АШПИ 
Сведения об авторе. Филиппов Василий Рудольфович, д.и.н., в.н.с. Института Африки РАН, г. Москва. Сфера научных интересов: социальная и политическая антропология, политология, конфликтология, международные отношения.
Аннотация. Сознание — субъективный образ объективного мира; образ страны — ситуативный ее образ в сознании индивидов. Целесообразно развести понятия «образ страны» и «имидж страны». Первое характеризует калейдоскоп субъективных стереотипов, мнений, суждений, возникающих и исчезающих в головах людей. Второе представляет собой объективную достаточно устойчивую информационную модель, которую формирует идеологический и пропагандистский аппарат государства. Понятие «имидж страны» описывает ту «картинку», которую масс-медиа внедряют в массовое сознание для формирования «образа страны» в массовом сознании.
«Имидж страны» как информационная модель
Мы источник веселья — и скорби рудник.
Мы вместилище скверны — и чистый родник.
Человек, словно в зеркале мир, — многолик.
Он ничтожен — и он же безмерно велик!
Омар Хайям
Имидж — образ? Вспомним марксистскую «теорию отражения»: наше сознание — это субъективный образ объективного мира. Можно как угодно относиться к В. Ленину, как к политику, но я не знаю, кто и когда убедительно опроверг это определение понятия «сознание». Соответственно, «наши представления не есть существующая вне нас действительность, а только образ этой действительности» [1, c. 66]. Не существует отдельного от сознания индивида образа чего бы то ни было, не существует надперсонального коллективного сознания.
Образ страны — это ситуативный субъективный ее образ в сознании (лучше было бы сказать в сознаниях) суммативного множества индивидов в том или ином социуме. Статистический характер такого социума заключается в том, что он совпадает с множеством дискретных единиц, не образующих при этом целостного образования, группы. (Например, жители Москвы, население Удмуртии, россияне). Такой социум имеет стохастическую природу: нахождение в его составе носит случайный характер. Он всегда будет гетерогенным по своему составу. (Если, конечно, мы не изучаем стереотипы восприятия той или иной страны в определенной социальной среде, среди студентов Московского университета, например). Поэтому нет, и не может быть, универсального образа страны в массовом сознании. Многое зависит от социального статуса индивидов, составляющих интересующее нас статистическое множество, от их политической культуры, образования, информированности и проч. Речь идет именно о «массовом сознании, как о виде общественного сознания, свойственного большим неструктурированным множествам людей» [2, с. 355].
Ситуативным этот образ будет потому, что в зависимости от обстоятельств он постоянно меняется. Перефразируя Франсуа де Ларошфуко («Ничье воображение не способно придумать такого множества противоречивых чувств, какие обычно уживаются в одном человеческом сердце» [3, p. 34]), можно смело сказать: «Ничье воображение не способно придумать такого множества противоречивых образов, какие обычно уживаются в одной человеческой голове». Ситуативным будет и персональный состав социума, который мы имеем в виду, рассуждая об «имидже страны». Именно поэтому об образе (имидже?) страны в массовом сознании можно говорить лишь как о тенденции, как о более или менее распространенных в данном сообществе стереотипах и представлениях. Социологическое их изучение, на мой взгляд, дело неблагодарное: слишком изменчивы они, слишком подвижны и зависимы от внешнеполитической конъюнктуры.
О каком сообществе идет речь в контексте темы этой конференции? Вероятно, о гражданах тех или иных государств-наций. Говоря об образе того или иного государства и государственной медийной политике нужно всегда помнить о дихотомии «наше государство» — «чужое государство». Очевидно, что вся мощь идеологического, информационного, пропагандистского воздействия государства на умы своих граждан (а, по возможности, и на умы граждан других государств) направлена на формирование исключительно позитивного восприятия своего Отечества и своих сограждан. Такая информационная модель инвариантна и здесь все зависит от вкуса и чувства меры бойцов идеологического фронта. Вот характерный пример ура-патриотизма: «Россия не может не быть великой державой. Более того, она должна быть мировой державой, в чем кроется залог сохранности всех народов евразийского пространства» [4].
Иное дело — формирование образа контрагента в международных отношениях. Здесь все зависит от характера взаимоотношений субъектов международного права. Вполне тривиальная истина: в случае дружественных отношений между государствами информационная политика формирует позитивный образ партнера. (Вспомним лозунг из нашего не столь отдаленного прошлого: «Русский с китайцем братья навек!». Прошли несколько десятилетий конфронтации, и этот лозунг трансформировался в пропагандистское клише «Китай — дружественная нам держава и стратегический партнер России»).
Если же страны пребывают в состоянии холодной или горячей войны, то недружественная страна и ее граждане рисуются в самых мрачных тонах. В моем архиве хранится листовка времен начала Великой Отечественной войны. На фоне истерзанной женщины мужчина со сжатыми кулаками надвигается на солдата в форме германского солдата. И призыв, написанный И. Эренбургом: «Если не будет в руках твоих даже камня, то вырви из груди своей сердце и брось его в мерзавца с автоматом!».
Разумеется, лозунговый универсум лишь самая малая толика арсенала оружия, разработанного для ведения психологической войны. Формат тезисов не позволяет сколько-нибудь полно анализировать все средства идеологического воздействия (изобразительные, литературные, научные, психологические, музыкальные, визуальные и проч.), разработанные для ведения информационных войн. Весь этот арсенал мобилизуется для внедрения в массовое сознание тех политических доктрин, которые продуцируются для обоснования права той или иной страны на лидерство или, напротив, для уличения контрагента в ущербности. Вспомним сочинения Э. Каррер д’Анкосс [5], обосновавшей возможность раскола СССР («империи зла») по границам национальных республик, или теорию «столкновения цивилизаций» С. Хантингтона [6], призванную обосновать вторжения американцев в исламские страны.
Я предлагаю развести понятия «образ страны» и «имидж страны». Образ страны характеризует пестрый калейдоскоп субъективных психологических стереотипов, мнений, суждений, оценок, постоянно возникающих, трансформирующихся и исчезающих в головах людей. Имидж страны, напротив, объективен и представляет собой достаточно устойчивую информационную модель, которую (в зависимости от политической конъюнктуры) формирует идеологический и пропагандистский аппарат государства. В конечном счете, понятие «имидж страны» описывает ту «картинку», которую масс-медиа призваны внедрить в массовое сознание для формирования более или менее устойчивого «образа страны» в сознании граждан. Имидж (в этом контексте) и есть психологическое оружие, та самая внешняя по отношению к массовому сознанию «мягкая сила», которая столь эффективно используется во второй холодной войне, гибридных и информационных войнах [7, с. 64–74].
Яркий пример применения «мягкой силы» в международных отношениях — политика Франции в отношении суверенных африканских государств, в недавнем прошлом входивших в состав Французской колониальной империи. Официальная пропаганда внедряет в умы французов и франкоговорящих африканцев идеологический штамп, согласно которому Франция — эталон европейской демократии, государство, воплотившее в политической практике принцип «свобода, равенство, братство». В этой парадигме африканская политика Пятой республики преподносится как образец бескорыстной помощи и политического патронажа по отношению к странам Черного континента. Генерал де Голль сформулировал это так: «Мы принесли им нашу цивилизацию, вместо прежней анархической разобщенности создали на каждой территории централизованную систему управления, которая стала прообразом национального государства, мы создали элиты, которые, воодушевленные принципами прав и свобод человека, уже стремились занять наше место на всех ступенях иерархии. Означало ли это, что предоставив им возможность самоуправления, мы должны отвернуться от них? Мы приняли на себя обязательства стать их привилегированными партнерами. Уже потому, что они говорят на нашем языке и проникнуты нашей культурой, мы обязаны помогать им. Их зачаточная государственность, лишь создаваемая экономика и финансовая система, наивная дипломатия и формирующаяся обороноспособность нуждаются в поддержке с нашей стороны, и мы обязаны оказать им такую поддержку. Привести народы заморских владений к самоуправлению и, в то же время, наладить с ними сотрудничество — таковы были мои искренние намерения» [8, p. 42].
При этом именно Шарль де Голль был создателем и вдохновителем военно-политического феномена «Франсафрик» (подробно см.: [9]). Патрик Пено, автор фундаментального исследования «Изнанка Франсафрик» («Les dessous de la Fran?afrique»), охарактеризовал этот феномен так: «Все годы независимости африканских стран Париж продолжает навязывать им свою опеку и делает все, чтобы сохранить свои экономические и политические преференции. Для достижения этой цели все правительства Франции использовали все имеющиеся в их распоряжении средства: перевороты, грязные трюки секретных служб, гарнизоны, оставшиеся в африканских странах в наследство от колониального прошлого, военные экспедиции наемников, тайные соглашения, позволяющие Парижу вмешиваться во внутренние дела суверенных стран, экономическое давление… Франция несет ответственность за многие кровавые эпизоды и убийства в странах Африки» [10].
Литература
1. Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Изд. 5-е. М., 1968. Т. 18.
2. Глоссарий по политической психологии / под ред. Д.В. Ольшанского. М., 2003.
3. La Rochefoucauld F. R?flexions ou sentences et maximes morales et r?flexions diverses / ?d. L. Plazenet. P., 2002.
4. Чачия А. Мессианская роль // Рустрана.рф. URL: http://рустрана.рф/article.php?nid=10606
5. Carr?re d’Encausse H. La gloire des nations ou La fin de l’empire sovi?tique. P., 1990.
6. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2003.
7. Манойло А.В. Управление конфликтами. Модель психологической операции // Акмеология. 2009. №1.
8. Gaulle Ch. de. M?moires d’espoir. Le renouveau 1958–1962. P., 1970.
9. Филиппов В.Р. «Франсафрик»: тень Елисейского дворца над Черным континентом. М., 2016.
10. Pesnot P. Note de l’?diteur // Les dessous de la Fran?afrique. Les dossiers secrets de monsieur X. P., 2011.