АШПИ 
Данные об авторе. Юн Ирина Михайловна, главный специалист Фонда «Бюро экономического анализа» (БЭА), г. Москва.
Сфера научных интересов: миграция корейцев, история международных отношений в Северо-Восточной Азии.
Аннотация. Автор, руководствуясь концептуальными установками теории нации Э. Ренана, трактует трансграничные взаимодействия на Корейском полуострове как диалектический конфликт трех корейских наций: единой корейской нации (эта политическая и социокультурная общность сформировалась еще в эпоху позднего феодализма), а также государственно-политических (гражданских) общностей РК и КНДР.
Две Кореи – три нации
Расчленение корейской нации политической границей наложило особый отпечаток на трансграничные взаимодействия двух государств Корейского полуострова. Сутью трансграничных взаимодействий этих государств является вероятность историческая перспектива их объединения. С момента разделения Корейского полуострова на две части прошло уже более полувека, если рассматривать подписание соглашения о перемирии в 1953 году после Корейской войны в период – 1950–1953 годы. За это время перспектива объединения нации не прояснилась, поскольку каждая из сторон исходит из собственных представлений об условиях и форме объединения. Северная Корея предлагает объединиться на равноправной основе путем создания конфедеративной республики, подчеркивая, что каждая из стран должна сохранить свой уклад и идеологию. Напротив, Республика Корея планирует объединение посредством поглощения КНДР.
Границы не только разделяют человеческие сообщества, поддерживая различия между ними, но и конституируют сами сообщества [1, с. 6], поэтому разделение единой Кореи на два корейских государства, обусловило образование двух различных социокультурных общностей. Если мы трактуем нацию в теоретической парадигме Э.Ренана, то можно говорить о сосуществовании нескольких корейских наций на пространстве Корейского полуострова. Каждая из них имеет свое политико-экономическое и социокультурное выражение, каждая эволюционирует в тесном взаимодействии друг с другом, и, вместе с тем, все более и более обособляется друг от друга. В этом суть диалектического противоречия общего и особенного.
Сложно определить, насколько господствующая идеология Северной Кореи – КНДР может полностью отвечать принципам действующей Конституции страны как суверенного социалистического государства. Учитывая политические реалии КНДР, проф. А. Ланьков справедливо отмечает: «Современная Северная Корея являет собой уникальное государственное образование: хотя на словах страна привержена коммунистической идеологии, фактически это абсолютная монархия. О том, что осталось в стране от коммунизма и даже социализма, можно спорить, но вот наследственный характер власти в КНДР совершенно бесспорен» [2].
Вторая – южнокорейская нация развивается с чередующимися периодами управления: демократического и авторитарного, начиная с момента своего провозглашения в качестве Республики. Согласно действующей Конституции страны, Южная Корея – Республика Корея определена как демократическая президентская республика. В настоящее время – это промышленно развитая страна, которая в кратчайшие сроки достигла больших результатов в экономике, образовании и культуре. Здесь, мы видим именно развитие, и даже процветание общества, в отличие от северных соседей.
Существует ли единая корейская нация? Можно предположить, что таковая сформировалась еще до оккупации в период правления корейских династий, то есть еще до формирования буржуазного государства. Формирование единой корейской нации в эпоху позднего феодализма было обусловлено спецификой «азиатского способа производства», в частности тем, что государство было верховным собственником главного средства производства – земли, и численно доминирующий класс находился в равных фискальных условиях по отношению к суверену. Это обусловило формирование единого государственного аппарата, единой фискальной системы, и, в конечном, счете, единого рынка.
Важно то, что позднефеодальное корейское государство складывалось в гомогенной конфессиональной, монокультурной и одноязычной среде (как государство «моноэтничное»), что способствовало формированию единых интересов, целей и ценностей, отчетливой дифференциации «мы» (корейцы) и «они» (соседи или даже враги). Все это способствовало формированию политического, потестарного единства, вело к возникновению социально-политической общности, в конечном счете – национального, корейского единства, корейской нации.
Согласно классической парадигме Э. Ренана можно, предположить, что существуют три корейские нации: единая, северокорейская и южнокорейская.
В контексте проблемы «разделенных народов» необходимо принимать во внимание корейцев, проживающих в других странах мира. В настоящее время корейцы проживают в Китае, США, Японии, Канаде, Австралии, Узбекистане, России, на Филиппинах, Казахстане, Вьетнаме, Бразилии, Великобритании, Индонезии, Германии, Новаой Зеландии, Аргентине, Таиланде, Киргизии, Франции, Малайзии, Сингапуре, Украине и Мексике. Общая численность корейской диаспоры составляет около 7 млн.
Н.Ф. Бугай в своей книге «Третья Корея»: новая миссия и проблемы глобализации» показывает консолидирующую роль российских корейцев, а также корейцев других государств СНГ «в укреплении отношений между Россией, странами Северо-Восточной Азии, Республикой Корея и частично КНДР …» [3]. Непосредственно, в данной книге раскрывается роль и место корейцев России и стран СНГ в качестве «третьей Кореи». Напротив, Г.Н. Ким считает, «что не только вся разнородная совокупность зарубежных корейцев, но и корейских диаспор России и стран СНГ, не представляет собой некоего единства, именуемой «третьей Кореей» [4].
Если рассматривать корейцев России и стран СНГ, в прошлом «советских корейцев», в качестве «третьей Кореи», соответственно, можно предположить существование и других Корей из числа американских, китайских, японских, канадских корейцев и т.д. Поскольку, все они разные, у них разные интересы, то не может быть одинаковой самоиндентификации, например, у корейцев, проживающих в США, Японии, Мексике, Австралии, и корейцев, проживающих в государствах СНГ, включая и российских корейцев [5].
Несмотря на все разнообразие взглядов, корейцев-иммигрантов объединяет одно общее историческое наследие, культура, религия, язык и наконец, самое важное – душа, духовный принцип. К какой нации тогда можно отнести корейцев-иммигрантов, проживающих вне Корейского полуострова? Учитывая французскую парадигму нации, их можно считать частью единой корейской нации.
На всех историко-хронологических этапах развития корейской общности на Корейском полуострове с момента ее деколонизации в 1945 году прослеживается сохранение ее культурной (в самом широком смысле этого слова) целостности. Существует взаимное тяготение двух наций и примечательно то, что оно одностороннее. Северяне мигрируют на юг, несмотря на все существующие сложности. (Консульство Республики Корея отсутствует в КНДР.) Южане для северян – референтная общность. (Северная – искусственное образование «на штыках».)
Граждане южной Кореи, понимая всю тщетность идеологии руководства северной Кореи, пытаются помочь своим собратьям. Таких примеров, трогательных и многочисленных, много. (Например, передача одежды первой необходимости на воздушных шариках через демилитаризованную зону.)
Параллельное существование двух Корей вызывает много различных толкований среди политологов, международников, социологов и др. о возможном процессе их объединения. Тем не менее, «стирание демилитаризованной зоны» между югом и севером Кореи исторически неизбежно, поскольку «отражает сокровенное желание корейцев и базируется на фундаментальной культурно-цивилизационной основе (единый язык, общие традиции, верования, обычаи, теснейшие семейно-родственные связи между северянами и южанами и пр.) [6].
Безусловно, процесс воссоединения сложен, но вполне оправдан, хотя последствия полувекового раскола оставят отпечаток на долгое время и после объединения. Транзитивной формой сосуществования представителей трех корейских наций в пределах единого государства может стать институт национально-культурной автономии. Консолидация носителей различных идентичностей в рамках НКА позволит сделать процесс воссоединения двух Корей менее травмирующим для «разных» корейцев [7].
Литература
1. Малахов В.С. Культурные различия и политические границы в эпоху глобальных миграций, Москва, 2014, С.6.
2. Ланьков А.Н. http://lenta.ru/articles/2015/04/15/koreanwifes
3. Бугай Н.Ф. «Третья Корея»: новая миссия и проблемы глобализации, Москва, 2005
4. Ким Г.Н. «Третья Корея»: реальность или вымысел? Объединение Кореи неизбежно» http://koryo-saram.ru/tretya-koreya-realnost-ili-vymysel
5. Пак Хен Сон: Материалы международной конференции ученых Северо-Восточной Азии «Корейский полуостров и корейцы СНГ». Москва, 2005
6. Торкунов А.В., Денисов В.И., Ли В.Ф. Корейский полуостров: метаморфозы послевоенной истории http://modernlib.ru/books/li_vladimir/koreyskiy_poluostrov_metamorfozi_poslevoennoy_istorii/read
7. Филиппов В.Р., Филиппова Е.И. Национально-культурная автономия в контексте совершенствования законодательства // Этнографическое обозрение. 2000. № 3. С. 46–59.