В Алтайском краеведческом музее 21 октября состоялась выставка «Алтай — перекресток культур», где жители региона разных национальностей представляли народные песни и танцы, костюмы, посуду, утварь, книги, старые фотографии и картины.

В регионе в согласии живут люди более 130 национальностей. В чем секрет, и почему так не всегда получается в других регионах, «Русской планете» объяснил профессор Алтайского университета, доктор исторических наук Юрий Чернышов.

– Юрий Георгиевич, из-за чего появляется национальная неприязнь? Почему человек, который иначе выглядит, одевается, говорит, может быть неприятен другим?

– Настороженное, как минимум, отношение к чужому — один из инстинктов, который заложен в нас природой. Даже среди птиц есть известный феномен — белая ворона. Она, может быть, не принесет стае никакого вреда, но на всякий случай ее заклюют.

И в первобытные времена к чужакам относились настороженно, и это было во многом оправданно. Если приходило другое племя, то, как правило, ничего хорошего это не несло: убивали, захватывали, насиловали, грабили.

Другая тенденция — не ксенофобия, а терпимое, уважительное, понимающее отношение к другим — все более распространяется у людей с развитием цивилизации. Это вообще необходимое условие для культуры, потому что, если не будешь взаимодействовать с другими народами и перенимать их полезные изобретения, то так и останешься на первобытном уровне. К примеру, скифы с греками почти не воевали, но плотно сотрудничали, и каждый получал свою выгоду. Греки получали рыбу и зерно, скифы — амфоры, оливковое масло и вино, которые они не умели делать сами, но потом многому научились.

Примитивным обществам свойственна нетерпимость к другим, вспомним запрещенное в России «Исламское государство», где эксплуатируется еще и консолидация против тех, кого считают чужаками. Дружить против кого-то всегда проще, чем сотрудничать. Легко объяснять все беды и все несчастья не собственными просчетами, а тем, что во всем виноваты какие-то Другие.

Негативные этнические стереотипы — это тоже закон человеческого мышления, люди мыслят по схеме «все они такие». Особенно, когда человек пару раз столкнулся с представителями другой национальности, ему не очень понравилось, как они себя ведут, и он переносит это представление на всех. Этому способствуют и СМИ: однажды я набрал в поисковике сайта одной центральной газеты слово «таджики» и получил набор примерно таких заголовков: «Таджики взорвали гранату», «Таджики убили», «Таджики ограбили»… На протяжении нескольких лет в газете представлены только такие таджики. Журналисты, может быть, не хотят этого, но они формируют и закрепляют негативный стереотип, потому что о положительных уроженцах Таджикистана они не пишут. И, конечно, исторический опыт закладывает определенное отношение к какому-то народу; если, допустим, была война, то настороженное отношение сохраняется надолго.

– То есть, у нас настороженное отношение к немцам?

– Немцы — самый известный нам европейский народ, и наши стереотипы о них меняются в зависимости от характера отношений. Как только возникает угроза войны, так сразу же вытаскивается негативный образ немцев: «воинственные», «жестокие». Этот образ, кстати, был распространен перед Первой мировой войной, и депортация российских немцев намечалась уже тогда.

Кстати, и к немцам, которые во время Великой Отечественной были депортированы на Алтай, отношение тоже было довольно негативным, хотя фашистами они не были. А в мирное время мы относимся к немцам совсем по-другому: это бюргеры, «обеспеченные», «добродушные», «любящие порядок», «аккуратные», «пунктуальные» — то есть, вполне позитивный образ.

Юрий Чернышов, профессор Алтайского университета, доктор исторических наук. Фото из личного архива.

– Юрий Георгиевич, люди, которые долгое время жили в СССР, утверждают, что никакой национальной неприязни между людьми тогда действительно не было. Почему?

– Лучше сказать — были созданы условия, чтобы она не проявлялась. Психологи установили, что этнические стереотипы закладываются в раннем возрасте, от трех до девяти лет, и очень важно, какую информацию дети получают на этой стадии. Если уже в детском саду воспитывать интернационализм, как это было в СССР, то это поможет сохранить дружескую атмосферу. А если, наоборот, взрослые не будут обращать внимания на всякие обидные клички, которые распространяются в детской среде уже с пяти лет — «хохол», «москаль», «чурка» и так далее, — то потом будет трудно исправить картину мира, которая выстраивается в голове человека.

– Как люди разных национальностей взаимодействуют сейчас?

– Сейчас мир превращается в глобальную деревню, перемешиваются этносы и культуры, и, естественно, это вызывает конфликты и напряжение. Если говорить о мигрантах, то они часто и не собираются осваивать культуру страны, в которую приехали, а пытаются воссоздать свою маленькую страну внутри этой территории, а культуры у двух этих стран зачастую трудно совместимые.

– Например?

– Например, мигранты во Франции пытаются ходить в парандже в школу или в университет, а это не принято и вызывает настороженность в местном сообществе. То есть, проблем еще много, и тут важна культура диалога и согласования интересов. Потому что через конфликты, тем более такими методами, которыми действуют экстремисты, человечество может прийти к катастрофе.

– Каких государств сейчас больше, мононациональных или многонациональных?

– Многонациональных. Европа, вроде как, выстроена из государств-наций, но миллионы мигрантов резко меняют ситуацию. Приходится признать, что Франция — государство не только французов, но и всех, кто имеет гражданство, что это не этническая, а политическая нация. А мы изначально обречены на это, традиции Российской империи строились на том, что мы объединили многие народы. Хотя у нас сейчас все еще продолжаются колебания между нацией-государством и империей, и мы не определились с этим до конца.

Мелодии Республики Алтай звучат в Витославлицах. Фото: Малыгин Владимир/ТАСС

– Юрий Георгиевич, в Алтайском крае живут люди более 130 национальностей, но конфликтов на национальной почве между нами почти не бывает. Почему так? В чем секрет?

– Уровень межнационального согласия в Алтайском крае, действительно, выше, чем в большинстве регионов России. На ситуацию повлияли многие объективные факторы. Мы находимся в центре континента, где многие народы перемещались и перемешивались много раз. Археологи обнаружили: еще до того, как на Алтае появились тюрки, здесь были индоевропейцы.

Интересно, что принцесса Кадын, мумия которой была найдена новосибирскими археологами на плато Укок, принадлежала индоевропейской расе, а алтайцы считают ее своей прародительницей. Замечательно — уже в этом проявляется синтез культур. У нас здесь были разные народы, и ни один из них не может объявить себя единственным коренным, а другие — некоренными, тем более, что они отчасти перемешались. Это важный урок.
Условно коренным населением края можно назвать первых русских переселенцев, но здесь было и местное население, хотя и немногочисленное, и какой-то синтез, наверное, все-таки произошел. Причем Алтай заселялся людьми из разных областей России, и это были не только русские, но и немцы, украинцы, татары, и ссыльные поляки, и ссыльные эстонцы, и депортированные российские немцы…

В одном котле варилось много разных народов, а потом сюда добавились другие потоки людей: целина, допустим, это еще один вброс населения. Люди перемешались и привыкли жить, не обращая внимания на этнические различия.
Еще важно то, что у нас практически нет мест компактного проживания людей одной национальности, таких мест, где они могли бы отгородиться от всех остальных. Все живут в общей среде. Была немецкая республика, но она размылась, были какие-то села, но они все равно не отделены стеной, и не пытаются противопоставить себя другим. Народы сохраняют свои культурные традиции, но живут по общим законам. Опасно, когда возникают закрытые анклавы, которые живут по своим правилам, а у нас в регионе такого практически нет.

– То есть, у нас изначально были благоприятные условия для развития национальной терпимости?

– Да. И к ним еще можно добавить геополитический фактор. Алтай находится на стыке разных цивилизаций и культур.

На Алтае присутствуют христианство, ислам, конфуцианство, буддизм и даже шаманизм. Поэтому самой судьбой нам предназначено мирно жить рядом, и считаться друг с другом.

Мы видим, как в соседней республике Алтай сейчас строится диалог православия и местных верований: иногда возникают дискуссии, но все равно, ни у кого нет желания притеснить другого. Присутствует определенный уровень терпимости, и это очень важно, потому что мы, может быть, вырабатываем здесь ту модель, которая пригодится всему остальному человечеству.

– Хочу рассказать вам историю про алтайский уровень межнационального согласия. Во время войны в одну алтайскую деревню сослали калмыков, и местные русские женщины носили им молоко для детей. Уполномоченный отбирал это молоко и выливал его на землю, а женщины все равно тайком приносили его снова. Люди оставались людьми…

– Да, местные жители помогали выжить. Я читал одно исследование о депортированных: разные народы имели совершенно разную судьбу, и судьба калмыков была особенно тяжелой, потому что они были менее приспособлены к адаптации. Они привыкли к кочевому образу жизни, а немцы, допустим, были в основном людьми образованными, имевшими полезные специальности. Они были востребованы, соответственно, могли зарабатывать, и смогли выжить. Процент вымирания у этих народов был совершенно разный, такие исследования есть.

– Вы сказали, что в регионе есть перспективы для развития диалога. Почему?

– Само положение региона заставляет нас жить по правилам сотрудничества. Учитывая процессы глобализации, все более активными будут наши связи с ближайшими государствами — с Казахстаном, Китаем, Монголией и дальше, с Центральной Азией. Наш университет начал активно контактировать с университетами разных государств, а для этого нужно изучать языки, культуру и быть интересными для них. Мы становимся точкой развития диалога, просто потому, что мы рядом с ними.