Филиппов В.Р. Сепаратизм реальный и иллюзорный

Данные об авторе. Филиппов Василий Рудольфович, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института Африки РАН. Круг научных интересов – этнология, социальная антропология, политология, международные отношения.

Аннотация. При рассмотрении любого казуса сепаратизма следует прежде всего рассматривать не социокультурные («этнические») факторы, а конкретные политические и экономические интересы всех участников конфликтной ситуации, обусловивших манифестацию лозунгов самоопределения. Чаще всего это окажется именно манифестацией.

Сепаратизм реальный и иллюзорный

Сепаратизм чаще всего трактуют как стремление к обособлению, отделению части политического (государственного) суверена от целого. Именно стремление, так как после реализации сепаратистской программы в политической практике лозунг сепаратизма бывает полностью исчерпан. Опыт типологизации сепаратистских движений, как правило, приводит исследователей к вычленению таких разновидностей сепаратизма, как «этнический», «конфессиональный» или «этноконфессиональный», значительно реже — экономический. В этой статье я не буду касаться как вопроса правомерности этнических коннотаций конфликтов, породивших сепаратизм, так и вопроса о правомерности употребления «этнической» терминологии в принципе. Об этом на конференциях АШПИ я говорил уже не один раз.

В данном случае меня интересует вопрос о том, насколько универсальна трактовка сепаратизма, как стремления к сепарации части от целого, стремления суверенизации некой территории, населенной, как правило, меньшинством, в чем-то отличным от большинства граждан субъекта международного права.

Мой опыт полевых исследований в различных «национальных республиках» СССР, а затем и в национально-государственных субъектах РФ привел меня к мысли о том, что лозунг сепаратизма может быть не более чем инструментом политического давления региональных властных элит (или контрэлит) на центральные органы государственной власти без стремления к реальному отделению и политическому самоопределению.

Распад СССР был не результатом «этнического сепаратизма», не стремлением «титульных наций» к самоопределению, а результатом политического противостояния М. Горбачева и Б. Ельцина. Беловежский сговор был не государственным самоопределением трех «славянских» республик, а стремлением Б. Ельцина узурпировать государственную власть в России, а также готовностью «младореформаторов» спасти экономику России «отбросив среднеазиатское подбрюшье». Союз трех «славянских» республик и роспуск СССР стали неприятным сюрпризом для партийно-хозяйственной номенклатуры среднеазиатских субъектов союзного государства, не говоря уже о населении этого региона. (Об этом свидетельствуют материалы ашхабадской встречи президентов пяти центральноазиатских республик 13 декабря 1991 г.) Российский народ в лице Верховного Совета РФ также не одобрил суверенитет РФ. Съезд народных депутатов России трижды отказался ратифицировать Беловежское соглашение, после чего в октябре 1993 г. он был расстрелян из танков.

«Парад суверенитетов» национально-государственных субъектов РФ был также инициирован Кремлем в парадигме противостояния с «красным» Верховным Советом РФ. Материалы закрытых парламентских слушаний, организованных С. Говорухиным, свидетельствуют о том, что чеченских сепаратистов провоцировали на мятеж и вооружали по указанию В. Черномырдина. По указанию Кремля были открыты оружейные склады МВД и КГБ Чечни. Российские войска из республики выводились без оружия и техники.

Мои исследования (многочисленные интервью с представителями казанской политической элиты и татарской гуманитарной интеллигенции в середине 90-х гг.) в Татарии свидетельствуют о том, что деятельность татарских националистических организаций (ВТОЦ, Иттифак) была активизирована по указанию Москвы и на деньги федеральных властей. Отвечал за организацию «парада суверенитетов» в Казани бывший второй секретарь татарского обкома КПСС Р. Хакимов (в тесном взаимодействии с казанским офисом «Голоса Америки»).

Жупел «этнического сепаратизма» в национальных республиках РФ (прежде всего, в Татарии, Башкирии, Якутии) был придуман для того, чтобы республиканская партийно-хозяйственная номенклатура имела возможность легитимировать свое правление под лозунгами «этнического самоопределения» и приватизировать государственную собственность на территории «своих» субъектов РФ. (Вспомним приватизацию «Башнефти» в Уфе и сына башкирского экс-президента М. Рахимова — У. Рахимова, пребывающего в настоящее время в бегах.)

Федеральный Центр в результате этих политических сделок получил возможность приватизации федеральной собственности на всей территории страны и, что самое главное, безусловную электоральную поддержку в национальных республиках (результат грязных политических технологий). При этом и в Центре, и в республиках все прекрасно понимали, что никакой реальной суверенизации субъектов РФ быть не может по многим причинам: отсутствие внешних границ, отсутствие экономической самодостаточности и проч.

Зато мифическая угроза «этнического самоопределения» позволяла республиканским элитам требовать у федерального Центра бесконечных финансовых преференций при том, что богатые нефтью или алмазами республики отказывались перечислять налоги в федеральный бюджет, а республики бедные природными ресурсами требовали дотаций, доходивших до 90 процентов бюджета дотационных субъектов РФ. Когда я во время интервью с Русланом Аушевым (тогда – президентом Ингушетии) спросил, как долго «его» республика будет сидеть на дотациях, то получил ответ: «Вы нас завоевали? Завоевали! Вот теперь и кормите» [1, с. 14–19].

Нужно отметить, что такого рода «потребительский сепаратизм» представляет собой отнюдь не исключительно российское изобретение. В 2001 г. в числе экспертов «EAWARN» я встречался в Аяччо с лидером корсиканских националистов Эдмоном Симеони и его соратниками. Мы были шокированы, узнав «из первых уст» о размахе движения за независимость Корсики и о степени радикализма действий Фронта национального освобождения Корсики (FLNC), выступающего под флагом независимости острова от Пятой Республики. (Это политические убийства, подрывы недвижимости, принадлежащей французам, даже взрыв самолета!) Но, как свидетельствуют материалы полевых исследований, проведенных на Корсике Е. Филипповой, даже люди по убеждениям близкие к радикальным националистам понимают, что государственное самоопределение было бы для корсиканцев губительно ввиду полной экономической несостоятельности. По признанию Жан-Поля Альбертини, «националисты на самом деле не хотят независимости, им и так хорошо» [2, с. 150–202].

То же самое можно сказать и о немногочисленных сепаратистах Гваделупы (заморский департамент Франции, Антильские острова). Исследование, проведенное нами с Е.И. Филипповой в 2008 г., свидетельствует о том, что тема гваделупского сепаратизма хоть и присутствует в политическом дискурсе интеллектуалов, но она редко актуализируется в реальных политических лозунгах. Генетически гваделупский сепаратизм связан с исторической памятью антильцев, которые не могут простить бывшей метрополии ужасы эпохи рабства. Однако многочисленные преференции, которыми пользуются островитяне (например, 40% надбавка к зарплате служащих), французские дотации в экономику региона делают лозунги сепаратизма малопривлекательными для большинства гваделупцев и используются некоторыми местными политиками лишь для поддержания status quo во взаимоотношениях с Елисейским дворцом [3, с. 80–97].

Сепаратизм террористической баскской организации ЭТА (ЕТА, Euskadi Ta Askatasuna — «Страна басков и свобода»), действующей на севере Испании и юге Франции, также может быть приведен как пример «потребительского сепаратизма».

Совершенно иную природу имеет сепаратизм на Африканском континенте. В настоящее время сепаратистские движения угрожают целостности таких стран, как Алжир, Ангола, Конго, Египет, Замбия, Испания (Канарские острова), Камерун, Кот-д’Ивуар, Маврикий, Мали, Марокко, Намибия, Нигер, Нигерия, Руанда, Сенегал, Сомали, Судан, Танзания, Франция (Реюньон), Экваториальная Гвинея, Эфиопия, ЮАР. В подавляющем большинстве случаев африканский сепаратизм представляет собой инструмент неоколониалистской политики «великих держав». Он провоцируется в регионах, богатых природными ресурсами, с целью достижения особых преференций во внешнеэкономических отношениях бывших колоний с экс-метрополиями. Для создания угрозы расчленения стран чаще всего используются застарелые трайбалистские конфликты в регионах с пестрым социокультурным составом населения [4, с. 38]. Ярким примером такого спровоцированного извне сепаратизма может быть актуальная ситуация в Мали: Франция подогревала сепаратизм туарегов, провозгласивших в 2012 г. суверенитет государства Азавад, для того, чтобы сохранить контроль над урановыми рудниками Сахеля [5, p. 171–185]. Еще один пример. С 1982 г. Движение демократических сил Казаманса ведет партизанскую войну против правительства за отделение территории этой провинции от Сенегала и создание независимого государства. Причина, лежащая на поверхности, – экономическое неравноправие регионов и разнородность социокультурного состава населения, причина латентная – стремление вооруженных группировок к полному контролю наркотрафика из Гвинеи-Бисау [6, с. 15].

Наконец, в этой аудитории, я думаю, не стоит говорить о том, что сепаратизм ДНР и ЛНР стал результатом активного вмешательства извне, а не следствием мифологизированного «этнического» конфликта.

Все это свидетельствует в пользу того, что при рассмотрении любого казуса сепаратизма следует прежде всего рассматривать не социокультурные («этнические») факторы, а конкретные политические и экономические интересы всех участников конфликтной ситуации, обусловивших манифестацию лозунгов самоопределения. Чаще всего это окажется именно манифестацией.

Литература

1. Филиппов В.Р., Грушкин Д.В. Федерализм как он есть… Интервью с руководителями субъектов РФ о федерализме и региональной политике. М., ЦЦРИ. 2001. С. 14–19.
2. Филиппова Е.И. (Не) возможность острова? Корсиканское движение от регионализма к сепаратизму. 1960-2010 // Этничность и религия в современных конфликтах // Отв. ред. В.А. Тишков, В.А. Шнирельман. М., 2012. С. 150–202.
3. Филиппов В.Р., Филиппова Е.И. Африканская составляющая в структуре идентичностей населения Гваделупы // Этнопанорама. № 1–2. С. 80–97.
4. Турьинская Х.М. Занзибар и союзный вопрос в Танзании: новое «время политики» // Азия и Африка сегодня. 2015, № 6 (695). С. 38.
5. Philippov V.R. Uranium Factor in France’s Foreign Policy Towards Africa // Sententia. European Journal of Humanities and Social Sciences. 2015. № 2. P. 171–185.
6. Хабенская Е.О. Казаманс и Сенегал: вместе или отдельно? // Африка в контексте формирования новой системы международных отношений. Материалы II межвузовской научной конференции РУДН (30 марта 2012 г.). М., 2013.