АШПИ 
Сведения об авторе. Должиков Вячеслав Александрович, д.и.н., профессор кафедры политической истории, национальных и государственно-конфессиональных отношений Алтайского государственного университета, г. Барнаул. Область научных интересов: политические взгляды и политическая биография М.А. Бакунина, история русского народничества, история отечественной политики, традиционные идеологии в истории России.
Аннотация. В статье рассматривается дипломатия «мягкой силы» генерал-губернатора Восточной Сибири Николая Муравьева-Амурского 1848–1860 гг. по отношению к цинскому Китаю. Центральное место уделено роли «мягкой силы» в переговорах по мирной, ненасильственной демаркации границ на Дальнем Востоке. Подчеркивается, что в экспертной разработке внешнеполитического курса региональной администрации участвовал коллектив профессиональных синологов и неформальных советников. Успех «Амурского проекта» 1850-х гг., по мнению автора, обусловлен оптимальным выбором инструментов его реализации.
Отечественный опыт применения «мягкой силы» во внешней политике (дипломатия Н.Н. Муравьева-Амурского в 1848–1860 гг.)
В мае 2018 г. исполняется 160 лет Айгунскому и Тянцзинскому российско-китайским договорам (1858 г.), благодаря которым был урегулирован вопрос о дальневосточных границах двух соседних стран. Отныне за Россией закреплялось левобережье Амура и право судоходства по рекам Амурского бассейна. Инициатором этой беспрецедентной дипломатической акции являлся талантливый русский политик Николай Николаевич Муравьев-Амурский (1809–1881). «Присоединение Амура не стоило России, — вспоминал участник переговоров, — ни капли крови, ни одного выпущенного патрона» [1, с. 91, 95].
Невольно возникает вопрос: как удалось без военных действий присоединить к России громадную территорию общей площадью больше миллиона квадратных километров? Полагаю, ответить на этот вопрос можно с помощью распространенного ныне в мировой и отечественной политической науке концепта «мягкой силы» (soft pover) [2–8], применявшейся, как справедливо замечает современный исследователь, на протяжении многих веков [6, с. 31].
Теория «мягкой силы» («жуань шили») была разработана еще древнекитайскими мыслителями. В своем знаменитом трактате «Искусство войны» Сунь Цзы сформулировал ее императивы: «используй мягкие средства, чтобы побороть силу», «избегай сильных сторон противника, используй его слабости». Позже данный концепт заново в современный научный оборот ввел Джозеф С. Най (младший) в конце 80-х гг. XX века [1-3].
С китайскими традициями генерал-губернатор Восточной Сибири был хорошо знаком. Полагаю, что он был информирован и относительно конфуцианской теории «мягкой силы». «…В административных действиях мы не лучше китайцев, — рассуждал Муравьев-Амурский в письме своему другу Е.П. Ковалевскому из Иркутска летом 1859 г., — судебная часть наша конечно хуже китайской, дай бог только, чтоб политическая с ними не равнялась» [9, л. 1]. М.И. Венюков также отмечал «навык Николая Николаевича общаться с китайцами» [1, с. 107].
Согласно концепции Дж. Мая, важным звеном инструментария «мягкой силы» является «работа экспертов и советников», обосновывающих стратегию достижения поставленной цели [6, с. 31]. В этом отношении в 1850-х гг. Н.Н. Муравьев-Амурский располагал уникальным кадровым ресурсом. Его консультировали первоклассные интеллектуалы из числа ссыльных оппозиционеров. «Муравьев — генерал-губернатор Восточной Сибири, — подтверждает Н.Н. Пестерев, — человек, говорят, умный, доброжелательный и даже крайне либеральный, друг и приятель всех политических людей, их спрашивает и выслушивает, с ними советуется…» [10, л. 144]. В группе экспертов особую роль играл М.А. Бакунин — политик европейского масштаба, которого в Сибири знали по преимуществу как «бывшего вице-президента саксонской республики» [11, с. 87]. По свидетельству А. Розенталя, на правах близкого родственника Бакунин являлся «одним из доверенных лиц Генерал-губернатора», имел на него «могучее влияние» [12, л. 212-212об]. Данный факт подтверждают и другие современники [13, с. 37; 14, л. 37].
Кроме него, консультантами в течение тринадцати лет являлись: А.П. Балосогло, Г.С. Батеньков, М.А. Бестужев, Д.И. Завалишин, М.В. Петрашевский, В.Ф. Раевский, Н.А. Спешнев и др. [см. подробнее: 15–16]. Все они внесли свой вклад в разработку стратегии Амурского дела. «Такое необычное сгущение культурных деятелей высшей европейской марки в далеком областном городе, — замечал Н.К. Пиксанов, — с неизбежностью должно было отозваться на расцвете местной жизни» [17, с. 30-31]. В ходе реализации проекта «воссоединения Амура с Россией», как определяет главную его цель М.И. Венюков, генерал-губернатор создал мощный «мозговой центр». В качестве экспертов Н.Н. Муравьев привлекал к сотрудничеству видных российских ученых того времени, в том числе выдающегося синолога В.П. Васильева. Будущий академик «…в это время занимался переводами с китайского описаний рек Амурского бассейна». По проблеме «воссоединения» Амура» генерал-губернатора Восточной Сибири консультировали, например, А.Ф. Миддендорф, П.П. Семенов (Тяньшанский) и Е.П. Ковалевский. Свой вклад внес и адмирал Г.И. Невельской. Он советовал «не упускать момента ослабления Китая, боровшегося с тайпинами и англо-французами» [18, с. 285-287]. Экспертную поддержку Муравьеву также оказывали представители Русской духовной миссии в Пекине: Н.Я. Бачурин (о. Иакинф), Г.П. Карпов (о. Гурий),), о. Аввакум (Д.С. Честной), о. Палладий (П.И. Кафаров) и др. [1; 18–19; 20, с. 167].
В ресурсный потенциал «мягкой силы», по определению Дж. Ная, должны входить средства массовой информации, «производящие привлекательность» [6, с. 31–32]. Начиная с 1857 г. по инициативе Н.Н. Муравьева стали впервые издаваться региональные газеты [21-22; 23, с. 39; 24-25]. «Под умелым редактированием петрашевца Спешнева, — отмечал Н.К. Пиксанов, — казенные «Иркутские губернские ведомости» превратились в содержательный общественно-научный орган. А вслед за «Ведомостями» возникла газета «Амур» [17, с. 31]. По словам В.Д. Скарятина, именно Муравьев-Амурский «первым в России доказал пользу гласности» [26, л. 5-5об]. Благодаря публикациям восточносибирской печати широкое распространение получила идея «тихоокеанской России», которая с энтузиазмом воспринималась образованной русской молодежью. «…Еще студентом, то есть лет за восемь, Сибирь меня привлекала, — вспоминал Б.А. Милютин (младший брат известных государственных деятелей эпохи «великих реформ»),– Амурская эпопея была у всех на языке. Личность графа Муравьева была какою-то легендарною» [27, с. 595]. Используя свою популярность, генерал-губернатор Муравьев-Амурский, действительно, сумел привлечь на службу в Иркутск «целый транспорт молодых чиновников» [26, л. 5].
Как верно замечает современный автор, «потенциал «мягкой силы» –– это возможности государства и общества во влиянии на другие страны, с целью добиться расположения этих стран, благоприятного восприятия образа страны, инициирующей действия «мягкой силы» [6, с. 43]. Дипломатия Н.Н. Муравьева-Амурского, без сомнений, соответствовала данному критерию. Цель ее заключалась в «дружелюбном сближении между Россиею и китайским государством». Важно было создать привлекательный имидж России как лояльного посредника в противостоянии западным державам Цинской империи. Характерный в этом смысле инструктаж проходил накануне своей командировки в Пекин сотрудник региональной администрации А.И. Заборинский. «Можно и должно внушить Китайскому правительству, — рекомендовал ему Н.Н. Муравьев, — что дружба и союз с нами им прочнее и полезнее, чем со всяким другим государством и, наоборот, что вражда с нами совершенно гибельна для царствующего ныне в Китае Маньчжурского дома» [28, с. 638-639].
Итак, стратегический успех «Амурского дела» обусловлен оптимальным выбором ресурсов для его осуществления. Дипломатия Н.Н. Муравьева по отношению к цинскому Китаю в целом соответствовала параметрам теории «мягкой силы». Его действия были продуманными, дальновидными, а потому и феноменально эффективными.
Литература
1. Венюков М.И. Воспоминания о заселении Амура // Русская старина. 1879. Т. XXIV. №1. С. 81–112.
2. Nye J.S. Soft power. The Means to Sussess in World Politics. N.Y., 2004.
3. Най Дж.С. Будущее власти / пер. с англ. В.Н. Верченко. М., 2014.
3. Абрамов В.А. Императивный потенциал «мягкой силы» в стратегиях внутреннего и внешнего развития КНР // Вестник Читинского государственного университета. 2010. №3 (60). С. 8–15.
4. Бобыло А.М. «Мягкая сила» в международной политике: особенности национальных стратегий // Вестник Бурятского государственного университета. Сер. Политология. 2013. № 14.
5. Должиков В.А., Протасов А.В. «Мягкая сила» как ресурс внешней политики России // Актуальные вопросы общественных наук: социология, политология, философия, история / материалы XXXVII международной научно-практической конференции. Новосибирск, 2014.
6. Макаревич Э.Ф. Привлекательность мягкой силы и способы ее измерения // PolitBook. 2017. № 1.
7. Русакова О.Ф. Дискурс soft pover во внешней политике // Вестник Южно-Уральского государственного университета. 2012. №32 (291).
8. Филимонов Г.Ю. Актуальные вопросы формирования российского потенциала «мягкой силы» // Вестник Российского университета дружбы народов. Сер. Политология. 2012. №1.
9. Отдел рукописей Российской государственной библиотеки. Ф. 356. Оп. 1. Д. 271.
10. Государственный архив Российской Федерации. Ф. 95. Особая следственная комиссия 1866 г. Оп. 1. Д. 302 Ч. IV. // Пестерев Н.Н. Исповедь (1866 г.).
11. Потанин Г.Н. Воспоминания // Литературное наследство Сибири. Т. 6. Новосибирск, 1983.
12. Государственный архив Российской Федерации. Ф. 109. 3-е Отделение. 1 эксп. Оп. 29. Д. 415. Ч. III // Розенталь А. Письмо киевскому военному генерал-губернатору И.И. Васильчикову от 10 июля 1860 г. из Иркутска.
13. Быкова В.П. Записки старой смолянки. В 2-х ч. Ч. 2. СПб., 1899.
14. Государственный архив Российской Федерации. Ф. 109. 3-е Отделение. Секр. архив. Оп. 3. Д. 1307.
15 Должиков В.А. Политический альянс М.А. Бакунина и Муравьева-Амурского (к историографии проблемы) // Вопросы политической истории и политологии: Сборник научных статей. Барнаул, 1994.
16. Должиков В.А. Феномен графа Н.Н. Муравьева-Амурского в контексте многовариантного национально-регионального политического процесса в России эпохи «оттепели» (рубеж 1850–1860-х годов) // Российский политический процесс в региональном измерении: история, теория, практика: Сборник материалов всероссийской научно-практической конференции. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 2009.
17. Пиксанов Н.К. Областные культурные гнезда. М.; Л., 1928.
18. Венюков М.И. Воспоминания о заселении Амура // Русская старина. 1879. Т. XXIV. №2.
19. Архимандрит Августин (Никитин). С.-Петербургская духовная академия и российская духовная миссия в Пекине: Архимандрит Гурий (Карпов) (1814–1882) // Православие на Дальнем Востоке. 275-летие Российской духовной миссии в Китае. СПб, 1993.
20. Палимпсестов И. Преосвященный Гурий: (Из моих воспоминаний) // Русский архив. 1888. Кн. III. № 9.
21. Головачев П. Прошлое и настоящее сибирской печати // Восточное обозрение. 1903. № 17. 21 января.
22. Государственный исторический архив Иркутской области. Ф. 162. В.И. Вагин. Оп. 1. Д. 48. Л. 37 // Вагин В.И. Муравьевское время в Сибири (рукопись).
23. Шевцов В.В. Неофициальная часть «Иркутских губернских ведомостей» в 1857–60 гг. как орган восточносибирской генерал-губернаторской власти // Вестник Томского государственного университета. История. 2012. № 2 (18).
24. Кубалов Б.Г. Первенец частной сибирской печати газета «Амур» (1860-1862) // Записки Иркутского областного краеведческого музея. Иркутск, 1961. С. 55-87.
25. Любимов Л.С. История сибирской печати. Иркутск, 1982.
26.Российский государственный исторический архив. Ф. 772. Оп. 1. Ч. 2. Д. 5396. Л. 5-5 об // Скарятин [В.Д.]. Беглый очерк золотопромышленности в Восточной Сибири и значение ее для края (статья).
27. Милютин Б.А. Генерал-губернаторство Н.Н. Муравьева в Сибири (Отрывок из воспоминаний) // Исторический вестник. 1888. №12.
28. Заборинский А.И. Граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский в 1848–1856 гг. // Русская старина. 1883. Кн. 38.