АШПИ 
Сведения об авторе. Турьинская Христина Михайловна, к.и.н., старший научный сотрудник, Институт этнологии и антропологии РАН, Институт Африки РАН, г. Москва. Научные интересы: социальная антропология, политология, история, африканистика, федералистика.
Аннотация. Доклад посвящен политике Франции — как проявлению «мягкой»/«жесткой» силы — на заморских территориях и в регионах, входящих в круг ее национальных интересов, на примере Комор. Проводимая бывшей метрополией неоколониальная стратегия выразилась в политическом расчленении архипелага как географического, культурного и исторического целого: один из островов, Майотта, аннексирован Францией, три остальных образовали Коморское государство, внутреннее развитие которого оказалось под французским контролем.
Франция на Коморских островах: сила «мягкая» или «жесткая»?
История Коморских островов являет собой пример воздействия неоколониальной политики одной из ведущих мировых держав — Франции в отношении своего бывшего владения, бедного природными ресурсами, но географически выгодно расположенного. Современный неоколониализм представляет собой перерождение и продолжение колониального владычества метрополий на зависимых территориях, б?льшая часть которых в течение второй половины ХХ в. де-юре освободилась и обрела суверенитет, а остальные пребывают под прямым управлением прежних хозяев. Региональный гегемон по отношению к тем и к другим применяет гибкую, гибридную политику, сочетающую элементы как «жесткой», так и «мягкой» силы в различных соотношениях, в зависимости от конкретных условий. Впрочем, само разграничение «мягкой» и «жесткой» силы теоретически проблематично и требует уточнений.
Примером гибкой тактики служит политика Франции в отношении Комор. В случае с этой бывшей французской колонией проводимая бывшей метрополией неоколониальная стратегия выразилась в политическом разделении архипелага как географического и культурно-исторического целого. В результате один из четырех островов архипелага — Майотта — был («жестко»?) аннексирован Францией, а на базе трех остальных образовалось Коморское государство, внутреннее развитие которого оказалось под («мягким»?) контролем бывшей метрополии. Суверенитет Комор превратился в юридическую фикцию, что дает основания говорить о «неполноценной», «незавершенной» независимости.
Коморская Республика, формально независимая с 1975 г., оказалась под управлением внешних акторов: действовавшие с ведома Франции «белые» французские наемники под началом Боба Денара (деятель проекта «Франсафрик») фактически руководили страной при президенте Абдеремане. С их участием был осуществлен ряд госпереворотов, в результате двух из которых были убиты действующие коморские президенты: в 1978 г. Али Суалих, в 1989 г. — сам Ахмед Абдаллах Абдереман после того как попытался удалить наемников. В 1990-е годы Федеративная Исламская Республика Коморские Острова (ФИРКО, с 2002 г. — Союз Коморских Островов, СКО) столкнулась с попыткой сецессии двух из трех островов: от Гранд-Комора в 1997 г. фактически отделились Анжуан и Мохели. Анжуанские и мохельские сепаратисты обратились к французскому правительству с просьбой вернуть этим островам статус заморской территории Франции.
В 1978 г. на Коморах была введена федеративная система. Сравнительно однородный в культурном плане состав населения островов позволяет определить коморский федерализм как территориальный, не имеющий «этнической базы». Отношение к федерализму на Коморах, как и в Африке вообще, традиционно двойственное: федеративная система — это и автономия регионов, и, в то же время, опасность распада государства. С другой стороны, идея федерации как «свободного объединения» территориальных единиц представлялась коморцам средством привлечь, или вернуть, Майотту в состав союза [1, с. 124]. С этой целью на Коморах и был введен федерализм, который на практике оказался в значительной мере формальностью. Подобный прагматичный подход к федерализму наблюдался в Африке вообще и, в частности, в другой бывшей французской колонии — Камеруне. Впрочем, Франция, как правило, неохотно и заметно реже, чем Великобритания, поощряла в своих владениях федерализм, даже в «имитационной», «лицемерной» его форме, оправдывающей присоединение и/или удержание региона в составе единого государства и создающей лишь видимость самостоятельности регионов в составе федерации. Но именно такой «фейковый» федерализм и устраивал политических акторов, включая французов, на Коморах.
Происходящее на Коморском архипелаге — экономически отсталой и политически фрагментированной территории — во многом является проекцией внутренней и внешней политики Франции. Коморы, как и другие регионы африканского континента и острова африканской части Индийского океана, оказались «разменной монетой» в большой геополитической игре. Методы, которыми обеспечивается прямое или косвенное французское присутствие в разных уголках мира, диктуются стратегическими целями Пятой Республики, необходимостью отстаивания ее национальных интересов. Этому служит — на фоне усиления позиций Китая, соперничества за африканские рынки и за политическое доминирование на континенте — борьба Франции с другими «мировыми тяжеловесами», с Великобританией и США за разграничение сфер влияния в Африке. Область прежних и нынешних африканских интересов Франции в Индийском океане — Мадагаскар, Коморы, Реюньон, Маврикий, Сейшелы и др. Удерживая («жестко»?) Майотту, присутствуя («мягко»?) на Коморах, владея Реюньоном, где расположена ее военно-морская база, Франция является де факто государством бассейна Индийского океана.
Регион важен и для экономики Франции. Острова являются весьма привлекательными для туристического бизнеса, поставляют экспортные сельскохозяйственные культуры для французской парфюмерной и пищевой промышленности. При этом, находясь на оживленном перекрестке торговых путей и движения людских масс, контактов африканского мира и Востока, Коморский архипелаг слабо связан с «внешним миром». Это объясняется отсталостью инфраструктуры и отсутствием крупных и удобных естественных глубоководных гаваней. Неудовлетворительно развито транспортное сообщение между отдельными островами архипелага, что усугубляет их экономическую и политическую изоляцию друг от друга, обостряет меж- и внутриостровные конфликты по поводу распределения власти и скудных ресурсов, повышает риск сепаратизма, делает Коморы уязвимыми для силовых вмешательств извне.
Архипелаг расположен в северной части Мозамбикского пролива, между берегом Восточной Африки и островом Мадагаскар. Важное стратегическое положение Комор оценили французы, и в течение XIX в., в период колониального раздела Африки, острова перешли в подчинение Франции. К началу XIX в. Коморы — владения арабов, султанаты, главной отраслью экономики которых была работорговля. За долгую историю политических противостояний Коморы заслужили славу «архипелага враждующих султанов» [2, с. 135]; политическая элита, «султаны» новейшего времени, «нотабли», находятся в состоянии хронического конфликта.
Игнорируя нормы международного права и действуя в духе «реалполитик», Франция и не уходила с островов. Все годы независимости Комор французы продолжали активно присутствовать на «политическом поле» страны. Французские вооруженные силы базировались не только на Майотте, но и на самом о. Гранд-Комор с целью помощи в формировании коморских национальных сил безопасности [3, с. 15]. Майотта остается территорией спорной между Коморами и Францией. Однако подобные разногласия не мешали коморцам возобновлять соглашение с Францией о сотрудничестве в сфере обороны. Коморы живут в значительной мере за счет внешней финансовой помощи, в том числе от бывшей метрополии, стран Персидского залива и международных организаций, а также от коморцев, проживающих за рубежом, главным образом в материковой Франции и на Майотте.
В составе населения Майотты, более гетерогенном в культурно-языковом отношении по сравнению с остальными Коморами, несколько выше доля французских переселенцев (m?tropolitains) и их потомков, а также мальгашей и выходцев с других островов архипелага. Жители Майотты, как и остальных Комор, в подавляющем большинстве говорят на языках коморской группы. Коморцы образуют культурно-языковое, но не политическое единство. В основе нежелания майоттцев присоединяться к Коморскому Союзу — комплекс исторических, экономических и политических причин. Это и привлекательный имидж (фактор «мягкой» силы) Франции — богатой, демократической, светской, либеральной — и более продолжительная и глубокая, чем на остальных Коморах, французская республиканская традиция на острове; и опасения Майотты оказаться на периферии в системе союзных отношений, стать объектом доминирования Гранд-Комора и частью «исламского государства», которое планировалось провозгласить на Коморах.
Остров Майотта стал французским протекторатом в 1843 г., на несколько десятков лет ранее других трех островов архипелага (Мохели — с 1886, Анжуан и Гранд-Комор — с 1892). В 1946 г. Коморы получают статус заморской территории Франции (territoire d’outre-mer, TOM). И если на трех островах 95% жителей из числа участвовавших в референдуме 1974 г. высказались за независимость, то 64% голосовавших на Майотте выступили за сохранение юрисдикции Франции на острове. Франция признала независимость Комор без Майотты. В своих требованиях признать Майотту неотъемлемой частью Коморского государства коморцы, которых в этом вопросе поддерживали ООН и ОАЕ, опирались на обобщенные данные голосования — по всем четырем островам в целом. Однако организованный французами на Майотте повторный референдум в 1976 г. подтвердил желание островитян оставаться частью Франции. Майотта получила статус территориальной единицы (collectivit? territoriale) в составе Пятой республики.
Ни исключение слова «исламский» из названия страны, ни заигрывание с федеративной идеей не помогли коморцам вернуть Майотту в состав СКО. В 2009 г. на референдуме 95% принявших участие в голосовании жителей Майотты высказались за придание ей статуса заморского департамента (d?partement et r?gion d’outre-mer, DROM). Это означало дальнейшую интеграцию региона в политико-правовую и экономическую систему Франции, а также постепенное улучшение материального обеспечения местного населения и повышение жизненных стандартов до уровня метрополии. На изменение статуса острова в территориальной структуре Французской Республики и одновременно все более стремительное политическое отдаление его от СКО последовала ожидаемая реакция коморцев и их союзников: политика Франции на Майотте — очередное проявление колониализма.
Окончательно интегрировавшись в территориально-политическую систему Франции, остров на этом основании обрел в 2014 г. особый статус в составе Евросоюза, став одним из «удаленных регионов» ЕС (outermost region, OMR; r?gion ultrap?riph?rique, RUP). Поскольку управляемый Францией остров в то же время по-прежнему считается, согласно коморской конституции, неотъемлемой частью СКО, то, по правилу ротации союзных президентов, после Мохели в 2016 г. наступала очередь Майотты выдвигать своего кандидата. Превентивное же превращение Майотты во французский департамент (d?partementalisation de Mayotte) повлекло конституционный и электоральный кризис в СКО.
«Мягкость» и «жесткость» Франции в отношении зависимых территорий — воплощение глобального капитализма, который оборачивается неравномерным, несправедливым распределением благ и массовыми миграциями из слаборазвитых перенаселенных регионов с «ослабленной» государственностью в более обеспеченные и политически стабильные страны. Так, с целью максимально затруднить доступ граждан СКО на Майотту французское правительство в 1995 г. ввело специальную визу — «Balladur visa». Тысячи нелегальных мигрантов-коморцев погибли, пытаясь морем достичь сравнительно благополучной соседней Майотты («kwassa-kwassa victims»; ср. миграционный кризис с человеческими жертвами в Европе — кризис, существенно влияющий на внутреннюю политику государств-членов и ситуацию в ЕС в целом, провоцирующий дезинтеграционные процессы, изменение экономической и политической повестки в региональной группировке).
Но и население острова испытывает те же проблемы — безработица, инфляция, дороговизна жизни (la vie ch?re), социально-экономическое расслоение — что и французское общество в целом. С поправкой на то, что Майотта — островная экономика, которая остается на положении сырьевой периферии и зависит от дотаций из метрополии. Все это сопровождается разочарованием вследствие завышенных ожиданий, нарастанием недовольства и снижением электоральной активности майоттцев. Таким образом — на примере французского присутствия на Коморах — даже «мягкая» сила может иметь неоднозначные экономические, социально-политические и гуманитарные последствия.
Литература
1. Mohaji F.B. Comoros (Union of Comoros) // Handbook of Federal Countries / Ed. by A.L. Griffits. Montreal, 2005.
2. Sellstr?m T. Africa in the Indian Ocean: Islands in Ebb and Flow. Leiden, 2015.
3. Иванова О.Я. Коморские острова: Справочник. М., 2003.