АШПИ 
Данные об авторе. Монина Любовь Владимировна, кандидат ист. наук, доцент кафедры всеобщей истории и международных отношений АлтГУ. Научные интересы. История международных отношений, внешняя политика Германии на рубеже XIX – XX вв., социальная политика Веймарской республики, теория международных отношений.
Аннотация. После Первой мировой войны Германия оказалась страной с новыми границами и новыми восточными соседями. В связи с этим для нее приобрела особое значение проблема безопасности границ. Оставаясь в рамках международно-правового поля, очерченного странами-победительницами, Германия добилась неприкосновенности западных границ, подписав Рейнский гарантийный пакт. Решение вопроса о безопасности восточных границ в Германии понималось как их «исправление». Поэтому одной из задач стало недопущение каких-либо международных договоренностей об их гарантиях.
Вопрос о безопасности границ в период Веймарской республики
Одним из болезненных для Германии последствий ее поражения в Первой мировой войне стало сокращение территории, а следовательно, обретение новых границ. Установлению границ Германии с соседними странами посвящена вторая часть Версальского мирного договора. В соответствии с договором довоенная граница Германии восстанавливалась только с одним государством – Швейцарией. Неизменной осталась и граница с Австрией, но зато сама Австрия была новым государством, возникшим после распада Австро-Венгрии.
Граница Германии со «старыми» государствами – Францией, Бельгией, Данией – «исправлялась» в пользу последних. Наиболее категоричную формулировку имела статья 51, в которой речь шла об «исправлении несправедливости», причиненной Германией Франции в 1871 году, а потому о возвращении Эльзас-Лотарингии прежнему владельцу [1].
Пограничные линии между Германией, с одной стороны, и Бельгией и Данией, с другой, содержали элемент неопределенности. Эта неокончательность решения пограничного вопроса объяснялась тем, что государства-победители в местностях со смешанным населением передавали «окончательное» решение самому населению. Представляется, что таким образом проявлял себя столь популярный в послевоенный период принцип самоопределения и касался он населения, проживающего в конкретных пограничных областях. Эти области в Договоре получили название «зон плебисцита». Население таких зон должно было в течение двух лет определиться с гражданством путем голосования, а его результаты позволяли окончательно провести границу между двумя государствами.
Особой зоной плебисцита Договор называл Саарский бассейн, чьи угольные копи переходили в полную и неограниченную собственность Франции, а управление – специальной Комиссии Лиги Наций на 15 лет. И только по истечении этого срока в области должен был быть проведен плебисцит по трем вопросам, формулировки которых содержала 49 статья: 1. сохранение существующего режима; 2. присоединение к Франции; 3. присоединение к Германии. В последнем случае немецкому государству пришлось бы выкупать угольные копи у Франции [1].
Вопрос о восточной границе Германии имел свою специфику – это была граница с двумя новыми государствами – Чехословакией и Польшей. Здесь также были определены зоны плебисцита и вопрос о принадлежности, например, Верхней Силезии откладывался на два года. Обращает на себя внимание большое количество пунктов и статей, в которых речь шла об определении пограничной линии Германии с Польшей, государством, территория которого формировалась в значительной степени за счет довоенных территорий Германии. Кроме того, создание Польского государства вновь превратило Восточную Пруссию, к тому же уменьшившуюся в размерах, в эксклав Германии, то есть вернуло страну к состоянию, в котором она пребывала до первого раздела Польши в 1772 году. Следовательно, возникла проблема транзита через польские территории. Но главное, крайне остро стояла проблема обеспечения безопасности Восточной Пруссии.
Таким образом, после Первой мировой войны Германия приобрела в значительной степени новую границу, которая представляла собой линию, закрепленную международным договором или сразу в окончательном виде, или после голосования населения в зоне плебисцита.
Как отмечается в специальной литературе, до Второй мировой войны значительная часть специалистов-лимологов (а они опирались на практику) воспринимали границу как эффективный барьер против внешних опасностей, как линию защиты от военных угроз, пограничных конфликтов и незаконного проникновения иностранных граждан [2, с. 37]. Германская граница в период существования Веймарской республики функции защиты/барьера или не выполняла совсем (западная граница), или выполняла в слабой степени (восточная и морская граница Республики). Причина кроется в тех радикальных ограничениях в военной сфере, которые наложили на Германию страны-победительницы: ликвидация воинской повинности, сокращение армии до 100 тысяч человек, а флота до 15 тысяч профессиональных военнослужащих, обязанность передать океанский флот победившим странам, запрещение иметь подводные лодки и т. д. Более того, пограничная зона на западе страны – Рейнская – превращалась в демилитаризованную. В нее включался левый берег Рейна и 50 километровая полоса вдоль правого берега. Статьи 42 и 180 Версальского договора запрещали создавать какие-либо укрепления в этом районе, а существующие предписывали срыть. Одновременно Левый берег Рейна был разделен на зоны оккупации союзных войск с определенным сроком их пребывания на территории страны (в 5, 10 и 15 лет), поэтому демилитаризованной зона была исключительно для Германии. И хотя Франции не удалось добиться создания на Левом берегу Рейна зависимого от нее автономного германского государства, условия мирного договора, касающиеся западной пограничной линии Германии, давали французам возможность оказывать давление на свою восточную соседку.
Условия мирного договора в целом и касающиеся границ, в частности, вызвали резкую негативную реакцию в Веймарской республике. Одной из причин недовольства условиями мира было отсутствие защищенности территории страны от возможной внешней агрессии. Это отсутствие состояния пограничной безопасности осознавалось всеми слоями немецкого общества. И перед политическими лидерами страны в начале 1920-х годов стояла задача обеспечить возможную в существующих условиях безопасность границ. Особую актуальность эта задача приобрела в 1923 – 1925 годы, в период так называемого Рурского кризиса, вызванного предложением германского правительства пересмотреть сроки выплаты репарационных платежей. Предложение было категорически отклонено Францией и в январе 1923 года большая часть территории Рура была занята французскими и бельгийскими войсками. Вторжение франко-бельгийских войск на германскую территорию вызвало взрыв возмущения в стране и использование тактики «пассивного сопротивления», поскольку «активного сопротивления» по понятным причинам быть не могло. Однако в первые недели кризиса прилагались усилия по созданию так называемого «Черного рейхсвера», который должен был заниматься военной подготовкой добровольческих отрядов – фрайкоров, призванных усилить находившуюся в опасности Германию. Стремительное нарастание социально-экономического кризиса в стране продемонстрировало самим немцам их неспособность к любому виду сопротивления и вынуждало правящие круги Веймарской республики сменить тактику. Проводником новой внешнеполитической линии стал Густав Штреземан, возглавивший сформированное в августе 1923 года правительство Большой коалиции, а после отставки правительства занимавший пост министра иностранных дел до своей смерти в 1929 году.
20 января 1925 года в Лондон, а 9 февраля в Париж был направлен меморандум, в котором Г. Штреземан предлагал западным державам подписать договор, обязывающий государства, включенные в решение рейнской проблемы, все возникающие спорные вопросы решать мирным путем. Кроме того, германская сторона заявляла о готовности заключить пакт о гарантиях безопасности и неизменности своих западных границ. Надолго затянувшаяся в европейских столицах дискуссия по немецкому меморандуму завершилась в середине июня 1925 года: инициатива Штреземана была поддержана Великобританией и Францией в лице министров иностранных дел этих стран О. Чемберлена и А. Бриана. После этого Штреземану пришлось выдержать серьезную критику своего предложения со стороны большинства министров рейхскабинета. Особенно агрессивно выступил глава рейхсвера генерал фон Сект, который заявил, что Германия всегда должна помнить о возвращении Эльзаса и Лотарингии [3, S. 197].
5 – 16 октября 1925 года в Локарно состоялась международная конференция с участием 7 европейских государств (Бельгии, Великобритании, Франции, Польши, Чехословакии, Италии и Германии). В результате работы конференции был заключен ряд соглашений, центральным из которых был Рейнский гарантийный пакт. Пакт представлял собой договор Германии с Францией и Бельгией, который предусматривал незыблемость границ между государствами и подтверждал демилитаризацию приграничного пространства на западе Германии. Гарантами договора выступили Великобритания и Италия. Итоги конференции можно расценить как внешнеполитический успех Германии и ее министра иностранных дел Г.Штреземана, в частности. Немецкой стороной был избран единственно возможный в тот период времени механизм обеспечения безопасности западных границ – международно-правовой. Он был задействован в отношениях с государствами, представлявшими реальную угрозу территориальной целостности Германии. Однако Веймарской республике еще предстояло дождаться освобождения своего Рейнланда от присутствия оккупационных войск и удовлетворительного решения Саарского вопроса и, следовательно, восстановления суверенитета над этими территориями.
К восточной границе в правящих кругах Веймарской республики отношение было иным: в качестве угрозы Германии рассматривалось само существование Польши, особенно так называемого Польского коридора. Поэтому никакой заинтересованности в стабилизации восточной границы у Германии не было. Отношения между Германией и Польшей с самого начала были крайне напряженными. Неприязненное отношение друг к другу стороны демонстрировали неоднократно. Так, во время советско-польской войны Германия объявила о своем официальном нейтралитете, а затем приняла закон, запрещающий провоз оружия и военного снаряжения на восток, чем косвенным образом поддержала Советскую Россию. В правительственных кругах Веймарской республики неоднократно формулировалась мысль о необходимости и желательности восстановления российско-германской границы образца 1914 года. Особенно яростно эту идею выражали представители вооруженных сил. Тот же фон Сект в сентябре 1922 года писал в своем меморандуме: «Существование Польши невыносимо, оно несовместимо с жизненными условиями Германии. Польша должна исчезнуть, и она исчезнет – за счет внутренней слабости и в результате действий России – с нашей помощью… Россия и Германия в границах 1914 года!» [4, с. 203].
Польша не оставалась в долгу. В дни оккупации франко-бельгийскими войсками Рура в Польше особенно активизировалась антигерманская политика. В частности, она проявлялась в намеках на возможность присоединения к Польше вольного города Данцига (Гданьска) в ответ на многочисленные, с точки зрения поляков, нарушения городом Версальского договора [5, с. 172]. Польша проводила политику экономического бойкота Восточной Пруссии, что должно было привести к «максимальному обеднению» этой части Германии и постепенному отрыву ее от германской республики с возможным разделом или полным поглощением Польшей [6].
Позиция немецкого руководства по вопросу о восточной границе раскрывается в одном из писем Г. Штреземана, написанным им накануне Локарнской конференции. В нем политик заявлял о необходимости возвращения Германии Данцига и Польского коридора и исправления границ в Верхней Силезии [7]. Надо отметить, что Штреземан до конца своей жизни твердо придерживался той позиции, что изменение германо-польской границы, к которому он стремился, должно быть произведено только мирным путем. Любые резкие движения в отношении Польши могли привести к вероятному и крайне нежелательному для Германии сближению ее восточной соседки с Францией. Поэтому Штреземан подчеркивал, что Польский коридор и Данциг не стоили новой мировой войны [3, S.202]. Учитывая, что во время Локарнской конференции за гарантию немецкой восточной границы выступила только Франция, германской дипломатии удалось избежать подобного решения вопроса, что соответствовало ее интересам. Именно отсутствие договора, признающего незыблемыми и восточные границы Германии (с Польшей и Чехословакией) создавало основу для восстановления «справедливых» границ, достижение которых ассоциировалось с обеспечением безопасности.
Литература
1. Мирный договор между союзными и объединившимися державами и Германией от 28.06.1919. URL: http:www.ppt.ru/newstext.phtml?id=20302
2. Голунов С.В. Фактор безопасности в политике России и Казахстана по отношению к их общей границе. Нижний Новгород, 2008.
3. Hirsch F. Stresemann. Ein Lebensbild. Frankfurt, 1978.
4. Винклер Г. Веймар. История первой немецкой демократии. 1918–1933 / Пер. с нем. М., 2013.
5. Зубачевский В.А. Политика России в отношении восточной части Центральной Европы (1917–1923): Геополитический аспект. Омск, 2005.
6. Строганова Н.А. Польское национальное меньшинство в Восточной Пруссии в контексте германо-польских отношений (1918–1939). URL: http:www.journalis.kantiana.ru/upload/iblock/a75/zxtttbpinsbkehlwvsqg.70-75.pdf
7. Павлов В.Н. Внешняя политика Веймарской республики. URL: http:www.ingimo.ru/study/faculty/mo/keuroam/docs/210929