблея отменяет бесповоротно институты, которые были вредными для свободы и равноправия» [7]. Следовательно, все корпоративные институты и привилегии считались вредными для свободы и равноправия.
Процесс становления французского языка официальным во Франции был сложным и продолжался на протяжении столетий. В конце XIX века ученые установили наличие 54 основных диалектов, принадлежащих к четырем языковым группам (романской, германской, кельтской и баскской), и сотни субдиалектов французского и других языков. Многие диалекты были неизвестными или не признанным учеными [8, p. 74]. Как заметил американский исследователь Ойген Вебер, французский язык был иностранным языком для значительного числа француза, включая почти половину детей, достигших совершеннолетия в последней четверти века [9, p. 84]. Лишь долгий процесс всеобщего образования, улучшения шоссейных и железных дорог, обязательной военной службы способствовал распространению французского языка среди большинства населения.
На протяжении столетий дореволюционные органы власти не проводили политику узаконения французского языка в качестве официального языка. Королевский указ 1539 г. установил обязательное ведение юридических и судебных разбирательств на французском языке [10, с. 70]. Использование французского языка постепенно распространялось на другие отрасли правительственной переписки.
На раннем этапе революции члены правительства старались переводить законы и декреты на местные диалекты французского языка и языки этнических меньшинств, чтобы крестьяне понимали не только законы, но и свои новые обязанности и степень ответственности в качестве граждан новой французской нации. Однако правительство не имело достаточных финансовых и человеческих ресурсов для проведения широкой кампании по переводам и формированию правосознания. При этом Франция имела другую языковую традицию. Представители революционного правительства – центральные, департаментские, местные – были вынуждены полагаться на традиционных посредников в селах между правительством и народом – католических священников. При старом режиме священники читали декреты прихожанам в церквах. Дискуссии и составление петиций к выборам Генеральных штатов в 1789 г. проводились в церквах. Сельский священник зачастую был единственным человеком в селе, умеющим говорить и писать на французском языке и на местном диалекте французского языка или на языке этнического меньшинства [10, с. 24-25].
Однако возрастающие конфликты в так называемый мирный период революции между взятием Бастилии 14 июля 1789 г. и свержением монархии в сентябре 1792 г. приводили многих революционеров к мысли, что сохранение многоязычия было угрозой революционному делу. Многие бывшие католические сторонники революции перешли в оппозицию из-за того, что были уравнены в правах с протестантами и позже с евреями, а также из-за раскола в Католической церкви, вызванного реформами в сфере духовенства в 1790 г. Конфликты между католиками и представителями других религий за или против гражданской конституции привели к острым дебатам в газетах и памфлетах, опубликованных на французском языке, диалектах и других языках. После свержения монархии в 1792 г. и казни короля Людовика XVI в январе 1793 г. начались гражданские войны во Франции. Они шли в форме продолжавшегося раскола Католической церкви, монархистских заговоров, роялистских восстаний вандейского крестьянства и бретанских, и нормандских шуанов-партизан, «федералистских» восстаний многих департаментов против централизации французского государства. Многие антиреволюционные и контрреволюционные выступления шли в регионах, жители которых говорили на разных диалектах и языках. В связи с этим многие якобинцы пришли к выводу, что политика предоставления права на использование различных языков и диалектов стала оружием «врагов революции» и угрозой консолидации французской нации, особенно во время иностранных интервенций и внутренней контрреволюции [10, с. 25].
В 1794 г. якобинцы проводили «языковый террор» и упразднили право использования местных диалектов французского языка и языков этнических меньшинств. Якобинец Бертран Барер де Вьезак в докладе к коллегам в Комитете общественной безопасности 27 января 1794 года заявил: «Коалиция тиранов говорит – невежество всегда наше самое мощное оружие – через сохранение невежества мы порождаем фанатиков, умножаем контрреволюционеров, вернем Францию в царство варварства; наше дело служить малообразованным людям или людям, говорящим на других языках и диалектах, не преподаваемых в школьной системе». Решением этого катастрофического положения дел, по мнению Барера, стало всеобщее и обязательное изучение французского языка. Через знание языка люди из народных масс стали гражданами и ознакомились с законами республики. Наличие различных языков и диалектов воспринималось угрозой существованию республики. «Федерализм и суеверие говорят по-бретонски; эмиграция и ненависть к революции говорят по-немецки; контрреволюция говорит по-итальянски и фанатизм говорит по-баскски. Разгромим эти инструменты вреда и заблуждения!» В заключении доклада Барер предложил сформировать коллектив преподавателей французского языка на территории всех региональных общин, в которых говорят на других языках и диалектах. Священники и бывшие члены привилегированных слоев не могли стать преподавателями. Только местные политические клубы и народные сообщества имели право нанимать преподавателей с достаточной политической благонадежностью. Обязанности преподавателей заключались в преподавании французского языка всем мальчикaм и девочкам и чтении в конце неделе всем взрослым в общине законы республики [11].
Несколько месяцев позже, 4 июня 1794 года, революционный священник Анри Жан-Батист Грегуар прочитал членам Национального Конвента «Доклад о необходимости и средствах уничтожить патуа (диалект) и универсализировать французский язык». Аббат Грегуар, страстный защитник эмансипации евреев и черных рабов, призывал к уничтожению всех местных диалектов французского языка. Согласно данным Грегуара, из 28 миллионов жителей Франции 6 миллионов не умели говорить по-французски и еще 6 миллионов не умели проводить простой разговор на языке. Только 3 миллиона жителей умели писать на французском языке. Поэтому Грегуар требовал обязательного обучения французскому языку во всех регионах. Обучение французского языка также требовало ознакомления жителей с законами и разъяснения гражданских обязанностей. Игнорирование языкового вопроса было угрозой делу свободы во Франции. По мнению Грегуара, сохранение диалектов периода феодализма и признаков языкового федерализма продолжает «аристократизм» и не дает жителям возможности участвовать во всех сферах жизни республики. «Чтобы искоренять все предрассудки, развивать истину, все таланты и добродетели, консолидировать всех граждан в национальной массе, упрощать правление и политику, нам нужна языковая идентичность» [12].
Выступления Барера и Грегуара против диалектов и нефранцузских языков имели свои последствия. Декретом правительства от 20 июля 1794 года было запрещено публиковать законы на местных диалектах или на других языках. Французский язык стал государственным. За нарушение закона при исполнении служебных обязанностей чиновники и члены правительства наказывались приговором революционного трибунала шестью месяцами заключения. Через неделю после провозглашения декрета о языке Максимилиан Робеспьер и его соратники были свергнуты. В сентябре проведение в жизнь декрета о языке было приостановлено, но не отменено полностью [13].
Проведение политики централизации и установление в стране французского языка как языка официального не могли завершить процесс сохранения региональных идентичностей. Как и в других западноевропейских странах, региональные, автономные, сепаратистские и языковые движения возникали в 1960-х-1970-х гг. Возникали даже террористические движения в Бретани и на острове Корсика. Как заметил американский исследователь Лиам Андерсон, наследие якобинской централизации и нетерпимости к выдвижению регионами требований по предоставлению языковых прав, автономии или независимости породило ужасные последствия. «Рано или поздно почти патологическая одержимость французского государства гомогенизацией, централизацией, ассимиляцией и тем самым ликвидацией разнообразия была обречена на серьезное сопротивление». Андерсон признал, что угроза сепаратизма во Франции относительно минимальна даже при постоянном нежелании правительства учитывать требования этнических меньшинств [14, p. 95, 98].
Бретонские и корсиканские террористические движения имели свои особенности. Между 1968-2000 гг., левые Бретонская революционная армия и Бретонский освободительный фронт провели 250-300 терактов, сформировав своим «акциям» образ «антиколониальной борьбы» против французского господства. Бретонские террористы осуществляли теракты: они подрывали правительственные учреждения, в свою очередь считавшиеся символами правительственного угнетения, и не занимались политическими убийствами [14, p. 105-108].
Корсиканское террористическое движение началось в 1976 г. со взрывами в правительственных учреждениях. Его представители образовали Фронт национального освобождения Корсики в 1976 г. Фронт проводил теракты против правительственных учреждений и собственности французских иммигрантов из Алжира. Теракты спровоцировали насильственную реакцию от противников корсиканского национализма. Фронт зачастую предпочитал не заниматься политическими убийствами, но считал представителей правительства и полиции приоритетными целями. Согласно подсчетам Андерсона, на протяжении 40 лет корсиканские террористы провели, примерно, 10 000 терактов, жертвами которых стали 220 убитых и тысячи раненных жителей [14, p. 113, 117-118].
Ради справедливости, следует заметить, что корсиканские и бретонские террористические движения проходили под влиянием националистических движений в западноевропейских странах, особенно в Северной Ирландии и в баскских землях Испании.
Хотя можно говорить о сохранении региональных идентичностей и местных языков во Франции, создается впечатление, что французские правительства, в отличие от многих европейских правительств, только на словах признают эти явления. Министерство культуры провозглашает: «языки Франции являются нашим общим наследием, они способствуют творчеству нашей страны и ее культурному влиянию». Правительство признает 75 языков языками Франции, примерно 20 региональных языков во Франции, шесть не территориальных или иммигрантских языков во Франции, в том числе идиш и армянский язык, и десятки языков заморских департаментов [15].
При этом министерство цитирует вторую статью конституции, утверждающую, что французский язык является государственном языком и одновременно цитирует закон 1994 г., дарующий «право на французский язык». Согласно этому закону, французский язык является языком образования, общения, труда и общественных услуг [16]. Итак, региональные языки не имеют статуса государственных языков.
О региональной автономии не может быть и речи, хотя правительства проводили в жизнь некоторые реформы, допускавшие создание регионов, установление выборных региональных советов, некоторые административные полномочия в таких областях, как образование, транспорт и право взимать налоги. Однако, как заметил Андерсон, советы не уполномочены заниматься законодательной деятельностью. Полномочия, которыми они обладают, могут быть изменены по воле национального правительства, поскольку они не закреплены в конституции, и целые регионы могут быть созданы или ликвидированы по решению национального правительства [14, p. 122, 17].
Для многих членов французского правительства и представителей общества предоставление широкой региональной автономии и положения статуса государственных языков местным языкам означает признание корпоративных привилегий, нарушающих принципы французской государственности и идеалы Французской революции.
Региональные партии высказывают альтернативное мнение об устройстве Франции. Федерация объединённых стран выступает «за поощрение нашей национальной и региональной самобытности, используя наши языки, наши культуры, нашу историю, нашу территорию и защиту национальных меньшинств». Федерация тоже осуждает «устаревший французский якобинский централизм» [2]. Федерация регионов и народов солидарных приветствовала возможное предоставление автономии острову Корсика и провозгласила: «Наша федерация и все входящие в ее состав партии выступают за региональный федерализм, основанный на принципах автономии, сотрудничества и солидарности» [3].
В заключение можно сказать, что региональные идентичности и местные языки сохраняются в современной Франции. Но призраки восстановления корпоративных привилегий и разобщенности социума еще актуальны во Франции. Как заметил немецкий мыслитель и философ Карл Маркс: «Люди сами делают свою историю, но они ее делают не так, как им вздумается, при обстоятельствах, которые не сами они выбрали, а которые непосредственно имеются налицо, даны им и перешли от прошлого. Традиции всех мертвых поколений тяготеют, как кошмар, над умами живых. И как раз тогда, когда люди как будто только тем и заняты, что переделывают себя и окружающее, создают нечто еще небывалое, как раз в такие эпохи революционных кризисов они боязливо прибегают к заклинаниям, вызывая к себе на помощь духов прошлого, заимствуют у них имена, боевые лозунги, костюмы, чтобы в этом освященном древностью наряде, на этом заимствованном языке разыгрывать новую сцену всемирной истории» [18].

Библиографический список

1. France. Constitution 1958 (rev. 2008) [Electronic resource] // The World’s Constitutions to Read, Search, and Compare. URL: https://www.constituteproject.org/constitution/France_2008?lang=en (acceded: 15.04.2023).
2. Federation des Pays Unis – объединяет 5 партий [Electronic resource]. URL: https://paysunis.org/ (date de la demande: 15.04.2023).
3. Regions et Peuples Solidaires – объединяет 14 партий [Electronic resource]. URL: https://www.federation-rps.org/ (date de la demande: 15.04.2023).
4. Corsican Parties between “Hope” and Rejection of “Red Lines” as Autonomy Talks Resume [Electronic resource] // Nationalia. URL: https://www.nationalia.info/brief/11526/corsican-parties-between-hope-and-rejection-of-red-lines-as-autonomy-talks-resume (acceded: 15.04.2023).
5. Provinces of France before 1791 [Electronic resource] // WorldStatesmen.org. URL: https://www.worldstatesmen.org/France_prov.html# (acceded: 15.04.2023).
6. Schama S. Citizens: A Chronicle of the French Revolution. N.Y., 1989.
7. Constitution de 1791, Preambule [Electronic resource] // Le Conseil constitutionnel. URL: https://www.conseil-constitutionnel.fr/les-constitutions-dans-l-histoire/constitution-de-1791 (acceded: 15.04.2023).
8. Robb G. The Discovery of France: A Historical Geography from the Revolution to the First World War. N.Y., 2007.
9. Weber E.J. Peasants into Frenchmen: The Modernization of Rural France, 1870-1914. Stanford CA, 1976.
10. Рокки Т. Революция справа: Российское черносотенство и его место в истории общеевропейских крайне правых партий и движений // Историческая и социально-образовательная мысль. 2018. № 4-2. Т.10. С 13-34.
11. Barere de Vieuzac B. Rapport du Comite de salut public sur les idioms [ressource électronique] // Histoire de la langue française. URL: http://www.axl.cefan.ulaval.ca/francophonie/barere-rapport.htm (date de la demande: 15.04.2023).
12. Gregoire H. Rapport sur la necessite et les moyens d’aneantir les patois et d’universaliser la langue francaise [ressource électronique] // Histoire de la langue française. URL: http://www.axl.cefan.ulaval.ca/francophonie/gregoire-rapport.htm (date de la demande: 15.04.2023).
13. Leclerc J. Histoire de la langue française. Chapitre 8: La Révolution et la langue nationale des Français (1789-1870) [ressource électronique] // Histoire de la langue française. URL: http://www.axl.cefan.ulaval.ca/francophonie/HIST_FR_s8_Revolution1789.htm (date de la demande: 15.04.2023).
14. Anderson L. Surviving the Jacobin State: Separatist Terrorism with Britanny’s ARB and Corsica’s FLNC. Secessionism and Terrorism: Bombs, Blood, and Independence in Europe and Eurasia. Abingdon UK and N.Y., 2019. P. 94-135.
15. Ministry of Culture. Promoting French Languages [ressource electronique] // Ministere de la Culture. URL: https://www.culture.gouv.fr/fr/Thematiques/Langue-francaise-et-langues-de-France/Agir-pour-les-langues/Promouvoir-les-langues-de-France (date de la demande: 15.04.2023).
16. Ministry of Culture. Guaranteeing the Use of French [ressource electronique] // Ministere de la Culture. URL https://www.culture.gouv.fr/fr/Thematiques/Langue-francaise-et-langues-de-France/Agir-pour-les-langues/Garantir-l-emploi-du-francais (acceded: 15.04.2023).
17. Regions of France [Electronic resource] // WorldStatesmen.org. URL: https://www.worldstatesmen.org/France_reg.html (acceded: 15.04.2023).
18. Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи-Бонапарта. 1852 [электронный ресурс] // Марксистский интернет-архив. Русский раздел. URL: https://www.marxists.org/russkij/marx/1852/18_brumaire/index.htm (дата обращения: 15.04.2023).