АШПИ 
Препринт
Tararuev V.P. Geopolitical Imagination in the Russian Empire: Figurative Models of Description
Сведения об авторе. Тараруев Василий Павлович, независимый исследователь, г. Улан-Удэ.
Аннотация. Исследование опирается на письменные источники — публикации европейских путешественников XVII века, работы историков, географов и публицистов XVIII–XXI вв., сочинения историка Василия Татищева, географа Петра Семенова-Тян-Шанского, воспоминания о России средневековых европейских наемников Жака Маржерета и Александра Гваньини, доклад политического обозревателя времен поздней Российской империи Ильи Левитова. Тема представляет интерес как ввиду сравнительной малоизученности проекта «Желтороссии», так и в силу того, что попытка изучения политического языка империи и манипуляций образами вскрывает противоречия, лежащие в основе большинства политических конфликтов на постсоветском пространстве.
Целью работы является исследование политического воображения пространства в Российской империи, в частности экспансионистских проектов, таких как план освоения дальневосточных территорий под условным названием «Желтороссия», экспансии на причерноморские территории, породившей название «Новороссия», а также попыток колонизации территорий в Северной Америке, иногда условно называвшихся «Моржероссией». В исследовании рассматривается, почему появилась традиция использовать подобные названия, рассматривается история ее возникновения, которая берет начало еще в эпохе Раннего Средневековья. В статье рассмотрено в том числе происхождение таких обозначений, как «Черная Русь», «Белая Русь», «Червонная Русь», которое можно проследить в работах историков, в публикациях средневековых путешественников.
Ключевые слова: Желтороссия, Новороссия, «Моржероссия», Белая Русь, Черная Русь, Червонная Русь.
Abstract. This research is based on written sources — publications of European travelers of the 17th century, works of historians, geographers and publicists of the 18th–21st centuries, works of the historian Vasily Tatishchev, geographer Pyotr Semenov-Tian-Shansky, memoirs of medieval European mercenaries Jacques Margeret and Alexandro Gvagnini about Russia, the report of late Russian Empire’s political observer Ilya Levitov. The topic is of interest both in view of the relatively little-studied status of the “Zheltorossiya” (Yellow Russia) project, and due to the fact that an attempt to study the political language of the empire and manipulate images reveals the contradictions that underlie most political conflicts in the post-Soviet space.
The aim of the work is to study the political imagination of space in the Russian Empire, in particular expansionist projects, such as the plan for the development of the Far Eastern territories under the conditional name “Zheltorossiya” (Yellow Russia), expansion to the Black Sea territories, which gave rise to the name “Novorossiya” (New Russia), as well as attempts to colonize territories in North America, sometimes conventionally called “Morzherossiya” (Walrussia). The study examines why the tradition of using such names appeared, examines the history of its occurrence, which dates back to the Early Middle Ages. The article considers, among other things, the origin of such designations as “Chernaya Rus’” (Black Rus’), “Belaya Rus’” (White Rus’), “Chervonnaya Rus’” (Red Rus’), which can be traced in the works of historians, in the publications of medieval travelers.
Keywords: Zheltorossiya, Novorossiya, “Morzherossiya”, White Rus’, Black Rus’, Red Rus’.
Геополитическое воображение в Российской империи: образные модели описания
Это исследование посвящено теме геополитического воображения пространства в Российской империи, связанного с использованием образных моделей («цветовых» и иных) для описания различных ее регионов, а также территорий, на которые империя осуществляла свою экспансию.
Проблема данного исследования находится на стыке анализа политического языка, описания пространства Российской Империи и геополитических образов, которыми мы оперируем, разбирая, что такое пространство Дальнего Востока России. Она представляет интерес как попытка изучения политического языка империи и манипуляций образами — Желтороссии, Новороссии и др. Эта тематика сегодня остается актуальной в силу ряда геополитических причин. Более того, сейчас она выходит на главный план, потому что ее разбор вскрывает противоречия, которые заложены в основе большинства политических конфликтов на постсоветском пространстве.
Перейдем непосредственно к теме нашего исследования. Для начала затронем проблематику воображения в политике. Попробуем дать определение понятию «воображение». Иммануил Кант понимал его как «способность представлять предмет также и без его присутствия в созерцании». Также он характеризовал воображение как способность «a priori определять чувственность» [1, с. 204]. Функция воображения, по Канту — способность создавать образы, что следует из его определения: «образ есть продукт эмпирической способности продуктивного воображения» [1, с. 223].
Применительно к пространству речь будет идти о географии, создании воображением геополитических образов. Здесь следует отметить, что исследованием географических образов, для использования их, в том числе, в политической сфере, занимался теоретик гуманитарной географии, известный географ и культуролог Дмитрий Замятин. Он использовал понятия так называемых географических и геокультурных образов, а также ввел термин «политика места» [2, с. 49].
Теперь перейдем к конкретным примерам. Одним из интересных геополитических проектов Российской империи был проект так называемой «Желтороссии», предусматривавший создание на Дальнем Востоке территории с особым экономическим режимом для иностранных концессий. По замыслу автора, Желтороссия должна была снять в регионе противоречия между крупными державами, а также стать буфером между Россией и Китаем.
Автором проекта и термина был публицист Илья Левитов, опубликовавший 16 мая 1905 года доклад «Желтороссия как буферная колония», посвященный анализу геополитической ситуации тех лет в Дальневосточном регионе.
«Под Желтороссией я понимаю пространство, в котором русский элемент смешивается с желтой расой, особенно то, которое простирается от Байкала к Тихому океану. Это пространство как бы изолировано от России и имеет с ней нечто общее», — писал он [3, с. 109].
Из пояснений в упомянутом труде следовало, что в условную Желтороссию, по мысли Ильи Левитова, входили Манчжурия и другие территории дальневосточного региона, находившиеся под контролем Российской империи.
Затронув тему Желтороссии, попробуем разобраться, почему Илья Левитов предложил именно такой термин. Здесь явно напрашивается аналогия с бытовавшими в старину обозначениями российских регионов, такими как Чернороссия (или Черная Русь), Белая Русь, Червонная Русь (так называемая «колористическая схема»). Эти термины сложились исторически, еще со Средневековья. В ходу также были термины Великая и Малая Русь, Новороссия, кроме того, американские колонии России получили название Моржероссия, правда, уже «задним числом».
Происхождение этих терминов, обозначавших различные макрорегионы Российского государства, рассматривал еще Василий Татищев. Например, выдвигается версия о появлении обозначения «Черная Русь».
«А также часто упоминаемы черные клобуки, они же торки, казары, берендеи и поросяне от реки Рси или Роси. Можно бы думать, Черная Русь от них имя получила, но это имя новое», — говорится в его труде «История Российская» [4, с. 102].
Далее он пишет: «Примеров же тому, что от цвета народы сами или от посторонних именованы, имеем довольно. Так о поруссах, или пруссах, никто, зная язык сарматский, спорить не может, что от чермных голов так названы. <…> А скорее всего Белая и Черная Русь ни от чего иного, как от цвета волос или одежд произошло». [5, с. 383].
Там же у Татищева затрагивается и термин «Белая Русь», точнее, версии его происхождения, среди которых и снежный климат, и распространенные при царском дворе белые одежды, и просто красота страны. «Белая Русь от множества снега. Белое платье. От преизящества. Издревле в зависимости от территории по—разному именовалась, как то: Поле, Меря, Мурома и Крев, или Верховье, потом все оное Белая Русь именовано. О причине же имени сего разные мнения находятся. <…> Скорее же можно поверить сказанию Макария митрополита, что это имя от преизящества земли и довольства в предпочтение прочим дано» [5, с. 519].
Далее говорится о самой территории, обозначавшейся как «Белая Русь», представление о которой тоже варьировалось. Так, по Татищеву, древнерусские авторы относили туда «Польский и Меряжской или Суздальский и Ростовский пределы с прилежащими землями, после Смоленское, или Кревич, которое было отдельное владение, к тому присовокупили» [5, с. 519], хотя литовские князья, желая упрочить свою власть, пытались признавать Белой Русью только Смоленское княжество. При этом многие европейские географы были солидарны с авторов древних манускриптов, Белой Русью российское государство в старину именовали и в Азии.
«Татары, персиане и другие восточные народы, не от себя вымыслив, государей русских ак-падышага, т.е. белый император, и государство Ак—Урусь, т. е. Белая Русь, именуют. И из-за этого, может, белое платье у государей в почтении было, и герб древнейший этой части всадник в белом платье, а Черной Руси, который литовские князи похитили, в черной, киевский же, или малороссийский, в красной одеждах были». [5, с. 519–520].
Что касается «Червонной Руси» (или «Красной Руси»), этим словом обозначались территории нынешней западной Украины. «К югу от Волыни по Днестру и до Дуная Червенская Русь, ныне именуется Червонная и Покутие, где главный град был Червень, от которого это имя произошло» [5, с. 481], — пишет Василий Татищев.
Название города Червень упоминается в «Повести временных лет» в числе городов, завоеванных князем Владимиром. «В год 6489 (981). Пошел Владимир на поляков и захватил города их, Перемышль, Червен и другие города, которые и доныне под Русью» [6, с.56], — говорится там. Аркадий Лонгинов в работе «Червенские города. Исторический очерк в связи с этнографией и топографией Червонной Руси» выводил этимологию названия города от чешского «czerwena» — «кровь». «Основное понятие, кроющееся в слове Червень, всего лучше постигается при сравнении его с Богемским «czerwena» — «кровь». На Виндском, кроатском и Славонском наречиях kerv (лат. — cruor). В «Слове о полу Игореве» говорится «кровавые зори поведают». На старославянском языке Червен, Червленец употреблялось часто как синоним багряницы, или вообще означало пурпурную одежду, материю. Червленица — багровая краска. Но Czervien на польском и некоторых других славянских наречиях означает также темно — красный цвет», — сказано в работе Аркадия Лонгинова [7, с. 6]. Михаил Тихомиров в труде «Древнерусские города» также считал, что название — славянское. «Червень обозначал темно-красную ткань, а червец — пурпур или багряную краску. В переносном смысле это могло обозначать красивый город, или город, стоявший в красивой местности», — писал Михаил Тихомиров [8, с. 324–325].
Но мы несколько ушли в сторону, поскольку этимология терминов не является целью нашего исследования. Мы хотели только показать, что они уходят историческими корнями в глубокую старину, если не древность. Следует отметить, что термины Черная, Белая и Червонная Русь не были официальными названиями российского государства, это были скорее условные обозначения, которые давали российским территориям европейские историки и картографы. Об этом писал историк Александр Соловьев в статье «Великая, Малая и Белая Русь». «На итальянских картах XV века, например у фра-Маурова в 1459 году, Московско-Новгородская Русь названа „Rossi Bianko“, на карте Птолемуса найдем „Russia Alba sive Moscovia“. А за сто лет до Длугоша польский историк Ян Чарнковски (умер в 1384 г.) назвал Полоцк белорусской крепостью (in quodem castro Alba Russiae, Poloczk dicto). В XV веке название „Великая Русь“ значит то же, что и „Белая“. Обоими этими терминами изредка пользуются и русские, хотя гораздо чаще называют свою страну просто „Русскою землей“ или „Русиею“», — пишет Александр Соловьев [9, с. 34]. То же самое отмечает Алексей Мартынюк в статье «Кто и когда впервые произнес на латыни и по-немецки «Белая Русь»» из сборника «Alba Ruscia: белорусские земли на перекрестке культур и цивилизаций (X–XVI вв.)».
«Появление названия «Белая Русь» (первого в ряду подобных «цветовых» названий: Русь Белая, Черная, Красная и др.) — свидетельство того, что у европейских наблюдателей появилась потребность в обозначении различных регионов древнеславянского мира», — пишет Алексей Мартынюк [10, с. 28]. Термины «Белая» и «Черная» применительно к регионам российского государства использовал в XVI веке французский наемник Жак Маржерет в труде «Состояние Российской империи»: «…следует также уразуметь, что есть две России, а именно — та, что носит титул Империи и которую поляки называют Белой Россией, и другая, Черная Россия, находящаяся в зависимости от Польского королевства и примыкающая к Подолии», — писал французский кондотьер [11, с. 117].
В книге также поясняется: «А чтобы отличать Черную Россию от этой, Поляки все расположенное по ту сторону Днепра зовут Белой Россией, иначе же, без такого различения, в этом сочинении будут все время путаться, поскольку речь здесь идет только о Белой России, некогда Скифии, а ныне — Московии» [11, с.117—118].
То же самое писал его современник, тоже наемник и автор историко-географических работ Александр Гваньини в книге «Описание Московии». «Московия, по-местному называемая Москвой, обширнейший город, столица и метрополия всей белой Руссии, подвластной великому князю московитов», — говорилось в его работе [12, с. 13]. Там же: «Иные также называют государя Московии белым Цезарем (Caesar), в особенности его подданные, то есть царем или императором белой Руссии. Ведь как было сказано выше, Руссия, подчиненная московскому князю, называется белой, а та, которой правит король польский (хотя он владеет и частью белой), называется черной Руссией. Я полагаю, что государь московский потому называется белым царем, что жители всех областей, подчиненных его власти, большей частью носят белые одежды и шапки» [12, с. 93].
Таким образом, можно видеть, что схема условного обозначения трех «макрорегионов» Руси сложилась поначалу исторически «стихийно», затем была «закреплена» в работах европейских авторов. Впоследствии, уже по аналогии был введен термин «Новороссия» для обозначения территорий Причерноморья, присоединенных к России в ходе русско-турецких войн XVIII века. «Новороссия, состоящая из губерний Бессарабской, Херсонской, Таврической, Екатеринославской, области Войска Донского и Ставропольской губернии, занимает южную окраину Европейской России, примыкающую к Черному морю и к Манычу — этой впадине, по которой когда—то Каспийский бассейн по—видимому соединялся с Черноморским», — говорится в работе «Малороссия. Новороссия. Крым. Полная история южного русского края» авторства Петра Семенова-Тян-Шанского, Якова Ставровского и Виталия Морачевского [13, с. 116].
Сам термин «Новороссия» был введен в оборот инициатором этого русского экспансионистского проекта — императрицей Екатериной II. Об этом писал историк Аполлон Скальковский в двухтомнике «Хронологическое обозрение истории Новороссийского края 1731–1823». «Императрица, соглашаясь с заключением Комитетов, сделала следующие распоряжения: I. Указом 1764 года, марта 22-го повелела Новосербский Корпус и поселение, расположенное от верховьев р. Ингула косою линиею до м. Орел, на устье Синюхи, на Польской границе с запада, по шанец Мишурин-Рог на Днепре с восточной стороны, наименовать Новороссийскою Губерниею», — сказано в его работе [14, с.63]. Так появилось официальное название региона. Заметим, что уже в наши дни термин «Новороссия» обрел новый смысл, как обозначение территорий бывшей восточной Украины, восставших против необандеровского режима в Киеве, и сделавших выбор в пользу воссоединения с Россией.
Можно упомянуть и термин «Моржероссия». В отличие от упоминавшихся обозначений, он имеет англоязычные корни, происходя из публикации в американской газете о сделке по продаже Аляски, где было употреблено насмешливое выражение «Walrussia»: игра слов от «walrus» — морж, и Russia — Россия. Об этом пишет Николай Болховитинов в книге «Россия открывает Америку. 1732—1799» [15, с. 222]. В наше время термин «Моржероссия», зародившийся как иронический выпад иностранного журналиста, то и дело употребляется для обозначения неудачно закончившегося экспансионистского проекта России в Северной Америке. Отметим, появление русских колоний на Аляске и в Калифорнии также пришлось на период правления Екатерины II.
Подводя итог, мы можем видеть, что Илья Левитов, выбрав слово «Желтороссия» для обозначения русского экспансионистского проекта на Дальнем Востоке, явно вдохновлялся сложившейся задолго до него исторической практикой, дав название по аналогии. Ранее по похожему принципу получила название Новороссия. Таким образом, мы выяснили, по какому принципу в Российской империи стали давать обозначение экспансионистским проектам —используя аналогии с исторически сложившейся традицией.
Библиографический список
1. Кант И. Критика чистого разума // Кант И. Сочинения в 6-ти тт. Т. 3. М., 1964.
2. Замятин Д.Н. Геокультурный брендинг городов и территорий: от теории к практике. Книга для тех, кто хочет проектировать и творить другие пространства. СПб., 2020.
3. Левитов И. Желтороссия как буферная колония. Доклад, читанный в Общем Собрании Общества для содействия русской промышленности и торговле 16 мая 1905 года. СПб., 1905.
4. Татищев В.Н. История Российская с самых древнейших времен неусыпными трудами через тридцать лет собранная и описанная покойным тайным советником и астраханским губернатором, Василием Никитичем Татищевым. Книга первая. Часть первая. М., 1768.
5. Татищев В.Н. История Российская с самых древнейших времен неусыпными трудами через тридцать лет собранная и описанная покойным тайным советником и астраханским губернатором, Василием Никитичем Татищевым. Книга первая. Часть вторая. М., 1769.
6. Повесть временных лет / Пер. Д.С. Лихачева, О.В. Творогова. СПб, 2012.
7. Лонгинов А.В. Червенские города. Исторический очерк в связи с этнографией и топографией Червонной Руси. Варшава, 1885.
8. Тихомиров М.Н. Древнерусские города. Изд. 2-е, доп. и перераб. М., 1956.
9. Соловьев А.В. Великая, Малая и Белая Русь // Вопросы истории. 1947. №7. С. 24–38.
10. Мартынюк А.В. Кто и когда впервые произнес на латыни и по-немецки «Белая Русь», Alba Ruscia: белорусские земли на перекрестке культур и цивилизаций (X—XVI вв.). М., 2015.
11. Маржерет Ж. Состояние Российской империи. Ж. Маржерет в документах и исследованиях (Тексты, комментарии, статьи) / Под ред. А. Береловича, В.Д. Назарова, П.Ю. Уварова. М., 2007.
12. Гваньини А. Описание Московии. М., 1997.
13. Семенов-Тян-Шанский П.П., Ставровский Я.Ф., Морачевский В.В. Малороссия. Новороссия. Крым. Полная история южного русского края / Сост. А.Г. Макаров, С.Э. Макрова по работе «Россия. Полное географическое описание нашего отечества», создававшейся в течение многих лет в конце XIX — начале XX вв., под редакцией П.П. Семенова-Тян-Шанского (тт. 7-й — «Малороссия», СПб., 1903, и 14-й — «Новороссия и Крым», СПб., 1910). М., 2014.
14. Скальковский А. Хронологическое обозрение истории Новороссийского края 1731–1823. Часть I. С 1731-го по 1796-й год. Одесса, 1838.
15. Болховитинов Н.Н. Россия открывает Америку. 1732–1799. М., 1991.