АШПИ 
Сведения об авторе. Курныкин Олег Юрьевич, к.и.н., профессор кафедры всеобщей истории и международных отношений Алтайского государственного университета, г. Барнаул. Сфера интересов — история Индии, международные отношения на Востоке, история ислама в России.
Аннотация. В статье анализируются особенности использования ресурсов «мягкой силы» во внешней политике Республики Индия сквозь призму исторических и культурно-цивилизационных характеристик индийского общества. Рассматривается индийский опыт поисков баланса жесткой и мягкой силы в отстаивании национальных интересов. Исследуются потенциальные возможности и ограничители в продвижении позитивного образа Индии для повышения ее статуса в мировом сообществе.
Ресурсы и потенциал «мягкой силы» во внешней политике Индии
Тенденции в современной мировой политике, обозначившиеся с середины второго десятилетия XXI века, свидетельствуют об определенной реинкарнации силовой составляющей во внешнеполитической деятельности ведущих глобальных и региональных игроков. Военный потенциал и экономическая мощь («жесткая сила» в наевской терминологии) по-прежнему остаются определяющими факторами для выстраивания иерархии влиятельности в мировом сообществе, тем более в условиях возрастающей мирополитической неопределенности. Возможно, обаяние и эффективность мягкой силы даже несколько померкли на фоне участившихся угроз применения оружия со стороны ряда государственных деятелей. Однако, несмотря на тревожные проявления ренессанса силовых практик в современных международных отношениях, проблематика «мягкой силы» как способа задействования гуманитарных ресурсов для повышения своего статуса в мировом сообществе остается достаточно значимой как в аналитическом, так и практическом плане.
Концептуальные подходы и практика применения мягкой силы крупнейшими незападными странами, прежде всего Индией и Китаем представляется значимыми по ряду причин. Это обусловлено, во-первых, растущими внешнеполитическими амбициями этих азиатских гигантов и неизбежным повышением их удельного веса в мировой экономике и политике. Во-вторых, принадлежностью этих стран к незападному цивилизационному пространству, которое, впрочем, весьма дифференцировано и разделяется на отдельные цивилизационно-культурные комплексы со своими отличительными реакциями на глобальные вызовы. В третьих, выстраиванием собственных национальных стратегий использования гуманитарного ресурса, заметно отличающихся от «классического» образца, описанного Дж. Наем-младшим.
Дополнительные возможности гуманитарного ресурса возникли в связи с современными тенденциями и процессами глобализации, среди которых по масштабам и значимости выделяются, во-первых, нарастание миграционных потоков, втягивающих в себя сотни миллионов человек, в результате чего уплотняется сеть межличностных коммуникаций, в том числе между представителей различных цивилизационно-культурных ареалов; и, во-вторых, качественное совершенствование информационно-коммуникационных технологий, благодаря которым на уровне индивидуального и массового сознания расширяются представления и происходит визуализация ценностно-культурного своеобразия отдельных народов и стран.
Современные тренды мировой политики свидетельствуют о том, что гуманитарно-информационный ресурс, с одной стороны, приобретает все большую самоценность в арсенале внешнеполитической деятельности, с другой — он становится востребованным и даже необходимым элементом «сопровождения» силового воздействия на акторов международных отношений. В современных условиях целенаправленно создаваемый образ того или иного государства (позитивный либо негативный) приобретает дополнительную значимость в качестве инструментария для достижения определенных внешнеполитических целей.
По сути, Индия одной из первых попыталась конвертировать свое мощное цивилизационно-культурное наследие в политический капитал, превратив ахимсу (ненасилие) — основополагающий концепт буддизма, индуизма и джайнизма — в весьма эффективное политическое средство давления на метрополию. «Апостол ненасилия» Махатма Ганди, бросивший вызов могущественной Британской империи, стал деятелем всемирного масштаба, встречи с которым добивались самые влиятельные политики, руководители государств, представители мировых СМИ. М.К. Ганди — этому «политику-святому», по выражению Дж. Неру, — видимо, впервые удалось продемонстрировать практичность и обаяние ненасилия, хотя и в рамках индийского религиозно-культурного контекста. В гандистский период индийской истории (1920–1940-е гг.) были заложены основы того морального капитала, который в дальнейшем способствовал не только самоидентификации вновь обретшей международно-правовую субъектность Индии, но и повышению ее статуса как неформального лидера движения неприсоединения в жестко структурированном миропорядке эпохи «холодной войны».
Эволюция внешней политики Республики Индия во второй половине ХХ — начале XXI в. показательна с точки зрения определения своего места в мировом сообществе и своеобразного опыта поисков баланса силовых и несиловых практик во внешней политике. Изначально добившаяся независимости мирным путем Республика Индия располагала очевидным потенциалом «мягкой силы», связанным с гандистским ненасилием, статусом лидера Движения неприсоединения, выдвижением принципов мирного сосуществования (Панча шила) в условиях глобального военно-политического противостояния двух сверхдержав. Однако в дальнейшем внешнеполитический курс Индии был заметно скорректирован путем наращивания силовой составляющей совокупной ее мощи. Этому способствовали ставшее перманентным противостояние с Пакистаном из-за кашмирской проблемы и геополитического соперничества в Южной Азии, унизительное поражение в пограничной войне с Китаем в 1962 году, надолго травмировавшее индийское общество, сохраняющиеся территориальные споры с КНР.
Своеобразие индийского опыта заключается в том, что если обычно наблюдалась эволюция от абсолютизации военной мощи и экономических ресурсов (жесткой силы) к признанию важности имиджевой составляющей и культурной привлекательности, то Индия проделала, по сути, обратный путь — от упований на мирные формы межгосударственных отношений и урегулирования конфликтов к наращиванию военных мускулов вплоть до приобретения ядерного потенциала.
Современная Индия чувствует себя все увереннее на международной арене; благодаря впечатляющим темпам экономического роста (до 7% в год на протяжении последнего десятилетия), индийское общество переживает эмоциональный подъем. Индийцы убеждены в том, что их страна близка к превращению в полноценную великую державу, способную «играть ключевую роль в великих политических битвах предстоящих десятилетий» [1]. Внешнеполитические амбиции современной Индии простираются далеко за рамки южноазиатского региона. Эта страна — созревающий претендент на мегарегиональное и глобальное лидерство.
Внешнеполитическому курсу Индии свойственно вполне рациональное обращение к инструментарию «гуманитарного влияния» путем адаптации западных концептуальных построений относительно соотношения и взаимодополнения жесткой и мягкой силы для проецирования своей мощи вовне. Индийская политическая элита осознано и рационально использует несомненное культурное обаяние своей страны. В 2006 г. при министерстве иностранных дел был создан Отдел по вопросам публичной дипломатии. Кроме того, функции институтов, использующих культурные связи для интеграции в глобальное сообщество, выполняют модернизированные в течение 2000-х годов Индийский совет по культурным отношениям и Индийский совет по международным отношениям при МИД Республики Индия.
Индийские аналитики исходят из того, что «Индия может похвастаться удивительным богатством и разнообразием ресурсов «мягкой силы», способной умножить усилия индийской дипломатии» [2]. В Индии довольно адекватно оценивают иерархию компонентов собственной мягкой силы, выдвигая на первый план «брендовые», наиболее узнаваемые среди них: йога, кинематограф, индийские танцы и музыка. Вместе с тем индийская политическая элита в качестве перспективного имиджевого ресурса рассматривает присущие Индии устоявшуюся демократию и плюралистическое общество, в котором нашли защиту последователи различных религиозных течений (евреи, парсы, христиане, мусульмане). Многообразие и толерантность представляются как сущностные характеристики индийской цивилизации.
На протяжении продолжительного времени использование инструментария мягкой силы индийскими властями носило выборочный и ситуативный характер. Системный и стратегический характер приобретает индийская политика «мягкой силы» при правительстве Нарендра Моди, лидера Бхаратия Джаната парти, занявшего пост премьер-министра в мае 2014 года. По оценкам индийских экспертов, именно при нем «впервые предпринимаются последовательные усилия по повышению стоимости бренда Индии за рубежом» [3]. Показательно, что в риторике Нарендра Моди, подчас упрекаемого в приверженности индуистскому национализму, в ходе его визитов в страны исламского ареала подчеркивается выдающееся роль исламского компонента в индийском культурном наследии.
Внешнеполитическому курсу современной Индии свойственна прагматичность в целеполагании и выборе средств для проецирования своего мягкого влияния за пределы национальных границ. При этом первостепенное внимание уделяется странам Южной и Юго-Восточной Азии, издавна испытывающих мощное культурное влияние индийской цивилизации. Дели намерен использовать буддизм для закрепления культурного влияния Индии в странах Юго-Восточной и Восточной Азии (в частности, реализуются проекты по совместному восстановлению буддийских памятников в странах Индокитая). При этом мягкая сила Индии противопоставляется «агрессивной» политике Китая. Вместе с тем, реальность индийско-китайского соперничества за статус азиатского лидера подталкивает Индию к более жесткой модели отстаивания национальных интересов. В этой системе координат ресурсы мягкой силы, которыми обладает Индия, призваны повысить ее жесткую мощь.
В качестве эффективного проводника индийской мягкой силы рассматривается 28-миллионная индийская диаспора (вторая по величине в мире, после китайской, и крупнейшая англо-говорящая диаспора) [4]. Не случайно в структуре индийского правительства появилось министерство по делам зарубежья. Связи с диаспорой заметно активизировались при нынешнем премьер-министре Н. Моди.
Широкое распространение получили индийские культурные центры, созданные в 35 странах, курируемые министерством культуры Индии и предлагающие традиционный набор услуг для посетителей — от языковых курсов, танцев, йога-классов до индийской косметики и оздоровительных процедур на основе медитации и пранаяма-терапии. Главная их задача — вовлечь в индийское культурное пространство возможно широкие слои населения в странах пребывания. Однако по результативности индийские культурные центры уступают другим подобным структурам (Британскому совету, Альянсу Франсез, институтам Конфуция).
Немалые надежды Индия связывает с созданием современной, хорошо организованной системы высшего образования, способной привлечь множество иностранных студентов. Широкое распространение в Индии английского языка, выполняющего роль современного lingua franca, объективно повышает конкурентоспособность индийской модели «мягкой силы». Далеко не полностью реализован туристический потенциал страны. Индия пытается позиционировать себя как дружественную, энергичную и свободную нацию.
В конкуренции моделей развития Индия пока не может соперничать не только с западными, но и дальневосточными образцами, прежде всего, из-за нерешенной проблемы бедности (более 300 млн человек живут в крайней нищете), кастовой системы, гендерного насилия. Вместе с тем Индия в отличие от Китая, не воспринимается как держава способная создать угрозу на глобальном уровне, что благоприятствует позитивному образу страны. Индийской цивилизации свойственна большая открытость для внешнего мира по сравнению с китаецентристским высокомерием.
Вместе с тем, «мягкая сила» без экономического базиса зависает. Четко определяемые цели, прагматизм, институализация и финансовое обеспечение политики «мягкой силы» — слагаемые успеха в современную эпоху постмодернизма. Индии предстоит много сделать для продвижения своих брендов на мировом рынке. Индийские компании имеют хорошие перспективы в фармацевтике, в текстильной промышленности; страновыми брендами Индии стали компания Micromax — крупный производитель мобильных устройств, компания Tata Moters, специализирующаяся на производстве недорогих автомобилей, крупнейшей индийская IT-компания Infosys с капитализацией почти 40 миллиардов долларов и 173 тысячами постоянных сотрудников. Наиболее успешным технологическим проектом Индии, приобретшим всемирную известность, стала «индийская кремниевая долина» в Бангалоре.
Рассмотрение индийского варианта «мягкой силы» подводит к следующим заключениям.
1. «Мягкая сила» прочно вошла в арсенал внешнеполитических практик многих государств мира. Вместе с тем, первоначальный «наевский» концепт «мягкой силы» подвергся заметной адаптации с учетом внешнеполитических целей и стратегий, культурных и исторических традиций, финансовых и организационных ресурсов отдельных стран. Многообразие трактовок и практик «мягкой силы», не всегда укладывающихся в концептуальные положения Дж. Ная-младшего, свидетельствует о некой ее «национализации», о формировании национальных моделей «soft power».
2. Подход к использованию ресурсов «мягкой силы» в политических и экспертных кругах становится более прагматическим. Первоначальная увлеченность новым концептом и даже некоторая его абсолютизация сменились более рациональным отношением к феномену «мягкой силы». Не случайно наевская «soft power» трансформировалась в «smart power». В результате, «мягкая сила», как представляется, постепенно утрачивает свою самостоятельную значимость, дополняя и подкрепляя силовые формы внешнеполитической практики. Этот процесс можно охарактеризовать как инструментализацию «мягкой силы», когда из совокупности ненасильственных практик задействуется определенный набор инструментов, исходя из конкретных внешнеполитических целей и адресатов.
3. Опыт Индии свидетельствует о том, что обладание мощной культурной традицией является важным, но недостаточным условием для эффективного мягкого влияния за пределами национальных границ. Необходимы системные организационные усилия, подкрепляемые финансовыми ресурсами, а главное — успешная реализация национальной модели развития — только при этих условиях «мягкая сила» позволит повысить статус и укрепить конкурентоспособность того или иного государства.
Литература
1. Мохан Си Раджа. Индия и политическое равновесие. URL: http://www.perspektivy.info/oykumena/azia/indija_i_politicheskoje_ravnovesije_2007-01-31.htm
2. India’s Rising Soft Power. URL: http://www.insightsonindia.com/wp-content/uploads/2017/10/Indias-Rising-Soft-Power.pdf
3. Pant Harsh V. India’s Soft-Power Strategy // Outlook. 31 august 2015. URL: https://www.outlookindia.com/website/story/indias-soft-power-strategy/295206
4. Sharma A. and Arora V. Interview: India’s Soft Power. An Interview with Professor Daya Kishan Thussu. URL: https://thediplomat.com/2016/06/interview-indias-soft-power