АШПИ 
Сведения об авторе. Ульянов Павел Владимирович, ассистент кафедры всеобщей истории и международных отношений Алтайского государственного университета, г. Барнаул.
Аннотация. В работе рассматривается пропаганда «образа союзника» в Великобритании по отношению к России во время Первой мировой войны в контексте создания привлекательного образа «верного союзника» как фактора «мягкой силы». В процессе исследования британского опыта мотивационной пропаганды автор ставит цель по определению задач пропагандистской деятельности в период военного конфликта. В результате можно сделать вывод, что главная задача британской мотивационной пропаганды заключалась в том, чтобы в обществе активно продвигалась и насаждалась идея о том, что Великобритания в войне выступала в «священном союзе» с Россией против Германии как «общего врага».
Образ России как «союзника» в британской пропаганде периода Первой мировой войны
В период Первой мировой войны пропаганда в Великобритании носила массовый и широкомасштабный характер, проводилась под руководством центрального органа и была направлена на систематическое манипулирование массовым сознанием. Для создания унифицированной сферы общественного мнения британские пропагандисты в процессе проведения агитационных кампаний применяли различные методы и технологии с целью формирования в массовом сознании представлений о том, кто был «врагом», а кто играл роль «союзника». При этом «образ союзника», черты которого были вписаны в содержание пропаганды, использовался как фактор «мягкой силы» и мотивации населения на поддержку «дружественного объекта».
Правительство Великобритании применяло пропаганду для продвижения и насаждения в массовом сознании идеи о том, что страна в войне участвует не одна. Оно стремилось направлять общественное мнение внутри страны и за ее пределами, чтобы управлять массовой аудиторией и ориентировать ее в то русло, которое было вызвано военно-политической обстановкой. Задача правительства сводилась к координированию агитационной деятельности периодической печати, общественных организаций, писателей и публицистов, направленной на привлечение внимания массовой общественности к военному конфликту. При поддержке правительства британские пропагандисты применяли «мягкое» информационное воздействие для целенаправленного формирования положительного и даже привлекательного «образа союзника», что было крайне необходимо в военных условиях для привлечения в вооруженные силы мужского населения и обеспечения тем самым мобилизации на фронт.
В связи с этим цель работы заключается в том, чтобы выделить задачи, которые была призвана решить пропаганда «образа союзника» как фактор «мягкой силы» и даже «мягкого воздействия». В качестве примера взят британский опыт пропаганды среди массовой аудитории образа России в качестве «союзника» Великобритании в период Первой мировой войны.
Со вступлением Великобритании в августе 1914 года в вооруженный конфликт с Германией и ее союзниками британское правительство отдало распоряжение о создании при министерстве иностранных дел Бюро военной пропаганды во главе с журналистом Ч. Мастерманом [1, p. 119]. В свою очередь Бюро перед собой поставило задачу по продвижению идеи о войне как о «всеобщем долге» по защите мира от «общего врага», в лице Германии. Поэтому пропаганда образа России как «союзника» выполняла функцию мотивации широких масс на проявление интереса к войне в самой стране и даже на территориях британских морских владений.
Для формирования привлекательного образа России как «союзника», на которого возлагали большие надежды, Бюро в первую очередь поставило задачу по его улучшению. Ведь на протяжении большого промежутка времени Россию в Великобритании ассоциировали с бородатым мужиком, играющим на балалайке и пьющим водку. Однако военные события заставили британских пропагандистов направить силы на улучшение образа России, чтобы подчеркнуть в ней неприятие идей «милитаризма» и «военщины». По этому поводу английские писатели Г. Уэллс и А. Клаттон-Брок отмечали, что Великобритания и Россия в «едином союзе» борются с доктриной и идеологией «прусского милитаризма» [2, p. 9, 15, 90–91; 3, p. 10, 14, 26]. Однако, по словам британского политического деятеля Д. Ллойд Джорджа, Россия все еще ассоциировалась с русским самодержавием, сибирскими тюрьмами, массовыми еврейскими погромами и избиением рабочих, отчего ее образ был среди британцев непопулярен [4, p. 61]. И все же улучшение образа России в средствах коммуникаций продолжалось. Этим занялся британский писатель Г. Честертон, который при сравнении черт варварства России и Германии пояснил, что «варварство российское» менее тяжкое, чем «германское варварство», и сама Россия базировалась на общечеловеческих ценностях, что характеризовало ее как «достойного союзника» [5, p. 78, 79].
Конечно же, развенчание русофобских стереотипов было вынужденной мерой. Данный аргумент имел место в памфлете ирландского драматурга Б. Шоу. Автор подчеркивал, что победа над Германией недостижима без помощи России [6, p. 57, 58]. По этому же поводу писатель Г. Уэллс продвигал идею о том, что после победы над Германией Россия пойдет по пути модернизации и вестернизации и в будущем не будет представлять угрозу Великобритании [2, p. 63-64]. В поддержку писателей выступили британские публицисты, которые в газете «Standard» приписали России решительное желание сражаться в первых рядах демократической Европы против «военизированной» Германии [7]. С другой стороны, о России как о «союзнике» писали в газете «The Times», призывая забыть о распрях и противоречиях с «восточным соседом» и включиться в борьбу с «общим врагом» [8, p. 9] и оправдывая поражения на Восточном фронте российских солдат весной 1915 года с целью показать способность «союзника» пойти на жертвы [9, p. 9]. Следовательно, задача пропаганды «образа союзника» заключалась не только в продвижении привлекательного образа России, но и в смягчении деморализующего фактора, способного повлиять на сознание солдатских масс.
С марта 1915 года помимо Бюро, в которое для создания положительного образа России привлекались британские эксперты по исследованию этой страны Б. Пэйрс, Ч. Сароли, Д. Уоллес и Г. Файф, начало работу «Общество друзей России» [10, с. 56]. Члены этого общества выступали за проведение пропаганды в британских владениях, прежде всего, в доминионах (Канаде, Австралийском Союзе, Новой Зеландии и других), чтобы продвигать наравне с идеей «содружества наций» образ России как «верного своим обязательствам союзника» и привлекать подданных империи вступать в добровольческие корпуса. С этой целью британский писатель Ч. Сароли даже противопоставлял «высокодуховных» россиян «немцам-нигилистам» и первых превозносил как «достойных союзников» в единой борьбе всех наций против Германии как «общего врага» [11, p. 35, 36]. Следовательно, в процессе продвижения идеи «содружества наций» пропагандисты побуждали всех подданных принять сторону «союзника», ставшего символом «единства», невзирая на приписанные ему типические отрицательные стереотипы «варвара».
При этом привлекательный «образ союзника» был крайне необходим, чтобы успокоить население и солдатские массы Великобритании. Для этого пропагандисты целенаправленно формировали образ России как страны с «огромными людскими силами» и продвигали посредством слухов мифы о «массовой переброске» российских войск на Западный фронт [12, p. 24]. Большие надежды возлагали пропагандисты на русский «паровой каток» (многочисленную российскую армию), способный сокрушить немцев на Восточном фронте [13, p. 89]. Пропагандистский миф о мощности «парового катка» основывался на сведениях о российско-французских переговорах, в которых шла речь о переброске трехсоттысячного экспедиционного корпуса России на Западный фронт для оказания помощи французам. Эти сведения носили сомнительный и непроверенный характер, но в прессе публиковались свободно и были популярны среди солдат. Так, в газете «Daily News» появилась информация о том, что российские войска на Западном фронте одновременно пополнили армию Бельгии, чтобы оказать «германцам» мощное сопротивление, и приняли участие в сражениях на юго-востоке Франции в составе французских корпусов [14]. Продвижение в массы пропагандистских мифов шло с целью воздействия на все население страны, особенно на молодое поколение и пацифистов. Британские агитаторы пытались пристыдить тех, кто отказывался или не хотел идти на войну, придать уверенности людям в том, что Великобритания воюет с Германией не одна и призвать подданных не только в метрополии, но и в доминионах бороться до конца.
Популярным в британской пропаганде был образ «русского медведя», носивший амбивалентный характер. В качестве примера можно привести две британские карикатуры из сатирического журнала «Punch». На одной из них художник нарисовал медведя на фоне зимы [15, p. 443], тем самым отразил в «русском мишке» черты силы, превосходства, стойкости и выносливости, особенно в нем показал способность российских солдат переносить холод и одерживать превосходство над «врагом» во время зимних кампаний. По этому поводу британский писатель Б. Пэйрс связал моральную стойкость русских солдат с наличием у них религиозного духа [16, p. XI, 70, 71], а британский репортер С. Лидделл, приписав российским солдатам черты терпеливости, храбрости и стойкости, предположил, что зависят они от холодного времени [17, p. 1–3]. На другой карикатуре того же журнала был изображен «русский медведь», схвативший германского кайзера Вильгельма II [18, p. 25]. В основе сюжета лежала идея о силе и мощи российских войск, противостоящих Германии на Восточном фронте. В результате роста популярности узнаваемого и понятного для британской аудитории образа агитаторы подчеркивали в «русском медведе» положительные черты, тем самым создавали миф о его «грозной силе» и непобедимости. Следовательно, образ «русского медведя» должен был мотивировать население на борьбу и привлечь как можно больше мужчин в армию.
С другой стороны, в связи с революционными событиями 1917 г. Россия в британской пропаганде перестала восприниматься «союзником», хотя на тот период премьер-министр Д. Ллойд Джордж выражал надежду на скорое проявление признаков поддержки военных действий со стороны россиян [19, p. 178]. Но Февральская революция ускорила процесс разложения вооруженных сил и распада государственного порядка, а после Октябрьской революции Россия в Великобритании ассоциировалась с пораженческими настроениями. В качестве примера даже можно привести карикатуру с изображением лежащей на полу медвежьей шкуры, расстеленной для германского кайзера Вильгельма II и австро-венгерского императора Карла [20, p. 195]. На ней «русский медведь» уже не рассматривался как «сильный союзник», поскольку был разгромлен, отчего воспринимался «слабым» и «беспомощным». С другой стороны, поражение России в связи с революцией в стране было показательным примером для британской общественности того, что ожидает государство в результате уступки «врагу». Подобное «мягкое воздействие» оказывалось в первую очередь на жителей Ирландии, в которой в апреле 1916 года вспыхнуло вооруженное восстание, чтобы подавить в сознании людей революционные настроения и сепаратистские устремления.
Таким образом, британская пропаганда образа Росси как «союзника» была направлена на решение нескольких задач. Первая задача предполагала успокоение населения и солдатских масс в военное время. Вторая задача сводилась к тому, чтобы привлечь в вооруженные силы Великобритании как можно больше мужского населения, мотивировать их на военные подвиги. Особенность пропаганды «образа союзника» заключалась в том, что по отношению к России она проводилась в русле улучшения ее образа в сторону привлекательности. Правда, тенденция развития образа свелась к его изменению в отрицательную сторону в связи с революционными событиями 1917 года. В целом же пропаганда «образа союзника» выполнила основную задачу в том, что в обществе активно продвигалась и насаждалась идея о том, что Великобритания в войне выступала в «священном союзе» Россией как с «союзником» по Антанте против Германии как «общего врага».
Литература
1. Sanders M.L. Wellington House and British Propaganda during the First World War // The Historical Journal. Vol. 18. № 1. 1975.
2. Wells H. The War That Will End War. L., 1914.
3. Clutton-Brock A. Thoughts on the War. L., 1915.
4. Lloyd George D. War Memories. Vol. I. 1914–1915. Boston, 1933.
5. Chesterton G. The Barbarism of Berlin. London, 1914.
6. Shaw B. Common Sense about the War // The New York Times Current History. The European War. Vol. 1. N.Y., 1915.
7. АВПРИ. Ф. 139. Оп. 476. 1914 г. Д. 588. Л. 202.
8. The Times. 1914. 19 Nov.
9. The Times. 1915. 27 May.
10. Адамов Д.П. Образ союзника: Россия глазами британской общественности в годы Первой мировой войны // Уральский исторический вестник. 2014. № 1(42).
11. Sarolea C. Great Russia: Her Achievement and Promise. N.Y., 1916.
12. Ponsonby A. Propaganda Lies of the First World War. L., 1928.
13. Хмелевская Ю.Ю. Великая война: английский национальный характер и социально-психологический опыт британской армии (1914-1918): дисс. канд. ист. наук. Пермь, 2000.
14. АВПРИ. Ф. 140. Оп. 477. 1914 г.
15. The Souvenir // Punch. 1915. Vol. 149.
16. Pares B. Day by Day with the Russian Army, 1914–1915. L., 1915.
17. Liddell R. On the Russian Front. London, 1916.
18. The Brusiloff Hug // Punch. 1917. Vol. 153.
19. Suttie A. Rewriting the First World War: Lloyd George, Politics and Strategy, 1914–1918. N.Y., 2005.
20. Bolshevized Literature // Punch. 1918. Vol. 154.