Полтораков А.Ю. Украинская идея»: национальная специфика геокультурных (цивилизационных) ценностей

Данные об авторе. Полтораков Алексей Юрьевич, кандидат политических наук, ученый секретарь Института украинской политики (г. Киев, Украина). Сфера интересов: национальная и европейская безопасность.

Аннотация. Украина в геокультурном измерении является частью так называемого «Макрохристианского цивилизационного мира». Внешне он характеризуется прежде всего единством религиозных основ (христианство), внутренне – близостью основ аксиологических (ценностных), а также определенной историко-географической целостностью. «Украинская цивилизация» сочетает в себе элементы как «западной» модели, так и модели «восточной». По большинству историко-культурных «параметров» Украина явно тяготеет к восточной, а не западной составляющей Макрохристианского мира. Однако в разрезе иерархии ценностных приоритетов (свобода, равенство, братство) явной близости не наблюдается. Производная нечеткость иерархии ценностных приоритетов, характерная для украинского «национального характера», придает всей структуре достаточную гибкость для развития – достаточный уровень адаптивности. «Украинская идея», как национально-государственный проект, не сводится к «подстраиванию» под определенную схему (ни восточную, ни западную), но тяготеет к творческому переосмыслению и адаптации возможных заимствований, доказавших свою перспективность.

Украинская идея»: национальная специфика геокультурных (цивилизационных) ценностей

Я бы хотел посвятить этот материал светлой памяти своего Учителя – выдающегося современного украинского историка-культуролога профессора Юрия Витальевича Павленко (1957–2012).

Счастие твое и мир твой, и рай твой, и Бог твой внутри тебя есть.
А ты смотри, чтоб Бог твой был всегда с тобою, тогда и ты с ним будешь.
Григорий Сковорода (1722–1794)

В дискуссиях о современных геокультурных (цивилизационных) процессах нельзя не учитывать аксиологическую составляющую проблемы – присутствие ценностного базиса, пропитывающего тот «народный дух» (Г.В.Ф. Гегель) или «национальный характер» (менталитет), к которому апеллируют как правые, так и левые исследователи проблематики национальной идеи и конструкторы национальных идеологий.
Украина в геокультурном измерении является частью «Макрохристианского цивилизационного мира». Он характеризуется: внешне – единством прежде всего религиозных основ (христианство), внутренне – близостью основ аксиологических (ценностных) и историко-географической целостностью.
Основной набор ценностей, лежащих в основе его современного развития, можно свести к акцентуализированной еще Великой французской революцией (1789–1799) триединой связке «свобода, равенство и братство». Различия между «западной» (новоевропейско-североамериканской) и «восточной» (где доминирует восточнославянско-православный элемент) составляющими макрохристианского мира лежат в глубине соотношения между этими принципами, в их иерархии.
Применительно к Западу иерархия ценностных принципов четко выражена в отнюдь неслучайном порядке: 1) свобода, 2) равенство, 3) братство.
В Северной Америке (прежде всего в США) – где становление современной цивилизации западного образца проходило «в чистом виде», иерархия этих ценностей наиболее рельефна. Приоритет свободы там пронизывает практически всю американскую действительность. Но именно разное понимание и применение идеи свободы – причина Гражданской войны в США (1861–65). Нелишне вспомнить также «свободу слова», любое поползновение против которой воспринимается буквально «в штыки».
Приоритет равенства также выражен четко и ярко –в контексте «общества равных возможностей» по реализации «американской мечты». Однако базирующуюся на принципе равенства идею «общества равных возможностей» реализовать без предварительного «условия» свободы невозможно. В силу этого, принцип «равенства» несколько уступает в иерархии принципу «свободы».
Приоритет «братства» концентрируется в социально-политических настроениях патриотизма – гордости за принадлежность к обществу «свободных и равных». Посему принцип «братства» в соответствующей иерархии занимает «почетное третье место» – как принцип «суммирующий», сводящий весь ценностный конструкт в триединое целое. Подобная иерархия принципов характерна и для новоевропейского сегмента современного Западного мира.
Иерархия принципов «свободы, равенства и братства» в «восточной» составляющей макрохристианского мира обратная: 1) братство, 2) равенство и 3) свобода.
Наиболее ярко выражаются эти принципы в России – современной геокультурной «сердцевине» «восточной» составляющей макрохристианского мира. Тем более, что современные историки и культурологи (Ю. Павленко и др.) рассматривают «созданную Петром І империю как явление не национального (таким были Московское царство и казачья Украина — Гетманщина), а цивилизационного порядка».
Принцип «братства» позволил не только освоить гигантские просторы Северной Евразии, но и в течение многих веков удерживать их в едином целом. Несмотря на достаточно пестрый этнонациональный состав (где тесно переплелись прежде всего славянская и тюркская составляющие), «русский мир» (благодаря факторам русского языка, православия и пр.) остается целостным образованием, а его идея базируется на принципе «братства». Даже прививаемая в СССР идеология «интернационализма» несла в себе зерна идей братства («Раньше думай о Родине – а потом о себе!» и пр.).
Принцип «равенства» носит не только метафизический смысл (теологически «все равны перед Богом» и т.п.). Идея равенства (в фокусе «социальной справедливости») лежала в основе таких процессов, как коллективизация (в т.ч. раскулачивание) или даже репресии 1930-х гг. (хотя бы частично) и легко трансформировалась в «уравниловку» в период «застоя». Ленинский образ общества как «единой фабрики», управляемой согласно принципу единоличия, представлял собой яркий радикализированный вариант технократического объединения принципов равенства и братства. С другой стороны, именно принцип равенства лежал в основе системы социального обеспечения – равного доступа к базовому набору социальных благ, прав и возможностей (здравоохранение, образование и пр.).
Принцип «свободы» в соотношении с принципами «братства» и «равенства» носит отнюдь не первостепенный характер. «Общественное бессознательное народа во всей истории России «убеждено» в своей неспособности самостоятельно решить проблемы собственной жизни, – констатируют современный российский социолог Э. Кульпин. – В этом главная специфика российской цивилизации». Традиционная вера в «доброго царя» и доминирующие настроения ожидания «сильной руки» (здесь показательно позиционирование И. Сталина как «эффективного менеджера») не позволяют считать принцип свободы доминирующим.
Геокультуролог Ю. Павленко суммировал: «Если Запад в течение столетий развивался за счет раскрепощения индивида и его труда (при правовом оформлении соответствующих изменений), то в Российской империи закрепощение народных масс в течение XVII–XVIII вв. неизменно усиливалось, при наличии с середины XVIII в. и противоположных тенденций по отношению к высшему классу („Указ о вольности дворянства“ и др.). Но и в последнем случае либеральные тенденции (при Елизавете, Екатерине ІІ, Александре І) сменялись противоположными (при Петре ІІІ, Павле I, Николае І). Новое, уже тотальное порабощение личности мы видим в ХХ в. в первой половине периода большевистского господства».
«Свобода в народном понимании означала полную автономию от государства и освобождение от всех обязательств, налогов и повинностей в пользу как государства, так и частных лиц», – констатировал российский социальный историк Б. Миронов. Поэтому заимствуемые на Западе идеи либерализма никогда не находили достаточно благодатной для своего развития почвы – они либо явно не приживались в социально-психологической среде «рабов Божьих», либо неявно вырождались или существенно трансформировались (в особый «русский путь» или «суверенную демократию»).
Впрочем, именно принцип «свободы» – хотя и в весьма своеобразном его понимании – помогал осваивать бескрайние просторы Сибири и Дальнего Востока. Однако в условиях жесткого пресса выливался в «русский бунт, бессмысленный и беспощадный» (А. Пушкин).
Несовпадение «западной» и «восточной» иерархии общих ценностных принципов макроцивилизационного плана ярко проявилось во Второй мировой войне. Западные союзники идеологически боролись прежде всего за «свободу» – именно как вызов ей воспринимались идеологии фашизма/нацизма. (воплощением которого стали как раз концлагеря). В основе идеологии войны «Красной армии» лежал принцип «братства». Вспомним радиообращение И. Сталина к советскому народу (3 июля 1941 г.) «Братья и сестры!..» Да и ведущаяся СССР война отнюдь неслучайно получила название Великой Отечественной. Реализуемые СССР «освободительные походы» были составляющим элементом кампаний по «воссоединению братских народов».

Украина: витязь на распутье? (Вместо выводов)

Как купцы принимают предохранительные меры, лишь бы в виде хороших товаров не приобрести плохих и испорченных, так и нам следует тщательно следить, чтобы, выбирая друзей, это наилучшее украшение жизни, больше того – неоценимое сокровище, через небрежность не натолкнуться на что-то подделанное.
Григорий Сковорода (1722–1794)

Ощущение народом Украины ценностно-культурных отличий от других крупных общностей бывшего СССР, переживание национально-культурной особенности приобрело легитимирующее значение для массового признания на референдуме 1 декабря 1991 г. собственной политической власти и необходимости «самостийной» государственной политики.
«Украинская цивилизация» (при всей ее условности) сочетает элементы как «западной», так и «восточной» модели. По большинству историко-культурных «параметров» Украина тяготеет к восточной, а не западной составляющей макрохристианского мира. Однако в иерархии ключевых ценностных приоритетов (свобода, равенство, братство) явной близости не наблюдается. Так, принцип «братства», если и характерен, то занимает не доминантное положение в структуре. Ведь менталитет, осмысливаемый в том числе в категориях «моя хата с краю» и т.п., плохо коррелируется с идеалами «братства».
Производная нечеткость иерархии ценностных приоритетов, специфичная для украинского «национального характера», придает всей структуре гибкость для развития, адаптивность. Развитие глобализации, в социокультурном измерении сводящейся прежде всего к вестернизации, предъявляет особые требования к развитию «национальной идеи» Украины. Глобальная вестернизация действует прежде всего как фактор «добровольно-принудительного» сближения. Однако она же вольно или невольно стимулирует и ускоряемую дифференциацию, проходящую прежде всего по линиям «цивилизационных разломов», «столкновения цивилизаций» (С. Хантингтон).
Опыт многих стран (прежде всего «восточных тигров» – начиная с послевоенной Японии и заканчивая современным Китаем) свидетельствует, что успеха можно достичь только тогда, когда социокультурные заимствования лишь дополняют и обогащают, а не подменяют и переделывают национальное. Ни одна нация, слепо принявшая вестернизацию («скопировавшая» принципы «свободы, равенства и братства») и подогнавшая под нее «национальную идею», не достигла серьезных успехов и не обрела долгосрочной перспективы развития. Неудачниками оказались в первую очередь те, кто не ставил себе цели адаптировать западную схему применительно к собственной социокультурной специфике. И в случае механического перенесения западных принципов «свободы, равенства и братства» на достаточно инородную почву и незадействования традиций результатом сколь угодно благих и внешне прогрессивных реформ оказывалась лишь социально-экономическая деградация. Так, навязывание Украине либеральной модели национально-государственного развития обернулось двуединой связкой «прихватизации» и «лихих 90-х», от негативных последствий которых мы страдаем до сих пор.
С другой стороны, навязывание «восточной» модели (тоже не отвечающей социокультурным традициям) подводит к балансированию на грани авторитаризма и сомнительным жертвам во имя преимущественно конъюнктурно понимаемого и корыстно используемого приоритета «братства». Модернизация сугубо «по-западному» или «по-восточному», без первостепенного внимания к собственной социокультурной специфике (даже если она действительно очень близка к западной или восточной!) «чревата последствиями»: в среднесрочной перспективе калькирование не конструктивно, а в долгострочной – деструктивно.
«Украинская идея», как национально-государственный проект, видится такой, что она не сводится к максимальному «подстраиванию» под схему – ни под восточную, ни под западную, но тяготеет к творческому переосмыслению и адаптации возможных заимствований, доказавших свою перспективность. «Свой путь» Украине следует искать тщательно и вдумчиво – не отметая слепо якобы «чуждые» идеи, но и не копируя их так же слепо.

Литература

1. Белый О., Быстрицкий Е. Построение государства в Украине: пути легитимации // Политическая мысль. 1996. № 1.
2. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990.
3. Он же. О рабстве и свободе человека. Опыт персоналистической метафизики. Париж, 1939.
4. Быстрицкий Е. Протодемократия и культурполитические трансформации в Украине // Политическая мысль. 1994. № 4.
5. Грач Л.І. Україна – не Європа. Київ, 2008.
6. Кара-Мурза С.К. Советская цивилизация. М., 2008.
7. Кульпин Э.С. Становление системы основных ценностей российской цивилизации // История и современность. 2008. №1.
8. Мамардашвили М.К. Сознание и цивилизация // Природа. 1988. № 11.
9. Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII – начало XX в.). Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. СПб., 1999.
10. Михальченко М. Українська регіональна цивілізація // Політичний менеджмент. 2003. №1.
11. Павленко Ю.В. Восточнохристианская цивилизационная система и ее место во всемирно-историческом процессе // Социология: теория, методы, маркетинг. 2001. №4.
12. Павленко Ю.В. Евразийство и цивилизационная структура постсоветского пространства // Наука та наукознавство. 2001. №4.
13. Павленко Ю.В. Західнохристиянська цивілізація Нового часу та Макрохристиянський світ // Розбудова держави. 1998. №3–4.
14. Ткаченко В., Реєнт О. Україна: на межі цивілізацій (історико-політологічні розвідки). Київ, 1995.
15. Хавкин Б. Новая популярность Сталина: роль cталинизма в процессе переосмысления прошлого в постсоветской России // Форум новейшей восточноевропейской истории и культуры. 2012. № 1.
16. Хорина Г.П. Власть и демократия в русской культуре // Философия и культура. 2012. №12.
17. Ценности как указатели наших действий // Зеркало недели, 7 декабря 2012 г.
18. Цивилизационная структура современного мира / Т. 2: Макрохристианский мир в эпоху глобализации. Киев, 2008.
19. Цивилизационные модели современности. Киев, 2002.
20. Huntington S.P. The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order. N.Y.; L.; Toronto; Sydney, 1996.