Малышева Н.С. (г. Барнаул). Имидж Бонна как «временной» столицы ФРГ

Препринт

Аннотация. Статья посвящена рассмотрению имиджа Бонна в годы существования Боннской республики в 1949 — 1990 гг. Выбор города в качестве столицы нового государства — ФРГ — был продиктован репутацией Бонна как провинциального города, не связанного в прошлом с имперскими амбициями Германии или нацистскими преступлениями. Отмечается, что правительство ФРГ изначально выстраивало имидж Бонна как города, не уступающего по эффективности «постоянным» столицам. Бонн должен был выглядеть как наилучшее временное решение в условиях Холодной войны и разделения Германии — как город, символизирующий новую демократию ФРГ и который с легкостью откажется от столичного статуса, если ситуация изменится. Имидж Бонна сочетал в себе такие черты, как открытость, интегрированность в мировую политику, активность политической жизни, и в то же время внешняя сдержанность, скромность, неприятие силовой политики и приверженность идее децентрализации власти. Несмотря на размещение здесь парламента и правительства, город сохранил свою провинциальность, и эта черта вызывала неоднозначную реакцию у современников. Отмечается, что акцент на провинциальности Бонна был осознанным, поскольку символическое пространство провинций Германии, в отличие от крупных городов, воспринималось как незапятнанная темным прошлым территория.

Ключевые слова: Бонн, Боннская республика, Германия, имидж, образ, столица.

Malysheva N.S. (Barnaul). The Image of Bonn as a “temporary” Capital of Germany

Summary. The article is devoted to the image of Bonn during the years of the Bonn Republic from 1949 to 1990. The choice of the city as the capital of the FRG was dictated by Bonn’s reputation as a provincial city not associated in the past with Germany’s imperial ambitions or Nazi crimes. It is noted that the government of the FRG initially built the image of Bonn as a city not inferior to “permanent” capitals. Bonn was supposed to look like the best temporary solution to the Cold War and the division of Germany. Bonn had to look as a city that symbolizes the new democracy of the FRG and that would easily give up its capital status if the situation changed. Bonn’s image combined such features as openness, integration into world politics, and active political life, while at the same time appearing restrained, modest, averse to power politics, and committed to decentralizing power. Despite the location of the parliament and the government, the city retained its provincialism, and this feature caused mixed reactions among contemporaries. It is noted that the emphasis on Bonn’s provinciality was deliberate, since the symbolic space of the German provinces, unlike the major cities, was perceived as a territory untainted by the dark past.
Key words: Bonn, Bonn Republic, Germany, image, brand, capital.

До выбора Бонна в качестве столицы Западной Германии город был известен главным образом тем, что в нем родился композитор Людвиг фон Бетховен и находился основанный в 1818 г. Рейнский университет, один из самых крупных в Германии. До Первой мировой войны Бонн также считался местом, в котором предпочитали селиться отставные армейские чины и отдыхать богатые аристократы; в нескольких километрах к югу находился курортный городок Бад-Годесберг, и в целом за Бонном закрепилась репутация «города пенсионеров». После войны и краха Германской империи эта репутация мало изменилась, за исключением уменьшения аристократической прослойки среди жителей. Таким образом, Бонн никогда не являлся крупным культурным, научным или экономическим центром Германии. Тем не менее, 10 мая 1949 г. этот город был выбран Парламентским советом (предшественником Бундестага) как столица ФРГ, обойдя Франкфурт-на-Майне, Кассель, Штуттгарт и Берлин.

Истории Бонна посвящено немало исследований, в то время как трудов по образу Бонна не так много. Один из центральных вопросов, освещаемых в исторических исследованиях и в работах по политике памяти — причины выбора этого города столицей западногерманского государства [1; 2; 3; 4]. Формированию имиджа Бонна и ФРГ в период 1949 — 1990 гг. посвящены труды Д. Барнстоун, исследовавшей эту тему по материалам немецких газет и журналов, по карикатурам и фотографиям [5], а также Я. Уэльцмана [6; 7]. Отдельного внимания заслуживают работы по истории архитектуры, в которых освещаются особенности художественных решений, подчеркивающих скромность, непритязательность и временность столичного статуса Бонна [8; 9].

В данной статье ставится цель выявить способы и нарративы формирования образа Бонна, которому предназначалась роль временной, переходной столицы.

После того как 1 июля 1948 г. западные оккупационные державы официально объявили о намерении создать отдельное западногерманское государство, министры-президенты 11 земель западной оккупационной зоны всячески пытались затянуть этот процесс, не желая закреплять разделение Германии на восток и запад. Поэтому в итоге было принято решение о создании «временной государственной единицы» — ФРГ с Основным законом вместо Конституции. Продвижению Бонна как одного из кандидатов на роль столицы сопутствовала политическая борьба между двумя основными партиями западной части Германии. За выбор в пользу Бонна выступала партия ХДС/ХСС, в то время как Социал-Демократическая партия Германии (СДПГ) выступала за кандидатуру Франкфурта-на-Майне, крупного торгового и финансового центра, а также места расположения оккупационных властей Бизонии. В своих мемуарах канцлер К. Аленауэр отмечал, что социал-демократы были за Франкфурт, поскольку он располагался в Гессене — земле во главе с правительством СДПГ, также тесно ассоциировавшейся с традициями и атмосферой этой партии [10, p. 137]. Христианские же демократы, лидером которых был сам Аденауэр, не хотели слишком близкого соседства с оккупационной администрацией, стремясь подчеркнуть определенную автономность будущего федерального правительства. Но что действительно стало решающим, по словам Аденауэра, так это обещание британской администрации вывести Бонн и его окрестности из британской оккупационной зоны и из-под управления британского военного командования, если город будет определен как временная столица. В отношении Франкфурта, располагавшегося в американской оккупационной зоне, таких обещаний не было [10, p. 138]. В итоге в ходе напряженного и продолжительного обсуждения при голосовании в Парламентском совете Бонн обошел Франкфурт-на-Майне перевесом всего в 4 голоса: за Бонн проголосовали 33 члена совета, за Франкфурт 29 [11].

Главной причиной выбора Бонна было все же то, что его репутация не была запятнана ни имперским, ни нацистским прошлым. Он не имел отношения к экономическим, культурным и тем более политическим инициативам прошлых германских правительств. Новое государство, взявшее курс на строительство демократии, не должно было повторить ошибок германской истории и времен Веймарской республики 1919 — 1933 гг. Веймарская республика олицетворяла разделенное общество на грани гражданской войны, левый и правый политический экстремизм, безработицу и инфляцию, провальную внешнюю политику. Боннская же республика должна была олицетворять быстрое установление демократии без концентрации власти в руках президента, экономический рост, государство всеобщего благосостояния и внешнеполитическое партнерство с США и Западной Европой [3, S. 13]. Политическая система ФРГ должна была опираться на ведущую роль парламента и хорошо организованный переговорный процесс с участием партий, средств массовой информации и общественных объединений.

Какую роль в формировании этого имиджа Западной Германии должен был сыграть Бонн? Поначалу многие немцы были довольны скромностью новой столицы, поскольку это соответствовало и символической сдержанности ФРГ в целом, ее отказу от политических амбиций и территориальных претензий. Бонн воспринимался как «контр символ» бывшей столицы Берлина, связанной с вильгельмовской Германией и прусским милитаризмом, и, конечно же, гитлеровской Германией и нацистской милитаризацией. Была еще одна, не менее сложная проблема. В соответствии с Основным законом ФРГ, в котором говорилось о намерении «достичь единства и свободы Германии путем свободного самоопределения», главной целью внешней политики ФРГ было воссоединение обеих Германий, включая разделенный на восточную и западную части Берлин [12]. Курс правительства К. Аденауэра на интеграцию ФРГ в западные экономические и политические институты — такие как НАТО, ЕОУС, Евратом и др., делал перспективу воссоединения с восточной Германией довольно туманной. Поэтому при освещении внешней политики ФРГ в средствах массовой информации нужно было совместить эти противоречивые черты, подчеркивая как союзнические обязательства Западной Германии в сдерживании советской угрозы, так и стремление к объединению. В связи с этим в отношении Бонна намеренно ограничивали или избегали использование слова «столица» — его называли «местом пребывания федеральных органов», дополняя прилагательным «временное». Тем не менее, во второй половине 1950-х гг., когда после смерти И.В. Сталина вновь актуализировался германский вопрос, в глазах западных немцев даже такой «временный» столичный статус Бонна мог восприниматься как препятствие на пути к объединению. Например, со-основатель журнала «Цайт» (Die Zeit) и член партии ХДС Г. Буцериус в 1957 г. предлагал перенести столицу ФРГ в Западный Берлин, чтобы продемонстрировать восточным немцам готовность к объединению [6, p. 204].

Итак, изначально на Бонн была возложена двоякая задача: показать демократический выбор ФРГ и при этом не претендовать на постоянный статус столицы Германии, объединение которой должно было когда-нибудь произойти. Эта задача реализовывалась с помощью архитектурных решений, а также снятых по заказу правительства документальных фильмов и медиа-коллекции Федерального ведомства печати и информации (Bundespressamt) – правительственного органа, отвечающего за пресс-релизы, взаимодействие со СМИ и информирование общественности от имени правительства.

Одна из первых официальных фотографий Бонна, снятых в 1949 г. — это фото указательных знаков к зданиям Парламентского совета и офисов ХДС/ХСС и СДПГ на фоне пасущихся на лугу коров. Как отмечает Д. Барнстоун, это было намеренным акцентированием отсутствия каких-либо признаков города — тротуара, транспорта, рекламных щитов, зданий, людей; некое пасторальное место без признаков цивилизации [5, p. 160]. Распространяемая среди зарубежных новостных агентств фотография зданий Бундестага и правительства также делала акцент на окружающей природе — реке, деревьях, холмах, но не на здании, на котором даже не было видно государственной символики. Это не было упущением — пресс-служба сознательно приняла решение не включать в фотографию, ставшую эмблемой города, ничего монументального, исторического или узнаваемо немецкого [5, p. 162]. Вместе с тем, большинство фотографий, используемых для рекламы новой столицы, представляли собой не виды Бонна, а интерьер Бундестага, главным образом, пленарного зала с заседавшими в нем депутатами и наблюдающими за процессом журналистами.

Поскольку в Бонне не было подходящих для правительственных учреждений зданий, поначалу Бундестаг заседал в помещении бывшей педагогической академии. Выбор в пользу этого также был неслучаен: академия была построена по проекту авторов архитектурной школы Баухаус, закрытой в 1933 г. по решению нацистского правительства, назвавшего художественный стиль здания «противоречащим немецкому характеру» [8, p. 25]. Позже к зданию было пристроено более просторное помещение для заседаний законодательной палаты, со стеклянными стенами с двух сторон, что должно было символизировать открытость новой демократии. Хотя в самом зале были места для журналистов, мест, как правило, не хватало, и снаружи были возведены временные трибуны.

Аналогичной лаконичностью и открытостью отличался и архитектурный стиль Ведомства федерального канцлера. Первоначально для этих целей использовался Дворец Шаумбурга, но в 1964 г. было построено новое здание, повторяющее вид немецкого павильона на Всемирной выставке 1929 г. в Барселоне — павильона времен демократии Веймарской республики. Остальные ведомства федерального правительства были размещены в старинных виллах XIX века в сельской местности, как, например, резиденция президента ФРГ. Использование уже существующих помещений для государственных нужд в очередной раз подчеркивало временный характер столицы.

Помимо этого, западногерманское руководство сознательно шло на децентрализованный формат размещения официальных учреждений. Если в прежней столице Берлине было сосредоточено большинство экономических, политических и военных ведомств, то в Бонне были размещены лишь отдельные из них. Бундесбанк располагался не во временной столице, а во Франкфурте, Конституционный суд — в Карлсруэ, редакции национальных новостных агентств — в Габсбурге, Федеральное агентство по борьбе с преступностью — в Висбадене. В самом Бонне правительственный район был размещен бессистемно, в малонаселенных жилых кварталах к югу от центра города, в зависимости от того, какие уже существующие здания подходили для этих целей. Однако в условиях Холодной войны, по мере возрастания значимости ФРГ как участницы Североатлантического альянса, росла и численность бюрократического аппарата. В связи с этим на рубеже 1950-х — 1960-х гг. были возведены новые обширные комплексы Министерства иностранных дел и Министерства обороны, которое местные жители называли «Пентабонн». Сами здания, по мнению М. Уайза, не имели художественной ценности и являлись безликими и функциональными зданиями все того же «временного» плана [8, p. 30-31].

После строительства в 1961 г. Берлинской стены, разделившей восточную и западную части Берлина, стало очевидным, что объединение Германии отодвигается на неопределенный срок. Это отразилось и на внешнем облике Бонна. В 1966 г., в связи с нехваткой офисных помещений для парламента, было возведено основательное 29-этажное здание для Бундерсрата и его комитетов. В 1969 г., по той же причине нехватки помещений, аппарат федерального канцлера переехал в специально построенное здание. Но при этом было и опасение, что «каждый камень, потраченный на Бонн, может оказаться камнем против Берлина» [3, S. 26]. Поэтому проект был выбран нарочито невыразительный и самый простой — настолько, что многие архитекторы сочли его безвкусным. Здание ничем не отличалось от офисов крупных немецких компаний, не стало символом города и не приобрело такой же знаковой известности, как Белый дом в Вашингтоне или Даунинг-стрит в Лондоне. Более заметной на фоне этого здания была эмблема корпорации Дамлер-Бенц, что, по мнению немцев, было более подходящим символом экономических успехов Боннской республики.

По мере экономического подъема ФРГ, посредственность архитектуры Бонна все более начинала бросаться в глаза. О том, чтобы придать Бонну более выразительный облик, говорили президент В. Шеель и глава Бундестага Р. Штуклен, по мнению которого «демократическому государству также нужна доля великолепия, чтобы быть привлекательным в глазах своих граждан» [8, p. 33]. В связи с этим, в 1970-х гг. столица обзаводится культурными учреждениями: Художественным музеем Бонна, Художественно-выставочным залом ФРГ, Немецким музеем современной истории. Впрочем, основным времяпрепровождением в городе продолжало оставаться то, что было связано с политикой и слухами о политиках. Отличительной чертой Бонна как «места пребывания федерального правительства» стал неформальный характер контактов представителей партий, правительства, журналистов в местных ресторанах и барах. Этому способствовал все тот же провинциальный дух города, и, с другой стороны, его компактность и нехватка свободного пространства.

Важную роль в формировании образа Бонна как оптимальной временной столицы сыграли снятые в 1960-х гг. по заказу федерального правительства немецкой кинокомпанией «Нойе Дойче Вохеншау» (Neue Deutche Wochenschau) документальные фильмы «Посещение Бонна» (Zu Gast im Bonn) и «Кобленцерштрассе 99 — 103» (Koblenzer Straße 99 – 103). В них Бонн предстает городом, эффективно выполняющим функции столицы, признанным на международном уровне и имеющим широкую сеть зарубежных дипломатических связей, чья провинциальная атмосфера придает ему уникальность [6, p. 212 — 213]. В первом фильме демонстрируются визиты иностранных политиков в столицу ФРГ, в то время как во втором фильме освещена работа Министерства иностранных дел ФРГ, благодаря которой была установлена широкая сеть культурных и дипломатических контактов Бонна. В обоих фильмах Бонн был изображен как центр активной политической жизни Западной Европы, что, конечно, контрастировало с его провинциальным обликом. В фильмах также подчеркивался географический символизм Бонна — его расположение на левом берегу Рейна, в непосредственной близости от границы с Францией, что символизировало курс германского правительство на партнерство с бывшим противником и активное участие в европейской интеграции [7, p. 25].

Таким образом, в имидже Бонна сочеталось несколько черт. С одной стороны, он являлся местом заседания демократически избранного парламента и резиденции правительства, центром западногерманской политики. Но при этом он олицетворял скромность, федерализм, неприятие силовой политики и национал-социализма, и приверженность идее децентрализации власти. Провинциальность города в связи с этим становилась преимуществом. Как указывает Я. Уэлцман, символическое пространство крупных городов Германии визуально представлялось как территория соучастников нацизма, в то время как провинции позиционировались как якобы чистые, незапятнанные темным прошлым земли. Это было лукавством, но, тем не менее, такой подход способствовал перестройке Западной Германии на новый лад, облегчая чувство коллективной вины [7, p. 30].

Было немало и тех, кто по-прежнему считал выбор Бонна столицей неподходящим. Зарубежная пресса, освещавшая визиты в город высокопоставленных гостей, среди которых были президенты США, премьер-министры европейских стран, отмечали отсутствие в нем столичного лоска. Репутация Бонна как небольшого провинциального города не позволяла поставить его вровень с мировыми столицами. Как писал американский журналист и глава боннского отделения «Лос-Анджелес Таймз» У. Туохи, «есть великие столицы Западной Европы — Лондон, Париж, Рим, Мадрид, Лиссабон, Вена, Брюссель, Стокгольм. И есть Бонн». Туохи называл Бонн столицей деревенского уровня, название которого можно смело рифмовать со словом «зевота» [13]. Всего в квартале от комплекса зданий федерального правительства начинались луга, на которых время от времени «можно было видеть пастуха, пасущего стадо коров» [8, p. 24]. Тот же У. Туохи утверждал, со ссылкой на свои беседы с работавшими в Бонне дипломатами, что провинциальный город «презирают и высмеивают политики и дипломаты, живущие в нем» [13]. В столице отсутствовала интеллектуальная, культурная и ночная жизнь, но из положительных сторон отмечался практически нулевой уровень преступности — опять же, из-за большого количества пребывающих здесь чиновников и дипломатов и, как следствие, большего внимания полиции к поддержанию правопорядка. Считать его столицей было странным и по мнению самих западных немцев: «слишком мал, слишком узок, слишком скучен» [3, S. 14]. Немецко-французский журналист А. Гроссер писал, что «Бонн как столица был сам по себе настолько нелеп, что сразу стало очевидно, что, конечно же, Берлин должен оставаться настоящей столицей, и он остался символом настоящей столицы» [3, S. 14].

Однако было и иное мнение. Очевидно, что к 1990 г. Бонн стал узнаваемым символом обновленной, демократической Германии, и, когда вновь возник вопрос об определении столицы, около половины депутатов Бундестага выступили за сохранение за Бонном столичного статуса. Сторонники Бонна были убеждены, что это позволит подчеркнуть обязательство теперь уже объединенной Германии перед европейскими странами не претендовать на роль гегемона в регионе. Решение в пользу Берлина было принято перевесом в 18 голосов: за Бонн проголосовали 320 депутатов, за Берлин — 338 [14, p. 10]. После переноса столицы в Берлин, как дань уважения Бонну, последнему был предоставлен статус «федерального города», а также он стал местом пребывания структур ООН в ФРГ.

Таким образом, не обладающий ни столичными амбициями, ни негативным историческим «шлейфом», Бонн хорошо подходил для роли временной столицы. С точки зрения символизма он соответствовал многим политическим целям ФРГ после Второй мировой войны: твердой приверженности Западу в социально-экономическом и военном отношении, сближению с бывшими противниками Великобританией, Францией и США, сосредоточенности на материальном комфорте и экономическом процветании. Бонн как будто олицетворял другую Германию — провинциальную, расположенную в живописной рейнской области, не представлявшую угрозы своим соседям. Намеренное подчеркивание провинциальности временной столицы сочеталось с образом города как открытой и демократичной столицы. И хотя у ряда современников это вызывало диссонанс, стоит признать, что главная задача Бонна — продемонстрировать курс ФРГ на строительство демократии и при этом не претендовать на постоянный статус столицы Германии, была выполнена.

Библиографический список

1. Pommerin R. Von Berlin nach Bonn: Die Allierten, die Deutschen und die Hauptstadtfrage nach 1945. Köln: Böhlau, 1989. 271 S.
2. Galetti N. Residenz am Rhein: Die Wahl von Bonn zur Bundeshauptstadt // Die Politische Meinung. 2009. No. 473. S. 25-29.
3. Bonn. Aus Politik und Zeitgeschichte. 2024. No. 16-17. 56 S. // Bundeszentrale fur politische Bildung [website]. URL: https://www.bpb.de/system/files/dokument_pdf/APuZ_2024-16-17_online.pdf (accessed 10.05.2025).
4. Nolan M. The Politics of Memory in the Bonn and Berlin Republics // Memory and the Impact of Political Transformation in Public Space. Ed. by D. Walkowitz and L. Knauer. Durham: Duke University Press, 2004. P. 105-126.
5. Barnstone D. Nomina Sunt Omina: Capital City Bonn: Inventing an Image for the Federal Republic of Germany // Journal of Design History. 2014. Vol. 27. No. 2. P. 148-166. DOI:10.1093/jdh/epu012.
6. Uelzmann J. Bonn, World City: Explaining the FRG Provisional Capital through Government-Commissioned Documentaries during the Adenauer’s Years // Monatshefte. 2016. Vol. 108, No. 2. P. 202-232.
7. Uelzman J. Bonn, the Transitional Capital and Its Founding Discourses, 1949 – 1963. Dissertation for the Degree of Doctor of Philosophy. Austin: The University of Texas, 2011. 213 p.
8. Wise M. Capital Dilemma: Germany’s Search for a New Architecture of Democracy. New York: Princeton Architectural Press, 1998. 230 p.
9. Nielsen P. Building Bonn. Democracy and the Architecture of Humility // Max Plank Institute for Human Development [website]. URL: https://www.history-of-emotions.mpg.de/texts/building-bonn (accessed: 02.05.2025).
10. Adenauer K. Memoirs. Chicago: Henry Regnery Company, 1966. 498 p.
11. 1991: Bonn oder Berlin – Die Hauptstadtfrage // Zeitzeugenportal [website]. URL: https://www.zeitzeugen-portal.de/videos/FsYMrkylAlw (accessed: 13.05.2025).
12. Основной закон ФРГ от 23 мая 1949 г. // 100(0) ключевых документов [сайт]. URL: https://www.1000dokumente.de/Dokumente/Grundgesetz_f%C3%BCr_die_Bundesrepublik_Deutschland?setlang=ru (дата обращения: 7.05.2025).
13. Willage-Class Capital: Bonn – It Rhimes with Yawn // Los Angeles Times. 1986. March 28 [website]. URL: https://www.latimes.com/archives/la-xpm-1986-03-28-mn-618-story.html (accessed: 17.05.2025).
14. Leininger W. The Fatal Vote: Berlin versus Bonn // Finanz Archive/Public Finance Analysis. 1993. Bd. 50, H. 1. P. 1-20.