АШПИ 
Данные об авторе. Голунов Сергей Валерьевич, доктор политических наук, доцент, научный сотрудник Центра изучения отношений между ЕС и Россией, Тартуский университет, Эстония.
Аннотация. В статье анализируются базовые характеристики ирредентизма, а также факторы, существенно влияющие на развитие ирредентистских движений. С учетом международного опыта оценивается вероятность развития ирредентистских движений в российском пограничье на обозримую перспективу и предлагаются некоторые общие принципы, на основе которых могла бы строиться политика предупреждения ирредентизма.
Проблема ирредентизма: ситуация в российском пограничье на фоне мирового опыта
В России болезненно воспринимаются любые, пусть потенциальные и весьма гипотетические, вызовы территориальной целостности государства. В качестве одного из подобного рода вызовов нередко рассматривается ирредентизм, при котором этническое меньшинство претендует на присоединение территории своего компактного проживания к другому государству, где та же самая (или родственная) этническая группа составляет большинство или многочисленное и привилегированное меньшинство. Потенциально проблема ирредентизма может возникнуть в значительной части российского пограничья, причем в ряде случаев ситуация может восприниматься в контексте «цивилизационного дискурса», а именно опасений относительно того, что «ирредентистское меньшинство» может попытаться оторваться от «российской цивилизации» и присоединиться к своим «собратьям» по религии и/или культуре».
В чем же заключается суть ирредентизма? Какие факторы способствуют, а какие препятствуют развитию ирредентистских движений? Какие уроки должны вынести российские власти из соответствующего международного опыта?
Анализ данного опыта следует начать с попытки определить содержание самого понятия ирредентизма. Хотя его суть уже была обозначена выше, такая трактовка все же оставляет ряд вопросов. Во-первых, некоторые исследователи понимают ирредентизм более широко: одни авторы включают в этот феномен любое вмешательство иностранного государства в дела другого с целью защиты «своей» этнической группы [1, c. 154], другие – претензии иностранного государства на находящиеся в составе иной страны исторические территории, на которых ко времени выдвижения претензии может даже и не проживать значительное количество представителей «своей» этнической группы (в качестве примера можно привести притязания армянских националистов на территорию Западной Армении) [2]. Во-вторых, во многих случаях отнести движение к категории сепаратистских либо ирредентистских можно только по прошествии довольно длительного исторического периода. Дело в том, что представления о желаемом результате (сецессия или воссоединение) могут расходиться и меняться с течением времени как в самом движении, так и в самом «родственном» иностранном государстве. Зачастую не упуская случая использовать существование ирредентистских или сепаратистских движений в своих интересах, внешние акторы могут использовать их как «разменную монету» в переговорах с той страной, на территории которых эти движения существуют, а также соизмерять свои амбиции с реакцией третьих стран либо международного сообщества в целом. С учетом того, что действующие нормы международного права отнюдь не поощряют аннексию, заинтересованному в успехе движения своих «этнических собратьев» государству, как правило, более реалистично добиваться не присоединения территории к себе, а существенного усиления своего влияния в зоне ирредентистского движения при формальном сохранении статус-кво, либо при поддержке самопровозглашения данной территорией независимости.
Развитию ирредентистского движения благоприятствует ряд факторов. Ключевыми из них являются недовольство этнического меньшинства политикой властей их страны и готовность другого (как правило, соседнего) государства оказать помощь группе, которая является «родственной» в этнокультурном плане либо этническому большинству, либо “привилегированному” меньшинству. Ни одного из этих факторов в отдельности, однако, недостаточно. Трудно представить себе, например, чтобы ирредентистское движение достигло своей цели без явной или хотя бы скрытой поддержки извне. С другой стороны, одного лишь желания внешнего актора мобилизовать «соотечественников» для отторжения территории также вряд ли достаточно. Хотя в конспирологических сценариях представителям этнических меньшинств (например, китайцам в России) зачастую отводится роль «пятой колонны», организованно и послушно выполняющих задание направляющего их государства по присоединению к ней соседних территорий, вряд ли можно считать вероятным то, что представители таких меньшинств в нормальных условиях согласятся играть роль дисциплинированных «солдат идеи», подчиняя ей свою жизнь и жизни своих близких. Напротив, члены сообщества, оказавшиеся в более благоприятных социально-экономических и других условиях, чем те, которые существуют на их «исторической родине» (например, мексиканцы в США или русские в Финляндии) вряд ли будут иметь особое желание поспособствовать их «выравниванию», а самым простым ответом на улучшение условий на «исторической родине» является не инициирование ирредентистского конфликта, а репатриация.
При наличии двух вышеупомянутых условий существенную роль может сыграть ряд других факторов. Пожалуй, наиболее серьезным из них является слабость государства, на территории которого действуют ирредентистские движения: не случайно, что в 1990-е годы значительная часть из них развивалась в условиях распада одних государств и формирования других. Определенное значение могут также иметь концентрация этнического меньшинства вдоль границы с поддерживающим ирредентизм государством, «культурная дистанция» между этническим большинством и доминирующей в стране этнической группой (чем больше такая дистанция, тем больше вероятность ирредентистского движения), разница в уровне социально-экономического развития, а также многочисленность и компактность этнического меньшинства. Однако влияние этих факторов на возникновение ирредентистских движений небезусловно: так, несмотря на сохранение определенных трений, проблемы крупного, довольно компактно проживающего и сильно отличного в этнокультурном плане от титульного населения турецкого меньшинства в Болгарии пока удается разрешать, в целом, успешно. Некоторые авторы, в том числе основываясь на анализе обширной базы данных по этническим конфликтам, вообще считают роль большинства из упомянутых факторов в рассматриваемом контексте второстепенной [3, p. 1126, 1138].
Довольно неоднозначную роль в контексте развития ирредентистского движения может сыграть политический режим. Демократические режимы имеют в своем распоряжении более гибкие и разнообразные инструменты урегулирования подобных споров, например предоставление этническим меньшинствам широкой автономии, либерализация режима трансграничного сообщения и создание кросс-граничных регионов с регионами сопредельных стран и т.п. Вместе с тем, в случае обострения этнополитических конфликтов при демократическом режиме нередко оказывается труднее, чем при режиме авторитарном заглушить голоса разжигающих конфликт радикалов с обеих сторон [3, p. 1138]. Авторитарные режимы более склонны проводить жесткую и ущемляющую интересы этнических меньшинств политику, но при этом располагают и своими инструментами урегулирования конфликтов: возможностями принятия непопулярных решений, идущих вразрез с требованиями радикальных лагерей, «приглушения» конфликтогенных информационных потоков и т.п.
Гораздо более серьезным фактором эскалации ирредентизма может стать ужесточение государственной политики относительно компактно проживающего в приграничье этнического меньшинства. Если данное меньшинство плохо интегрировано в языковом и культурном планах интегрировано, то попытка наступления на его религиозные свободы, сужение самоуправления и сферы употребления языка, может оказаться особенно взрывоопасной, что можно проиллюстрировать примером в конце концов закончившегося присоединением к США антимексиканского движения техасских колонистов в XIX в., спровоцированного желанием мексиканского авторитарного режима унифицировать систему управления, с которой более демократические порядки колонистов были плохо совместимы.
С учетом вышеприведенных соображений, насколько вероятно развитие ирредентистских движений на территории России? В случае ослабления государства он отнюдь не исключен, так как сложившейся ситуацией, вероятно, не преминут воспользоваться к своей выгоде (хотя вовсе не обязательно территориальной) соседи, в том числе и те, которые в настоящее время считаются союзниками РФ. Однако в обозримой перспективе реализация подобных сценариев представляются маловероятной. РФ явно превосходит по своему «силовому» потенциалу большинство соседей, и вступать с ней в конфронтацию чревато для любой сопредельной страны слишком серьезными рисками, тогда как экономическое сотрудничество сулит огромные дивиденды. Социальные условия, в которых находятся в РФ «ирредентистские» меньшинства, в значительном большинстве случаев, по крайней мере, не хуже, чем на их «исторической родине», а между «местными порядками» в зонах компактного проживания таких меньшинств и системой государственного управления уже давно сложился достаточно стабильный статус-кво.
Определенный вызов с ирредентистским потенциалом может создаться в случае резкого увеличения в приграничье численности компактно проживающих групп из титульной сопредельной страны, например китайцев. Однако и такое развитие событий отнюдь не означает фатальной неизбежности возникновения ирредентистского движения с отторжением территории от России при соблюдении ряда условий: поддержания хороших отношений с соседней страной, поддержания с ней интенсивных трансграничных контактов, интеграцию меньшинства или достижения с ним консенсуса относительно условий самоуправления и этнокультурной автономии без дальнейших попыток существенного ужесточения «правил игры». Следует помнить о том, что трансграничные этнические группы отнюдь не обязательно рассматривать как угрозу: напротив, они легко могут стать мостом для развития сотрудничества между сопредельными странами.
Литература
1. Бараш Р. Ирредентизм как категория дискурса и политической практики // Вестник Российской нации. 2012. № 2–3. С. 151–171.
2. Irredentism. URL: http://en.wikipedia.org/wiki/Irredentism
3. Saideman S.M., Ayres W. Determining the Causes of Irredentism: Logit Analyses of Minorities at Risk Data from the1980s and 1990s // The Journal of Politics. Vol. 62. No. 4 (Nov., 2000). P. 1126–1144.