АШПИ 
Препринт
Kazakov M.A. The Arctic at the Intersection of the Actualized Past and the Turbulent Present: towards the Development Agenda
Сведения об авторе. Казаков Михаил Анатольевич, профессор, доктор политических наук, ННГУ им Н.И. Лобачевского, г. Нижний Новгород.
Аннотация. Стремясь не допустить силовой сценарий в Арктике, РФ проводит системную работу, способную влиять на ситуацию в регионе и мире. Отличительной чертой выступает ее позиция, признающая равноправие цивилизаций, свое понимание странами собственных ценностей, социогуманизм и созидательную роль. Она выражается в тесном взаимодействии с Индией и Китаем, вовлечении и установлении партнерств с другими государствами Азии (и не только), в противодействии «коллективному Западу» кооперацией этих стран в целях совместного достижения экономического роста и военно-политической безопасности. В этом ракурсе качественно иным становится имидж региона. Он не только отражает рост коммуникационного и энергетического значения региона, поднимая его оценку в пространственном контексте, но и мобилизует вокруг целей развития Арктики социальные группы как негосударственных акторов (в лице гуманитарных структур), элиты стран ЮВА, заинтересованных в экономическом сотрудничестве и политическом взаимодействии (с РФ и между собой) в совместном и ответственном освоении знакового региона.
Ключевые слова: Арктика, имидж региона, партнерство, политико-военное противостояние, Россия, Индия, Китай, США, военное противоборство.
Abstract. In order to prevent a violent scenario in the Arctic, the Russian Federation is carrying out systematic work that can influence the situation in the region and the world. Its distinctive feature is its position recognizing the equality of civilizations, its understanding of countries’ own values, sociohumanism and creative role. It is expressed in close cooperation with India and China, involvement and establishment of partnerships with other Asian states (and not only). In countering the «collective West» by the cooperation of these countries in order to jointly achieve economic growth and military-political security, which puts on the agenda the issue of peaceful development of the Arctic without the rules and structures of the West acting within their framework. In this perspective, the image of the region becomes qualitatively different. It not only reflects the growth of the communication and energy importance of the region, raising its assessment in a spatial context. But it also mobilizes social groups around the development goals of the Arctic as non-state actors (represented by humanitarian structures), the elite of Southeast Asian countries interested in economic cooperation and political interaction (with the Russian Federation and among themselves) in the joint and responsible development of the iconic region.
Keywords: Arctic, image of the region, partnership, political and military confrontation, Russia, India, China, USA, military confrontation
Арктика на пересечении актуализированного прошлого и турбулентного настоящего: к повестке дня о развитии
Введение
Арктический регион, без преувеличения, пользуется пристальным вниманием интересантов более восьмисот лет, с начала освоения. Уже в середине ХII в. новгородские люди ходили далеко на север к берегам Студеного моря, осваивая новооткрываемые земли экономически и культурно. Право первооткрытия, сообразно не писанному тогда международному праву, считалось начальным статусом для распространения на них властных полномочий государства [1, 184]. История, культура и сопричастная им религия – важнейшие составляющие цивилизационной парадигмы. Формируя гуманистическое отношение к историко-культурному наследию предыдущих поколений, она отвечает за ценностно-мировоззренческие установки современных обществ и государств, участвующих сегодня и в развитии Арктики. Но, как показывает практика, попытки создания адекватного ее возможностям образа будущего при обращении к исторической памяти и реалиям интеграционных отношений характеризуются смещением фокуса дискурса в геополитическую плоскость. Одной из ее ведущих категорий, вслед за дилеммой «свой/чужой», является дихотомия «угрозы – безопасность». Память о войнах и их оценки, исторические победы одних и обиды других, вытекающие из них стремления оказывают существенное влияние на амбиции, политические предпочтения и выработку стратегий поведения ряда стран на международном уровне.
После распада СССР Арктический регион как особое правовое, ресурсное и логистическое пространство не мог не стать ареной масштабного противостояния ведущих государств мира (Россия, США, Китай, Евросоюз), детерминированного их национальными интересами. Уже в исходной точке ориентирами последних значился контроль над Северным морским путем (СМП), освоением недр, инфраструктурой и т.д. [2, с. 220-222], являющимися прерогативой РФ. «Большая игра» увеличила значимость региона в мировой политике, нашедшей преломление и в образе действий России, и в имидже региона. Важной целью данной работы становится попытка выделить и охарактеризовать те особенности трансформации данного противостояния, что связаны с трендом совместного реагирования на угрозы, в основе которого новые мирохозяйственные отношения в стратегическом треугольнике «Россия – Индия – Китай» (Е.М. Примаков), раскрывающие не только реальность достигнутого, но и имидж Арктики.
Современные особенности имиджа Арктического региона складываются в определенный образ на фоне острого противоречия между интересами акторов «многополярного мира» с заинтересованностью «коллективного Запада» в сохранении своего глобального доминирования. Среди главных целей российской Арктики можно выделить те, что связаны с развитием нового технологического уклада региона.
Стоит отметить, что междисциплинарный характер исследования определяет в данной работе методологические основания, в качестве которых выступает комплекс системных (гео)политических, социологических, экономических и общенаучных методов. Также в работе были использованы метод историзма, свое применение нашли акторный и деятельностный подходы, проблемный метод, ситуационный анализ. Среди теорий международных отношений важным подспорьем стали концепции «баланса сил» и «баланса угроз», возможности цивилизационной парадигмы, а также конструктивистской методологии. Кроме того, востребованными в работе предстали методология инструментального и компаративного анализа, метод case-study.
Результаты и их обсуждение
До 1991 г. Арктика представляла собой зону политико-военного противостояния. В зависимости от характера решаемых задач она была подчинена как предотвращению ядерного безумия и готовности к отражению военной агрессии, так и развитию интеграции между арктическими государствами в вопросах защиты природной среды и рационального освоения ее ресурсов. Сам термин «арктические государства» обозначает разные группы: к «арктической пятерке» относят те государства, что непосредственно выходят к Северному Ледовитому океану (Россия, Канада, США, Норвегия и Дания (Гренландия)). Группу из восьми государств, в числе названных, представляют Исландия, Швеция и Финляндия, чьи территории пересекаются Северным полярным кругом. С правом принятия в качестве наблюдателей в состав совета входят те страны, которые активно участвуют в арктической политике посредством разносторонних связей с арктическими государствами и АС [3]. К третьей «неполярной» группе стран принято относить Индию, Китай, страны ЕС, Британию, Корею, Сингапур, Японию.
На рубеже XX-XXI вв. из-за трансформационных процессов первого периода постсоветской истории Арктика стала местом смены политик арктических государств, ареной борьбы за право и доступ к ним элит разных стран. В зависимости от целей исследования Арктика может являться пространством, процессом и проектом мирового значения, реализуемым в главном РФ и дружественными ей странами. На тот момент в ней реально пересекались интересы России; ЕС и НАТО [4, с. 39].
Под эйфорией оценок «холодной войны» военные Канады, а затем и США стали проводить в Арктике военные учения [5]. Для их обеспечения президент Дж. Буш-младший в 2009 г. подписал директиву №66 «Политический курс Соединенных Штатов в Арктическом регионе». А Оттава в том же году приняла «Северную стратегию Канады: наш Север, наше наследие, наше будущее». Как следствие этих действий, усиливших противоречия между членами «арктической пятерки», военно-политическая обстановка в регионе с конца первого десятилетия 2000-х гг. стала обостряться. Крайними точками явились факты вмешательств во внутренние дела России международных игроков.
Современная геополитическая ситуация в Арктическом регионе определяется, исходя из расстановки сил, конкуренцией всех трех групп как за долю контроля над маршрутами транспортировки арктических энергоресурсов в Азию, так и за место в новом пространстве мирохозяйственных связей каждого государства. Складывающаяся в Арктике (после начала РФ специальной военной операции на Украине) обстановка актуализирует противостояние геополитических проектов.
На практике такой расклад с учетом роли интеграционных союзов и военно-политических альянсов в трендах «унилатерализма» и координации действий в рамках геополитических треугольников объясняет линии поведения стран не только в отношении Арктики, но и миропорядка в целом. В перспективе шельф Северного Ледовитого океана в середине XXI века станет ключевым источником нефти и газа, а также важным транспортным коридором планеты [6].
Передел Арктики – одна из приоритетных политических целей Запада. Это стало явным в последние годы из-за развертывания против РФ «холодной войны 2.0» и проведения СВО на Украине. К этому подключились Дания, ранее нейтральная Швеция. После же вступления 4 апреля 2023 г. Финляндии в НАТО влияние данной цепи событий на развитие Арктики обрело характер угрозы. Регион все больше стал втягиваться в подготовку к военной агрессии, что ведет к его милитаризации.
Наложение друг на друга таких противоположных перспектив создает двойной эффект восприятия. С одной стороны, оно задает конкретные требования к системе обеспечения военной безопасности РФ и военно-политической безопасности региона как условия сотрудничества государств. С другой, – характеризует такую особенность как обновление форм их экономического взаимодействия по мере смены статусов акторов мировой политики. В 2013 г. статус наблюдателей АС получили Индия, Китай, Корея, Сингапур и Япония. Страны Юго-Восточной Азии отличает образ политики, создаваемый не столько СМИ, сколько исторической памятью, наличием собственных интересов, вытекающих из национальных потребностей.
Именно «арктическая пятерка» имеет юридическое право на освоение ресурсов с шельфа. Они же контролируют транспортные пути вдоль своих территорий. Оспаривая это, страны ЕС, а также некоторые азиатские государства предлагают проводить к Арктике политику «общего доступа», объявляя ее «общемировой» кладовой. На категорическое несогласие с чем России, имеющей многовековой опыт природного и социокультурного освоения Севера, из-за разной направленности геополитических интересов, продиктованных различием цивилизационных моделей, ощутимое влияние оказывают и Вашингтон, и Пекин.
США возмущает как «укоренение» в Арктике РФ, якобы несущей им военную угрозу, так и активность в ней КНР. Китай, уважая суверенитет арктических стран, занимает особую позицию, настаивая на сохранении баланса, чем в свое время, глядя на современный уровень российско-китайского партнерства, не смогли воспользоваться ни Вашингтон, ни Брюссель. Хотя после 2014 г. они признали единство стратегий «коллективного Запада», несмотря на интересы отдельно взятых государств, и даже пытались совместно продвигать западные «демократические» ценности на Восток – в Россию, на Украину, Кавказ и Азию [7]. Арктика, вопреки заявлениям РФ о развитии сотрудничества со всеми странами АС, вошла в зону экономической экспансии США и Евросоюза.
В условиях СВО ряд крупных зарубежных компаний ушли или заявили о своих намерениях уйти из проектов на российском шельфе, в том числе в Арктике. В марте 2022 г. семь постоянных членов АС организовали срыв работы организации, отказавшись участвовать в заседаниях под председательством РФ. Как промежуточный итог: крушение прежней конструкции международного сотрудничества подтвердило зависимость ЕС в энергетическом плане, укрепило торгово-экономические и энергетические связи между Россией и странами ЮВА, Ближнего Востока.
В пользу позитивного характера ситуации свидетельствует и активно развивающаяся с первых лет ХХI века индийская политика в Арктике. С начала 2007 года Дели под руководством Центра антарктических и океанских исследований Индии отправляет арктические экспедиции. Так, в 2012 г. страна была приглашена в Совет Международного арктического научного комитета (IASC). В 2013 г. она получила статус наблюдателя АС, используя его значение, прежде всего, для наработки передовых технологий. Во многом благодаря им, а также бережному отношению к историко-культурному наследию, сотрудничество между Россией и Индией в Арктике идет успешно.
Совместно с «Роснефтью» ее нефтегазовые компании, такие как Oil Natural Gas Corporation (ONGC), Indian Oil Corporation Limited и Bharat Petro Resources Limited, участвуют в разработке Ванкорского нефтегазового месторождения [8, с. 121]. Исходя из уровня внимания страны к углеводородам Арктики, аналитики ожидают, что Дели с целью диверсификации своих поставок нефти примет участие в развитии СМП. При этом значимость сотрудничества с Индией определяется не только стабильностью спектра отношений, сколько ее реальными возможностями.
Кроме того, главными целями арктической стратегии Индии от 17 марта 2022 г. являются: «наука и исследования, защита климата и окружающей среды, экономическое сотрудничество и сотрудничество в области человеческого развития, транспорт и связь» и др. [9, с. 272]. В этих целях наглядна важная особенность арктической политики Дели – геоэкономически обоснованная и политически нейтральная.
Значимой по целям и вовлечению в процесс развития Арктики других стран выступает и политика КНР в Арктическом регионе. С 90-х гг. прошлого века Пекин, наращивая потенциал международного влияния, активен в решении его ключевых проблем. Одной из опор тому является участие Китая в международных научных структурах. Он состоит в Международном научном арктическом комитете, Тихоокеанской арктической группе. В первой «полноценной» стратегии работы в Арктике 2010 г., наряду с призывом широкого доступа к источникам углеводородных ресурсов, укрепления добрососедских отношений с Россией, нашла место обеспокоенность правительство КНР экономическими, транспортными и экологическими проблемами региона, в рамках АС. Получение статуса его наблюдателя в 2013 г. позволило Пекину более гибко продвигать свою позицию. Как уже отмечалось, Китай ратует за сохранение баланса между «арктической пятеркой» и международным сообществом. В истоках этой линии два предполагаемых аспекта. Первый аспект: Арктика – это «богатство, унаследованное всем человечеством…, Северный Ледовитый океан… не является «частной собственностью» прибрежных арктических государств…» [10, с. 34]. Второй аспект – стремление укрепиться в статусе мировой державы.
К состоятельности китайской позиции можно отнести взаимосвязь внутренних и внешних факторов. В первой группе это, прежде всего, цивилизационная глубина и государственный суверенитет. Во второй это: подъем до инструментального пользования отношений «дружбы и сотрудничества» с РФ; «партнерских связей» с Индией [11, с. 186], а также наполнение адекватным содержанием нормативных и организационных оснований для решения проблем. Интересен и тот факт, что, играя в последнее время [12], одну из главных ролей в Арктике, Пекин впервые опубликовал официальный документ о китайской политике в ней («Белая книга») лишь в 2018 г. [13, с. 55].
Китай вновь подчеркнул наличие законных интересов «других государств» в распределении природных ресурсов Северного Ледовитого океана. Свою логику Пекин увязывает со статусом «приарктического» государства, реализацией проекта «Один пояс, один путь» [14, с. 187]. В его геостратегической основе и ставка на формат партнерства с Россией, и цель транспортировать грузы из Азии в Европу. Кроме того, Китай выступает за модернизацию механизмов взаимодействия в регионе. Но умалчивает об их фактическом сломе Западом теми же санкциями против него и РФ. Помимо этого, опасно значимыми здесь остаются позиции США как военной и экономико-технологической державы. С опорой на зависимые от них страны АС, Вашингтон стремится не только сохранить статус-кво в Арктике, смещая усилия в сторону дестабилизации ситуации, сколько максимального ослабить в ней и Россию, и Китай. Именно поэтому Арктический регион, при усилении цивилизационных и геополитических разломов между центрами принятия решений, вполне может стать зоной военного противоборства.
Стремясь не допустить силовой сценарий в Арктике, Россия проводит системную работу, способную влиять на ситуацию в регионе и мире. Отличительной чертой выступает ее позиция, признающая равноправие цивилизаций, свое понимание странами собственных ценностей и традиций. Данная позиция закрепляется в тесном взаимодействии с Индией и Китаем, вовлечении и установлении партнерств с другими государствами Азии.
При этом предполагается осознанное обращение к культурно-историческому наследию, значимому, прежде всего, влиянием «культурных норм и национальных традиций» на внешнюю и внутреннюю политику страны [13, с. 167], алгоритм безопасности, интеграции и равноправного диалога государств, участвующих в развитии Арктики как проекте суверенных партнеров. В этом ракурсе качественно иным становится имидж региона, с учетом таких критериев, как неутраченная привлекательность Арктики в глазах населения; адекватность проекта внешнеполитическим и экономическим реалиям, возможность трансформации идей национальных доктрин в технологии сплочения и т.п. Имидж региона не только отражает рост коммуникационного и энергетического значения региона, поднимая его оценку в пространственном контексте, но и мобилизует вокруг целей развития Арктики социальные группы, элиты стран ЮВА, заинтересованных в экономическом сотрудничестве и политическом взаимодействии в совместном и ответственном освоении знакового региона.
Библиографический список
1. Международное право. М., 2009.
2. Примаков Е.М. Национальные интересы России в Арктике // Вызовы и альтернативы многополярного мира. М., 2014.
3. Арктический совет. Досье. // ТАСС. 11.05.2017. URL: https://tass.ru/info/4244655 (дата обращения 28.04.2023).
4. Казаков М.А. Государственная политика России в Арктическом регионе: противоречивая поступательность механизмов формирования // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия Социальные науки. 2010. №2. С. 36-40.
5. Лысцев М.С. Арктическая политика североамериканских государств // Регионология. 2014. №3. С. 21-29.
6. Лазарев В.А. Арктическая зона как объект мировой геополитики // Оригинальные исследования (ОРИС). 2022. Том.12. №7. С. 228-236.
7. Burns R.N. А Renewed Partnership for Global Engagement // State.gov. URL:
http:www.state.gov/p/us/rm/2005/58488.html (дата обращения 29.04.2023).
8. Сухаг В. Интересы Индии в российской Арктике // Россия: общество, политика, история. 2022. №2. С. 117-132.
9. Зайков К.С. Арктическая политика Индии: исторический аспект // Арктика и Север. 2022. №48. С. 261-274.
10. Медведев Д.А. Арктическая политика Китая в первой четверти XXI века. М., 2020.
11. Капицын В.М. Глобализм и интеграционный потенциал государства (к оценке проектов нового Шелкового пути) // Государственная политика развития на современном этапе: содержание, направление и перспективы: Материалы международной научной конференции (Москва, 27 октября 2016 г.). М., 2017. С. 180-189.
12. Путь «Снежного дракона»: Китай идет в Арктику — вместе с Россией // РИА Новости. 13.10.2017. URL: https: //ria.ru /20171013 /1506780143 html?ysclid=lgwcuw2ubs523831674 (дата обращения 26.04.2023).
13. Леонов С.Н. Активизация политики Китая в Арктике: предпосылки, проблемы, перспективы // Регионалистика. 2019. Т.6. №5. С. 50-60.
14. Копзина А.Л. «Полярный Шелковый Путь» как сфера стратегического партнерства Российской Федерации и КНР // Вестник Удмуртского университета. 2020. Т.4. Вып. 2. С. 186-194.