АШПИ 
Данные об авторе. Турьинская Христина Михайловна, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник, Институт этнологии и антропологии РАН, Институт Африки РАН, г. Москва. Научные интересы: социальная антропология, политология, африканистика, федералистика.
Аннотация. В докладе рассматривается взаимовлияние миграций и политической системы на Занзибаре (Танзания). Социальные деления, разработанные британцами для управления протекторатом, соотносились с сообществами, которые складывались на архипелаге в результате миграций. Эти категории использовались в политической практике Занзибара и в период независимости. Проблема регулирования иммиграции с материка на острова становится одной из главных в политическом процессе в современной Объединенной Республике Танзания.
Миграции и динамика политической системы на Занзибаре
Миграции, как внутри государств, так и трансграничные, неизбежно меняют демографическую, экономическую, культурную ситуацию, и, в конечном итоге, воздействуют на политическую систему в социуме. В качестве объекта исследования рассматривается архипелаг Занзибар (острова Унгуджа, Пемба, Тумбату), полвека назад объединенный с материковой частью – Танганьикой и имеющий статус автономии в составе Танзании. Миграции в значительной мере определяли социально-политическую историю архипелага. Находившееся в постоянном движении и смешении население Занзибара создавало разнообразные политические конфигурации в различных исторических обстоятельствах. В исследовании может быть применим антропологический подход, позволяющий проанализировать, как социально-политическая система реагирует на изменения субъектов и как эти процессы взаимодействуют.
В случае с миграциями речь может идти о подвижности не только физической, но и ментальной. Имеются в виду как перемещения в пространстве людей и групп, так и изменения их идентификации и самоидентификации в зависимости от контекста. Занзибарские реалии также иллюстрируют относительность понятий «коренной» и «некоренной», которые часто используются в дебатах о политике и экономике.
Непостоянное население было весьма многочисленным на островах. Оно состояло из временных сезонных рабочих, которые прибывали с мейнленда на период сбора урожая. Существовал также феномен маятниковых миграций из Аравии и Индии: с муссонными ветрами (“trade winds”) торговцы на парусниках доу приплывали на Занзибар и через несколько месяцев отплывали на родину [1, c. 163]. К середине XIX в. Занзибар превратился в ключевой коммерческий и политический центр Восточной Африки, через который поддерживались торгово-экономические связи с Востоком, Европой, Америкой, а также с внутренними районами материковой части Африканского континента.
В течение веков люди из разных регионов прибывали и оседали на архипелаге в качестве постоянного населения. Африканская община архипелага стала результатом миграций: складываясь постепенно, в течение длительного времени, она происходит от соседних племен материковых банту. В настоящее время составляющие большинство населения архипелага африкано-занзибарцы делятся на тех, чьи предки поселились здесь относительно давно («ширази» – племена вапемба, ватумбату и вахадиму) и тех, кто считается потомками рабов или недавно прибывших трудовых мигрантов с континента. Ширази называют себя коренными жителями Занзибара, подчеркивая этим свой особый статус первоначальных собственников земли на островах. Сохраняя приверженность исламу, они и по религиозному признаку отделяют себя от недавних поселенцев с материка – в основном христиан [2, c. 3–5].
История заселения Занзибара свидетельствует о том, что сами ширази – это потомки иммигрантов – материковых африканцев. При этом часть ширази ведет свою родословную от выходцев из региона Персидского залива. Это позволяет сообществу ширази доказывать свое благородное, по сравнению с континентальными африканцами, происхождение. Что, в свою очередь, выражается в поддержании культурной дистанции между общинами. При этом ширази представляются, по выражению Мухаммеда Али Бакари, «наиболее аморфной этнической группой на Занзибаре», а истоки их идентичности служат предметом споров среди ученых [3, c. 69–70]. Подобный «дрейф» самосознания демонстрировали и другие группы населения региона. Так, баджун (вагунья), восточноафриканское население побережья от Сомали до Танзании и близлежащих островов, включая Пембу, Мафию, – это африканцы, испытавшие влияние выходцев с Востока и «ставшие арабами». Они претендовали на «персидское» происхождение [4, c. 39; 5, c. 11, 13], что было более престижно, чем считаться африканцем.
Арабские мигранты прибывали на восточноафриканское побережье и на Занзибар также в течение длительного времени, значительно меняя экономическую ситуацию и социокультурный облик региона. Вытеснив португальцев, арабы установили политический контроль на побережье и близлежащих островах к началу XVIII в. Особенно возрос приток арабов на Занзибар в XIX в. Здесь возник султанат во главе с оманской династией. Сам город Занзибар, столица султаната, был основан арабами в IX в. Арабская элита стала на островах доминирующей экономической и политической силой, которую поддерживали британцы в период существования протектората на Занзибаре. В руках арабов была сосредоточена торговля (в том числе работорговля, вплоть до ее официального запрета в конце XIX – начале ХХ в.) и плантационное хозяйство.
Мигрировавшие в течение нескольких веков на территорию Занзибара «азиаты», главным образом «индийцы», торговцы и финансисты, были заметны скорее в сфере экономики, нежели в политике. Впрочем, в тот момент, когда индийцы испытывали давление на свой бизнес со стороны арабов и стоявших за ними британцев, они прибегали к политическим инструментам борьбы за свои права. Так произошло в случае с конфликтом по поводу торговли гвоздикой: в 1937–38 гг. занзибарские индийцы добились от Индийского национального конгресса проведения бойкота экспорта гвоздики с Занзибара в Индию, что сказалось неблагоприятным образом на экономическом положении архипелага [6, c. 156].
Политическая активность занзибарцев в период протектората определялась социально-экономической средой и находилась под контролем британской администрации. Колонизаторы в рамках системы косвенного управления разработали на Занзибаре особую социальную иерархию, разделив население на группы по расовому и религиозному признаку. Во многом эти категории совпадали с различными по культурным характеристикам и социальной организации сообществами, которые складывались на архипелаге как результат миграционных потоков. На верхнюю ступень «лестницы» британцы поставили арабов, на вторую – индийцев, на две нижние – африканцев, причем на предпоследней ступени находились ширази, на последней – недавние выходцы с материка.
Африканцы были допущены к политической деятельности лишь в середине ХХ в. Вслед за арабами и индийцами, но на 20 лет позже, в конце 1940-х годов африканцы получили, с согласия британского резидента, два места в составе Законодательного совета. Оба места заняли ширази, что явилось поводом для недовольства материковых африканцев. Дискриминационной была вся система управления архипелагом при британцах. В Заксовете одно место было закреплено за европейцами, три за арабами, два за индийцами, но все эти группы вместе взятые составляли численное меньшинство на Занзибаре. Африканцы же, представляя большинство, находились в бесправном положении, на «социальной обочине» и были фактически исключены из политической жизни.
Те же классификации на Занзибаре легли в основу созданных с санкции британцев организаций, поначалу направленных на отстаивание экономических интересов соответствующих групп, а впоследствии послуживших базой для образования политических партий. Занзибарцы африканского происхождения вновь оказались в арьергарде политического процесса: их ассоциации появились лишь к середине 1930-х годов, гораздо позднее по сравнению с арабскими и индийскими объединениями, возникшими в первое десятилетие ХХ в. Верные правилу «разделяй и властвуй», британцы и здесь добились раскола Ассоциации африканцев и выхода из нее ширази, пытаясь использовать трения и закрепить границу между «коренными» и «некоренными» африкано-занзибарцами.
Культурно-расовые деления оказались весьма живучи и воспроизводились в политической практике Занзибара и после обретения независимости. Произошла перегруппировка сил, стали создаваться коалиции из представителей различных сообществ для достижения определенных целей. Созданная на базе Ассоциации арабов в 1955 г. Националистическая партия Занзибара боролась за расширение избирательных прав жителей архипелага, но лишь «настоящих занзибарцев». В их число включались арабы и ширази, а исключались индийцы и материковые африканцы. Образованная на основе Ассоциации африканцев Занзибара и Ассоциации ширази в 1957 г. Партия Афро-Ширази отстаивала интересы ширази и континентальных африканцев на архипелаге. Накануне революции 1964 г. на Занзибаре в поддержку НПЗ выступали арабы, часть ватумбату и вапемба, а также индийцы-мусульмане; за ПАШ – вахадиму, африканцы с материка, индийцы-индуисты.
Революция привела к свержению султана, ликвидации арабского доминирования во власти и к объединению Занзибара с Танганьикой в союзное государство, чего добивалась Партия Афро-Ширази. В связи с динамикой политической ситуации менялась индивидуальная и коллективная идентичность жителей островов: немало занзибарцев, потомков смешанных браков, прежде именовавших себя арабами, после революции стали считать себя африканцами. Многие ключевые фигуры и активные участники вооруженного восстания на архипелаге были иммигрантами или происходили из семей недавних иммигрантов и действовали под лозунгами защиты прав африканцев. Так, один из лидеров восстания выходец из Уганды Джон Окелло – африканец, последовательно отстаивавший интересы всех африканцев, независимо от места их происхождения. Он видел в революции шаг к панафриканскому единству и путь избавления Занзибара от власти султана, вместе с арабским «белым меньшинством» угнетавшего африканское большинство [7, c. 195–197]. Родившийся на Занзибаре в арабско-коморской семье идеолог революции Абдул Рахман Мохаммед Бабу от симпатий к программе НПЗ, с ее проарабской и антиафриканской позицией, перешел к сотрудничеству с ПАШ. После победы революции и объединения архипелага с Танганьикой (1964 г.) в занзибарском руководстве большинство составляли «люди с материка». Из семьи континентальных африканцев, по некоторым данным из Конго и Ньясаленда, происходил первый президент Занзибара Абейд Амани Каруме [8, с. 846, 856].
Волны миграции закрепились в виде социальных групп и коалиций, что выразилось в создании и функционировании политических организаций. В целом, такое положение дел существует и на сегодняшний день. Оппозиционный, регионалистски и сепаратистски ориентированный Гражданский объединенный фронт (Civic United Front) на Занзибаре противостоит правящей Революционной партии (Chama cha Mapinduzi), которая возникла в результате слияния ПАШ и материкового Африканского национального союза Танганьики (TANU).
Проблема регулирования иммиграции с материка на острова получает политическую окраску и становится одним из главных спорных моментов между CCM и CUF [9, с. 58]. CCM поощряет иммиграцию с континента, поскольку африканцы-выходцы из материковой части Танзании выступают в качестве социальной базы правящей партии и поддерживают политику правящей партии и центрального правительства, направленную на сохранение единого союзного государства и против обособления Занзибара. В свою очередь оппозиция, ссылаясь на перенаселение, растущую безработицу и нехватку земли на островах, требует ограничить въезд «материковых» танзанийцев («mainlanders») на Занзибар [10].
Социальная история Занзибара рельефно отображает последовательность: появление групп – африканцы, арабы, европейцы, африканцы – на определенной территории, их превращение в политическую силу, доминирование в рамках политии, смена политического порядка и режима. В настоящее время идет борьба между центробежными и центростремительными тенденциями на архипелаге и в целом в Танзании, а управляемая миграция используется правящей элитой в качестве механизма, стабилизирующего существующую политическую систему.
Литература
1. D`Souza B.R. Harnessing the Trade Winds: The Story of the Centuries-old Indian Trade with East Africa, Using the Monsoon Winds. Nairobi, 2008.
2. Zanzibar: Central Office of Information Reference Pamphlet, 60. L., 1963.
3. Bakari M.A. The Democratization Process in Zanzibar: A Retarded Transition. Hamburg, 2001.
4. Eliot C. The East Africa Protectorate. L., 1905.
5. Prins A.H.J. The Swahili-speaking Peoples of Zanzibar and the East African Coast (Arabs, Shirazi and Swahili): Ethnographic Survey of Africa: East Central Africa. Part XII. L., 1967.
6. Овчинников В.Е. История Танзании в новое и новейшее время. М., 1986.
7. Okello J. Revolution in Zanzibar. Nairobi, 1973.
8. Тетерин О.И. Абейд Амани Каруме // История Африки в биографиях. М., 2012.
9. Loimeier R. Between Social Skills and Marketable Skills: The Politics of Islamic Education in 20th Century Zanzibar. Leiden, Boston, 2009.
10. Tanzania: High Population Growth Threatens MDGs in Zanzibar. URL: http://www.irinnews.org/report/73175/tanzania-high-population-growth-threatens-mdgs-in-zanzibar