АШПИ 
Данные об авторе. Хайдуков Герман Николаевич, магистрант I курса Тюменского государственного университета, обучающийся по направлению «международные отношения». Научные интересы: история политических и правовых учений, новая и новейшая история, политическая история США, европеистика, Европейский союз, демократия.
Аннотация. Настоящая статья посвящена проблемам возникновения и формирования понятия «европейская идентичность». Автор пытается ответить на ряд концептуальных вопросов: Почему люди считают себя европейцами? Что мы называем Европой? И, какое значение европейская идентичность имеет для Евросоюза?
Европейская идентичность как феномен Европы
Для того чтобы понять, что представляет собой сегодня европейская идентичность, следует прежде всего определить само понятие «европейская идентичность». На первый взгляд, это представляется достаточно простой затеей, ведь мало кто будет спорить, что основой данного понятия выступает не что иное, как чувство личной самоидентификации человека с Европой. Но уже при встрече с этим определением возникает проблема: что мы называем Европой?
К слову сказать, существует огромное количество отличающихся друг от друга «Европ». Милан Кундера, например, в своем эссе «Трагедия Центральной Европы» различает центральную, восточную и западную Европы. Также он упоминает понятие «географической Европы», включающей в себя пространство от Атлантики до Урала [7, с. 1]. «Европа» знаменитого канцлера ФРГ Конрада Аденауэра включала в себя США, которые, как известно, географически расположены в другой части света. А образ Европы Шарля де Голля включал в себя часть СССР, но исключал при этом Великобританию и США [1, с. 395]. Сегодня можно столкнуться с проблемами европейского статуса России и Турции, а также некоторых других стран географического пространства Европы, воспринимаемых многими членами общества, в том числе и внутри этих стран, как некие уникальные, неевропейские культуры.
Иными словами, возникает ситуация, когда люди начинают отождествлять себя с совершенно разными «Европами», используя для этого различные критерии. Но что действительно важно, так это то, что само понятие «Европа» при этом не перестает существовать, а значит, несмотря на всю абстрактность европейской идентичности, человек может считать себя европейцем. Нам же необходимо понять, как и почему происходит подобная идентификация?
Кто-то считает, что общеевропейская идентичность стала следствием ослабления суверенных государств после Второй мировой войны, когда европейское общество увидело в идее национального государства одну из причин своих страданий [3, с. 38]. Однако если оставить рассуждения в стороне и говорить о фактах, то выясняется, что понятие «европейская идентичность» впервые было документально закреплено в Копенгагенской декларации 1973 г. [2].
Именно тогда девять государств-членов Европейского Сообщества в качестве образующих особенностей европейской идентичности называли общие интересы, общие обязательства и общее наследие. Целью принятия декларации было создание условий для обеспечения экономического прогресса и уважения к правам человека [2].
Несмотря на то, что общее наследие упоминается в качестве первоочередной основы европейской идентичности, подробно о нем не говорится. А вот общие интересы и обязательства прослеживаются на протяжении всей декларации. Обеспечение экономического прогресса и уважения к правам человека – именно в такой последовательности – тоже кажется не случайным. Все дело в том, что данный акт интеграции Европы принимался в условиях падения Бреттон-Вудской валютной системы и энергетического кризиса 1973 г., когда Старый Свет вынужден был стимулировать собственное единство.
Что показательно, как тогда, так и сейчас, экономическая интеграция осуществляется гораздо быстрее культурной [3, с. 40]. Данные замечания не случайны, поскольку благодаря им становится очевидным, что понятие «европейская идентичность», помимо всего прочего, является продуктом политического дискурса. Иными словами, европейская идентичность одновременно может формироваться как преднамеренно, так и непреднамеренно [6, с. 513]. Что, в свою очередь, свидетельствует о возможном наличии комплексных причин самоидентификации человеком себя как европейца. К тому же, нельзя забывать, что на протяжении следующих десятилетий понятие «европейская идентичность» постоянно изменялось и эволюционировало, что только подтверждает сложность природы рассматриваемого нами феномена.
В качестве основных элементов европейской идентичности в копенгагенской декларации называются: представительная демократия, верховенство закона, социальная справедливость, экономический прогресс и права человека [2]. Маастрихтский договор несколько отходит от этой концепции, прежде всего обращая внимание на важность формирования общей внешней политики. Одна из статей договора провозглашает уважение союза к национальной самобытности своих государств-членов, тем самым подтверждая существование многообразия европейских культур [8]. Но что действительно важно, так это то, что оба этих документа говорят не о личностной или индивидуальной идентичности, но о социальной или групповой, являющейся при этом неким качеством государства. Таким образом, если в начале данного исследования речь шла о европейской идентичности как таковой, то теперь можно говорить о личностной и социальной идентичности. И если первая предполагает простое самоотождествление человека с каким-либо предметом, то вторая предполагает наличие легитимности по определенным критериям или со стороны какой-либо группы.
Однако весьма часто бывает так, что рассуждая о процессе идентификации, мы подразумеваем сочетание личностных характеристик и одновременное отождествление индивида с какой-либо группой. Именно так, как кажется, рассуждал и Вацлав Гавел, когда в своем обращении к Европейскому парламенту 8 марта 1994 г. призывал вернуться к идее единой Европы, говоря об ответственности перед общими ценностями и культурой. Если говорить другими словами, то Гавел обращал внимание на то, что европеец – это человек, ощущающий свою принадлежность к европейской культуре и разделяющий европейские ценности. [5]. Во многом именно его речь можно считать главной точкой отсчета в формировании современного понятия европейской идентичности [3, с 41]. И именно его речь как ничто другое связывает между собой понятие европейской идентичности и институт Евросоюза.
По мысли Гавела, идея Евросоюза – это идея, рожденная всем смыслом европейской истории, ходом ее событий. Евросоюз Гавела – это не просто конгломерат государств, но новая возможность более ответственного существования человека на европейском континенте, призванная исключить появление будущих конфликтов. Поэтому и общая европейская идентичность, для чешского мыслителя, есть не что иное, как результат всего исторического пути Европы. А это значит, что Европейский Союз, объединенный общей идентичностью, способен будет эффективней решать проблемы утверждения демократии, социальной справедливости и прав человека [5].
Но так ли это на самом деле? Неужели общая идентичность настолько необходима Евросоюзу? И еще интересней звучит вопрос: возможно ли вообще возникновение общей европейской идентичности?
Чтобы дать ответы на эти вопросы, необходимо понимать, что европейская идентичность является лишь одной из многих возможных идентичностей, которые вместе сосуществуют в одном и том же человеке. Так, например, человек может одновременно ощущать себя гасконцем, французом, католиком и европейцем. Он может придавать этим идентичностям только одному ему ведомое значение, но смысл их функций всегда будет неизменным – они будут позволять ему обнаруживать свои сходства и различая с другими людьми. Поэтому, являясь инструментом политического дискурса, европейская идентичность может быть средством, способным объединить общество и более эффективно решать возникающие перед ним проблемы.
Вопрос о необходимости существования европейской идентичности отпадает сам собой, поскольку она уже давно существует. Кто-то может принимать ее для себя, кто-то – нет, но она есть. Что же касается общей для всех европейцев идентичности, то сегодня не представляется возможным говорить о том, чтобы все европейцы воспринимали себя одинаково, да и вряд ли когда-нибудь это произойдет. Слишком велико для этого многообразие европейских культур, и в этом многообразии заключается величие Европы.
Литература
1. Bo Str?th. A European Identity: To the Historical Limits of a Concept // European Journal of Social Theory. URL: http://est.sagepub.com/cgi/content/abstract/5/4/387 (дата обращения: 24.03.2013).
2. Declaration on European Identity. URL: http://www.cvce.eu/obj/declaration_on_european_identity_copenhagen_14_december_1973-en-02798dc9-9c69-4b7d-b2c9-f03a8db7da32.html (дата обращения: 24.03.2013).
3. European Identity. Individual, Group and Society. / Ines M. Gomez-Chacon. URL: http://www.humanitariannet.deusto.es/publica/PUBLICACIONES_PDF/09%20European%20identity.pdf (дата обращения: 24.03.2013).
4. Habermas J., Derrida J. What Binds Europeans Together: A Plea for a Common Foreign Policy, Beginning in the Core of Europe. / J. Habermas, J. Derrida. URL: http://platypus1917.org/wp-content/uploads/archive/rgroups/2006-chicago/habermasderrida_europe.pdf (дата обращения: 24.03.2013).
5. Havel V. Speech to European Parliament, Strasbourg, March 8, 1994. URL: http://www.vaclavhavel.cz/showtrans.php?cat=projevy&val=221_aj_projevy.html&typ=HTML (дата обращения: 24.03.2013).
6. Kantner C. Collective Identity as Shared Ethical Self-Understanding: The Case of the Emerging European Identity. / European Journal of Social Theory. URL: http://est.sagepub.com/content/9/4/501 (дата обращения: 24.03.2013).
7. Kundera M. The Tragedy of Central Europe. / Milan Kundera. URL: http://www.euroculture.upol.cz/dokumenty/sylaby/Kundera_Tragedy_(18).pdf (дата обращения: 24.03.2013).
8. Treaty on European Union. URL: http://eur-lex.europa.eu/en/treaties/dat/11992M/htm/11992M.html#0001000001 (дата обращения: 24.03.2013).