Козулин В.Н., Чернышов Ю.Г. Эволюция стереотипов восприятия Европы и европейцев в России (Ч. 1 – от Древней Руси до Империи)

Данные об авторах. Козулин Вячеслав Николаевич, к.и.н, доцент кафедры всеобщей истории и международных отношений АлтГУ. Сфера научных интересов: проблемы этнических образов, имагология, этническая психология, история культурных связей России и Запада.
Чернышов Юрий Георгиевич – д.и.н., профессор, заведующий кафедрой всеобщей истории и международных отношений АлтГУ, директор Алтайской школы политических исследований. Сфера научных интересов – актуальные проблемы мирового политического процесса, этнические стереотипы, имидж страны и региона, история социальных утопий.

Аннотация. В данной статье ставится вопрос о корректности типологий локальных цивилизаций – в частности, «западной» («европейской») и «православной» («русской»). На основе анализа обширных исторических материалов рассматриваются основные тенденции эволюции стереотипов восприятия Европы и европейцев в России. Выделены пять основных периодов, три из которых (до 1917 г.) освещены здесь, а остальные два – в следующей статье, содержащей и обобщающие выводы.

Эволюция стереотипов восприятия Европы и европейцев в России (Ч. 1 – от Древней Руси до Империи)

Рассуждения о межцивилизационных взаимодействиях часто строятся в виде абстрактных схем, довольно далеких от исторических, географических и культурных реалий. Так, например, типологии локальных цивилизаций часто не отвечают элементарным научным правилам классификаций. В качестве критериев одновременно используются религиозные, географические, этнические и иные признаки. Это часто проявлялось в тех случаях, когда речь шла о сопоставлении Европы и России.
Так, у Арнольда Тойнби (а позднее и у Сэмюэля Хантингтона) речь шла, по сути, о «Западном мире» и о «Православной (славянской, русской) цивилизации» [1; 2]. Но возникает вопрос: почему бы тогда не выделить внутри «Запада» цивилизации «католическую» и «протестантскую», «европейскую» и «североамериканскую»? Или, скажем, «романскую», «германскую» и «англо-саксонскую»? На такое противоречие в подходах обращал внимание еще Питирим Сорокин: «Самая серьезная ошибка этих теорий состоит в смешении культурных систем с социальными системами (группами), в том, что название «цивилизация» дается существенно различным социальным группам и их общим культурам — то этническим, то религиозным, то государственным, то территориальным, то различным многофакторным группам, а то даже конгломерату различных обществ с присущими им совокупными культурами» [3]
Иногда эту дихотомию пытаются описать в иных категориях – «Запад» и «Восток». Однако она тоже имеет разные трактовки (географические, культурологические и т.д.). В широком смысле под Востоком обычно понимается так называемый классический (азиатский) Восток. А в более узком — под Востоком подразумевают и страны, в значительной степени европейские по своим культурным истокам, но все же слишком «отошедшие к Востоку» и во многом противопоставившие себя Западу. Это цивилизации византийская и русская.
В настоящей статье речь пойдет как раз о втором понимании данной дихотомии – о том, как воспринимались в качестве «Других» европейцы в России. Несмотря на условность упомянутых типологизаций, различия объективно существовали и, более того, в разные эпохи они по-разному воспринимались представителями «двух миров».
Отдаление друг от друга и осознание существенных различий русских и западноевропейцев зачастую приводило к формированию взаимных негативных стереотипов восприятия. При этом западноевропейские стереотипы о русских и о России уже достаточно хорошо известны и изучены. Многие европейские стереотипы о русских как о «варварах» в последнее время вновь стали активно развенчиваться как зловредные «мифы о России» [4]. Впрочем, любой стереотип в известной степени мифологичен и в связи с этим вряд ли нуждается в развенчании. Гораздо менее изучены стереотипы восприятия Европы и европейцев в российском общественном сознании. Мы попытаемся вкратце проследить основные этапы эволюции этих стереотипов с древнейших времен до нашего времени.
Говоря о российском общественном сознании, как и о любом другом, следует иметь в виду, что оно не является единым: для разных категорий населения, для разных идеологических групп характерны разные, порой прямо противоположные взгляды на одни и те же проблемы. В особенной мере это всегда было свойственно в России именно в отношении к Западу. На этот счет с давних пор сложились два противоположных идеологических течения – «западничество» и «антизападничество» (по своей сути почвенничество, в частности, «славянофильство»).
Известный немецкий историк Г. Штёкль по этому поводу замечал, что в России издавна шла динамичная борьба европейских и антиевропейских сил [5, с. 57–58]. Очевидно, что эти две тенденции порождали прямо противоположные стереотипы в восприятии Европы и европейцев. Поэтому при анализе стереотипов мы будем исходить из того, какая тенденция (антиевропейская или проевропейская) в развитии страны становилась преобладающей в тот или иной период.
1. В период Древней (домонгольской) Руси, по крайней мере, в его начале, отношение к Европе и к европейцам-католикам было гораздо более лояльным, чем в некоторые последующие. Русь, по сути, являлась частью европейского христианского мира, она воспринималась не как «не-Европа», а как «тоже Европа». Митрополит Иларион в «Слове о законе и благодати» писал о европейцах-католиках, что «есть вместе с ними и пити в случае нужды, ради любви Христовой, не совсем предосудительно» [6, с. 263]. Активно развивались торговые связи – в частности, через Новгород.
Однако уже в Древней Руси, по наследству от Византии, проявились две тенденции по отношению к европейцам – лояльная и негативная. И по мере усиления византийского влияния на Руси все более усиливалась последняя, потому что она и в самой Византии со времени раскола церквей становилась преобладающей. Сказались и конфликты с воинственными крестоносцами. Нашествие монголо-татар разорило и подавило Русь, надолго отбросило ее назад в развитии, отделило ее от Европы. Этому способствовало и стремление некоторых князей ради сохранения своей власти сотрудничать с захватчиками: «лучше татарское иго, чем римский папа!».
2. Период Московского государства (XV–XVII вв.). Московское царство вырастает на основе распавшейся Золотой Орды – постепенно прибирает к рукам наследство, которое было у монголо-татар; перехватывает власть и наследует многие, по сути, азиатские политические традиции. Синтез европейских и азиатских элементов привел к развитию уже особого «евразийского» государства. С этого момента Россия и Европа смотрят друг на друга как на «значимого Другого». С одной стороны, они узнают друг в друге общие черты, но с другой — чувствуют, что их многое отличает.
Еще одна проблема, которая проходит через всю историю отношений, – это проблема догоняющей модернизации. Страна объективно отстала от Европы и технически и культурно, а догоняла рывками, за счет перенапряжения сил. Казенно-бюрократическое отношение к людям, как к материалу, который можно бросать в топку, чтобы быстрее доехать, идет еще оттуда. И, конечно, геополитические конфликты с европейскими странами периодически подогревали негативные стереотипы.
Со времени путешествия московской церковной делегации на Ферраро-Флорентийский собор и обратно (1437–1439 гг.) начали усиливаться культурные контакты с Италией и другими странами. Однако широкие слои общества это влияние не затронуло, в массах были распространены ксенофобские настроения, в основном религиозно мотивированные. Негативная установка, восходящая к греческой церковной пропаганде, еще прочнее укоренилась в народном сознании. Так, австрийский посол С. фон Герберштейн писал: «Московиты похваляются, что они одни только истинные христиане, а нас осуждают как отступников от первоначальной церкви» [7, с. 106].
Иван Грозный, с одной стороны, был в известной степени очарован западной культурой, особенно английской, а с другой – считал себя выше европейских государей, и у него наиболее отчетливо проявились амбиции наследника римских кесарей. Пожалуй, от этих времен берет начало тенденция возводить Россию в ранг особой цивилизации, со своим особым предназначением – как бы выше и лучше Европы.
События Смутного времени резко усилили в обществе недоверие и враждебность к Западу. Среди простого народа была широко распространена ксенофобия – не только на религиозной, но и на бытовой почве. Внешний вид и одежда «немцев» (которыми в народе называли практически всех иностранцев) вызывали постоянные насмешки у русских – «немчин брюхат и толст». Не один раз совершались погромы Немецкой слободы, срывались до основания иноверные храмы [8, с. 66, 50].
3. В «имперский» период в основном побеждает «западническая» тенденция и происходит бурная вестернизация. Россия при Петре пытается многому научиться у Европы, чтобы догнать ее в своем развитии. Прорубается «окно в Европу», строится новая «европеизированная» столица. В составе империи оказываются представители многих европейских народов – в частности, поляков и немцев. Европейская культура получает «зеленый свет», и значительная часть элиты настраивается проевропейски. Формируется достаточно влиятельный слой интеллигенции, выступавшей против «азиатчины». Необходимо выделить, однако, грань, когда отношение к Европе во властных кругах сменяется с восторженно-подражательного, как было долгое время, на все более прохладно-настороженное, а затем даже враждебное.
Эта перемена происходит в период Французской революции и наполеоновских войн – как консервативная реакция на опасность повторения подобного пути. К концу правления Николая I дело дошло уже фактически до первой «холодной войны» с Западом, а затем и до настоящей (Крымской) войны. При Николае I новое дыхание получила и теория «Москва – Третий Рим». Отныне она стала пониматься исключительно в геополитическом смысле, в том, что Россия – особая, коренным образом отличная от европейской цивилизация, единственная наследница православно-монархической Византии.
В это время формируется национальное самосознание, происходит осознание своей особости и в русском обществе. Возникают течения «западников» и «славянофилов». Естественно, что в эпоху Крымской войны и обострения отношения с Европой преобладающей становится антизападная тенденция. В широких общественных слоях (причем, как в консервативно-охранительных, так во многом и в демократических славянофильских) складывается стереотип Европы как источника тлетворного влияния. Эти стереотипы уже очень близки современным традиционным стереотипам восприятия европейцев в России. Один из самых популярных стереотипов, оформившихся уже тогда, это противопоставление европейского «рационализма» русской духовности, иррационализму.
Тем не менее, в конце XIX – начале XX вв. в отношениях России и Европы, а соответственно, и в эволюции стереотипов, снова наблюдается потепление и сближение [см.: 9]. Перед лицом растущей германской угрозы Франция и Англия становятся союзниками России. Европейская светская культура через университеты, через литературу, через театры и т.д. широко распространяется в России и при этом зачастую получает на российской почве вполне органичное развитие. Как это ни парадоксально, даже не только либеральные, но и радикальные «антибуржуазные» силы черпали тогда свои идеологические установки в основном из Европы.
Последующая эволюция стереотипов рассматривается нами в отдельной статье, посвященной советскому и постсоветскому периодам.

Литература

1. Тойнби А. Дж. Постижение истории. Сборник / Пер. с англ. Е.Д. Жаркова. М., 2001. Т. I. С. 82-85.
2. Huntington S.P. The Clash of Civilizations? // Foreign Affairs. Vol. 72. № 3. Summer 1993. P. 22-49.
3. Сорокин П. Общие принципы цивилизационной теории и ее критика. Сравнительное изучение цивилизаций // Ерасов Б.С. Сравнительное изучение цивилизаций: Хрестоматия. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Eras/03.php
4. Мединский В.Р. Мифы о России: в 3-х кн. М., 2010.
5. St?kl G. Ru?land und Europa vor Peter dem Gro?en // Ru?land, Europa und der deutsche Osten. M?nchen, 1960.
6. Карташев А.В. Собрание сочинений. Т. 1. Очерки по истории русской церкви. М., 1992.
7. Герберштейн С. Записки о Московии / Под ред. В.Л. Янина. М., 1988.
8. Уланов В.Я. Западное влияние в Московском государстве // Три века. Россия от Смуты до нашего времени. Исторический альманах под ред. В.В. Каллаша в шести томах. Репринтное издание. Т. II. XVII век. Вторая половина. М., 1991. С. 39–76.
9. Голубев А.В., Поршнева О.С. Образ союзника в сознании российского общества в контексте мировых войн. М., 2011.