Курныкин О.Ю. (г. Барнаул). Калькутта и Дели: феномен колониальных столиц

Препринт

Аннотация. Роль столиц в жизни обществ и государств заслуживает отдельного рассмотрения. В столицах концентрируются властные структуры и центры принятия решений. Столицы притягательны для наиболее активных слоев общества, они во многом определяют направленность идейных и культурных процессов в жизни общества. Важны также имиджевые качества столиц как символа (и продукта) репрезентации нации и государства в мировом сообществе. В данной статье на примере Калькутты и Дели рассматривается специфика функционирования и презентации колониальных столиц как административно-управленческих и культурных центров в рамках жесткой иерархической структуры метрополия – колония. Отмечается рациональность решения британских властей о переносе столицы из Калькутты в Дели с позиций легитимации британских монархов как преемников могольских правителей. Анализируются функции и характеристики колониальных столиц. Показана роль делийских дарбаров как особой формы коммуникации между колониальным режимом и индийским обществом. По мнению автора, Калькутта и Дели являлись центрами взаимодействия колонизаторов и колонизируемых, познания друг друга и взаимной адаптации, и вместе с тем вызревания предпосылок для демонтажа колониальной имперской структуры.

Ключевые слова: Калькутта, Дели, делийские дарбары, перенос столицы, колония, Британская империя, Индия.

Kurnykin O.Yu. (Barnaul). Calcutta and Delhi: The Phenomenon of Colonial Capitals

Abstract. The role of capitals in the life of societies and states deserves separate consideration. Power structures and decision-making centers concentrate in capitals. Capitals attract the most active segments of society; they largely determine the direction of ideological and cultural processes in social life. The image qualities of capitals as symbols (and products) of national and state representation in the global community are also important. This article examines the specifics of the functioning and presentation of colonial capitals as administrative-management and cultural centers within the strict hierarchical structure of metropolis — colony, using Calcutta and Delhi as examples. The rationality of the British authorities’ decision to move the capital from Calcutta to Delhi is noted from the standpoint of legitimizing British monarchs as successors to Mughal rulers. The functions and characteristics of colonial capitals are analyzed. The role of the Delhi durbars is shown as a special form of communication between the colonial regime and Indian society. According to the author, Calcutta and Delhi were centers of interaction between the colonizers and the colonized, understanding each other and mutual adaptation, while at the same time nurturing the prerequisites for dismantling the colonial imperial structure.

Keywords: Calcutta, Delhi, Delhi durbars, relocation of the capital, colony, British Empire, India.

 

Калькутта была порождением колониальной эпохи. Английский колониализм, олицетворением которого стала Ост-Индская компания (ОИК), носил торговый характер, а фактором, обеспечивавшим доминирование Британии на колонизируемом Востоке, являлся ее контроль над морскими коммуникациями. Доступность с моря и относительная экономическая развитость (центр производства тканей и джута) сделали Бенгалию, расположенную в низовьях Ганга, привлекательной для английских торговцев. Выбор Калькутты, расположенной на берегу Бенгальского залива, в качестве главной опорной базы ОИК, в значительной степени был обусловлен удобством связей с метрополией [1, с. 126]. Вторжение англичан в Индию началось с моря, в силу этого прибрежные районы Индии быстрее осваивались Ост-Индской компанией.

Англичане радикально повлияли на административно-политическую географию Индостана, придав основанной ими Калькутте статус столицы Британской Индии. Таким образом, политико-управленческий центр Индостана на полтора столетия переместился с внутриконтинентального севера на восточную окраину, обращенную к морю (напрашивается параллель с переносом российской столицы в Санкт-Петербург).

Калькутта возникла в конце XVII в. в качестве торговой фактории Ост-Индской компании на месте трех деревень, название одной из которых (Каликата) дало название будущему городу (в 2001 г. англоязычное название города Calcutta было приведено в соответствие с бенгальским произношением Kolkata, однако в данной статье используется прежнее название Калькутта, соответствующее рассматриваемому историческому периоду). Широко распространенное в исторической литературе мнение о том, что основателем Калькутты являлся администратор ОИК англичанин Джоб Чарнок, не было поддержано Высоким судом Калькутты при рассмотрении этого дела в 2003 г. Суд постановил удалить имя Чарнока из учебников и официальной документации, касающейся истории возникновения Калькутты [2]. Объяснение данному казусу, видимо, следует искать не только в различных трактовках исторических фактов, но и в «неудобности» для исторической памяти индийцев признания англичанина основателем одного из ключевых городов Индии.

Калькутта, возникшая как торговая фактория и крупный речной порт на берегу реки Хугли (главного рукава Ганга), изначально выполняла функции финансово-экономического центра, средоточия экспортно-импортных операций в англо-индийском товарообороте. Вместе с тем, на протяжении почти полутора веков она являлась политико-административным центром британских владений в Индии.

Вначале Калькутта получила статус «президентского города» (наряду с Мадрасом и Бомбеем) и являлась административным центром Бенгальского президентства. В период правления Ост-Индской компании в Индии (1757–1858 гг.) значение Калькутты в административно-управленческой структуре Британской Индии неуклонно возрастало. С 1772 г. Калькутта стала резиденцией Ост-Индской компании и официальной столицей Британской Индии.

Столичный статус Калькутты был закреплен в результате реструктуризации системы управления Индии в 1858 г. после подавления восстания сипаев (упразднение Ост-Индской компании, ликвидация династии Великих Моголов, окончательный переход властных функций в Индийской империи к британской короне). Отметим также, что в связи с указанными изменениями Дели окончательно утрачивает представительские функции «могольской столицы», что обусловило маргинализацию Дели в административно-политической структуре колониальной Индии во второй половине XIX в.

Превращение Калькутты в административный и торгово-экономический центр Британской Индии обусловило стремительный рост населения города. В структуре колониальной экономики Калькутта стала «перевалочным пунктом на пути из внутреннего пространства в международное» [3, с. 58].

Городам в колониях, наделенным статусом столиц, были присущи несколько функций и характеристик:

– централизация административно-управленческих структур (иституциональная функция);

– создание необходимой инфраструктуры для размещения и функционирования колониальной бюрократии;

– олицетворение могущества империи, в том числе через создание величественных архитектурных комплексов (символическая функция);

– подчеркивание сакральности имперской власти и благотворности колониального правления (идеологическая функция);

– создание по возможности комфортных условий для проживания выходцев из метрополии;

– формирование двух градостроительных комплексов – «белого» (европейского) и «черного» (туземного) города с автономными системами жизнеобеспечения и особым (колониальным) типом дифференциации городского пространства.

Обретение столичного статуса стало мощным стимулом для роста Калькутты. В XIX веке она довольно быстро превратилась в один из крупнейших городов мира (900 тыс. жителей в середине девятнадцатого столетия [4, с. 262]). Калькутта стала вторым по численности населения городом Британской империи после Лондона.

Статус столицы содействовал превращению Калькутты в политический, экономический и культурный центр Индии. Город стал приобретать присущие столице атрибуты и внешний облик, исходя из европейских стандартов. Помимо резиденций для органов колониального управления здесь возникают научные и культурные учреждения, образовательные центры (колледжи, в 1857 г. был открыт университет), строятся англиканские церкви и храмы других вероисповеданий. В 1784 г. было основано Азиатское общество, призванное продвигать «восточные исследования». Первоначально членами общества избирались только англичане, но после 1829 г. в его состав входили также индийцы. В центральной части Калькутты был размещен Музей Индии, старейший и крупнейший музей в Азии, основанный в 1814 г. и располагающий богатейшими коллекциями научных и культурных артефактов.

В сложносоставном калькуттском сообществе, включавшем в себя различные этнические и религиозно-кастовые группы, происходили сложные и разнонаправленные процессы. Наличие крупной английской общины (чиновники колониального аппарата, военнослужащие, врачи, предприниматели и др.), стремящейся воспроизвести привычные нормы английского образа жизни, делало Калькутту одним из наиболее англицированных городов Индии. Усилия по взращиванию лояльной, ориентированной на британские стандарты и по-английски образованной элиты среди преимущественно высококастовой части индийского общества приносили свои плоды. Столичный статус содействовал процессам «колониальной модернизации». Калькутта на рубеже ХIХ–ХХ вв. становится центром политической активности широкого спектра индийских националистов (от умеренных либералов до радикалов, включая террористические группы). Калькутта становится центром «бенгальского возрождения» – общественно-политического и культурного феномена, обусловившего не только складывание бенгальской идентичности, но и претензии на особую роль Бенгалии в выработке и презентации общенациональных требований. Инфраструктура и статус столичного города стимулировали и подкрепляли амбиции бенгальских интеллектуалов и политиков, претендовавших на лидирующие позиции в общественно-политических процессах страны. Бенгальцы до сих пор позиционируют Калькутту в качестве культурной столицы Индии [см. 5]. По выражению Филипа Ривза, Калькутта является «обителью индийской интеллигенции» [6]. Благодаря высокой концентрации учебных заведений в городе формируется интеллектуальная среда, способствовавшая воспроизводству оппозиционных антиколониальных настроений. В глазах британских колониальных администраторов к началу ХХ в. Калькутта становится неспокойным городом, теряет свою привлекательность в качестве месторасположения высших государственных инстанций колониальной Индии.

В этих условиях начинается обсуждение вопроса о переносе столицы из беспокойной Калькутты в политически инертный Дели. Перенос столицы в немалой степени был обусловлен геополитическими соображениями. Калькутта географически была смещена к восточным рубежам Индии, что доставляло заметные неудобства для британских колониальных администраторов в управлении отдаленными регионами на севере, юге и западе страны. Центр управления британскими владениями в Индии, перемещенный на полторы тысячи километров на северо-запад в Дели, был близок к географическому центру Индостана, что значимо для территориально крупных государственных образований. Предусмотрительность в переносе столицы из Калькутты в Дели особенно проявилась после вычленения в 1947 г. из состава Англо-Индийской империи Пакистана, в результате чего Калькутта оказалась расположенной в 80 километрах от индийско-пакистанской границы (после 1971 г. – границы с Бангладеш). Калькутта, ставшая, по сути, приграничным городом, оказалась уязвимой с точки зрения обеспечения военно-стратегической безопасности.

Как представляется, слабостью Калькутты являлась имиджевая составляющая города, основанного англичанами, являвшегося порождением и олицетворением британского правления и не обладавшего добританским историческим бэкграундом, способным консолидировать столь многообразное в этно-культурном отношении индийское общество.

Среди факторов переноса столицы не первостепенную, но значимую роль сыграли сетования на «нездоровый климат» столицы Англо-Индийской империи, часто встречавшиеся в заметках путешественников о Калькутте и в воспоминаниях проживавших в Индии англичан (1830 г.). Не случайно еще с 1860-х гг. была введена практика переноса летней столицы на север, в Симлу (Шимлу) в предгорьях Гималаев, где была построена резиденция вице-короля и необходимая инфраструктура для функционирования управленческих структур.

Помимо прагматических соображений удобства управления и более комфортных для проживания климатических условий перенос столицы в Дели знаменовал собой принципиальный поворот в британской колониальной политике в Индии. Курс на англификацию индийцев (внедрение британских стандартов в основные сферы жизнедеятельности индийского общества) натолкнулся на ограничители цивилизационного характера: превратить индийцев в добропорядочных англичан оказалось невозможным. Вместе с тем растущая активность индийских националистов побуждала британскую колониальную администрацию задействовать ресурсы традиционалистских и консервативных настроений в индийском обществе для повышения престижа британской власти среди индийцев. В результате постепенно среди британских администраторов в Индии вызревает идея переноса столицы из Калькутты Дели.

Выбор Дели был обусловлен во многом историческим наследием этого города как столицы крупнейших государственных образований Индостана – Делийского султаната и империи Великих Моголов. Под контроль англичан Дели перешел по итогам второй англо-майсурской войны в 1803 г. До 1858 г. Дели оставался резиденцией династии Великих Моголов. После подавления Индийского восстания 1857 г. Красный форт, резиденция могольских императоров, был разграблен британцами. Значительная часть сооружений и внутреннего убранства Красного форта были либо уничтожены, либо вывезены, сады уничтожены. Правда, лорд Керзон, занимавший пост вице-короля Индии в 1899–1905 гг., инициировал проведение реставрационных работ в Красном форте.

Дели и после утраты роли резиденции Великих Моголов не утрачивал своего символического значения для индийцев, и британская колониальная администрация не могла этого не учитывать. Приверженцы индусского национализма связывали Дели с древней Индрапрастхой, упоминавшейся в Махабхарате [7]. Для индийских мусульман Дели оставался центром крупнейших мусульманских государственных образований. Неслучайно именно в Дели проходили дарбары (торжественные приемы в духе могольских дворцовых аудиенций) по случаю коронации монархов Соединенного Королевства в качестве властителей Индии. Тем самым англичане в глазах местного населения выставляли себя в качестве продолжателей традиций индийской государственности. Дарбары были направлены на легитимацию британского правления в глазах индийцев, на «…конструирование образа британских монархов как преемников традиционных правителей Индии» [8, с. 18].

Первый дарбар состоялся в 1877 г., когда королева Виктория была провозглашена императрицей Индии. Особой пышностью отличался дарбар 1903 г. по случаю коронации короля Эдуарда VII императором Индии. В отличие от первого дарбара, носившего более официальный характер, дарбар 1903 г., подготовленный вице-королем лордом Керзоном, носил характер всенародного торжества. Празднества продолжались две недели, отличались пышностью и тщательно продуманной организацией по доставке зрителей (для этого была построена временная железная дорога из Дели до специально сооруженного Парка коронации), серьезное значение придавалось соблюдению санитарных норм, обеспечению электричеством и освещением палаточного городка. Были выпущены специальные марки и памятные медали по случаю дарбара. Для участия в празднествах прибыли махараджи с многочисленными свитами. Программа торжеств, включавшая военные парады, выступления оркестров, спортивные мероприятия, выставки и т.д., была рассчитана на массового зрителя. Кинокадры, запечатлевшие мероприятия дарбара, затем показывались по всей Индии и были популярны среди индийцев, заложив основы кинематографа в Индии. Впрочем, король Эдуард VII, к разочарованию Керзона, не прибыл в Индию, послав вместо себя брата герцога Коннаутского.

В 1911 г. состоялся первый и единственный визит британского монарха в Индию. Его центральным событием стал Делийский дарбар, в ходе которого король Георг V объявил о переносе административного центра Британской Индии из Калькутты в Дели, в связи с чем последний был выделен из состава Пенджаба.

Следует отметить, что выбор Дели в качестве новой столицы Индии оказался удачным и не ставился под сомнение после окончания британского правления и превращения Индии в независимое государство. Дели следует отнести к ряду «возрожденных столиц»; особенность данного кейса заключается в том, что это возрождение произошло по инициативе колониальных властей, т.е. внешних для индийского общества сил. Выбор локации новой столицы, отнесенной от прежней на полторы тысячи километров, следует признать рациональным решением.

Утратив столичные функции, Калькутта превратилась в административный центр провинции (в последующем – штата) Западная Бенгалия. При этом Калькутта до сих пор заметно выделяется среди других провинциальных столиц своими размерами, экономическим потенциалом, развитой образовательной и культурной инфраструктурой. Вместе с тем утрата Калькуттой столичного статуса привела к ослаблению позиций «бенгальской струи» в индийском национальном движении в пользу выходцев из хиндуязычного севера и Махараштры и в целом к снижению роли Калькутты в качестве «законодателя мод» в индийской политике.

Переносу столицы Индии в Дели британские власти придавали особое значение. Нью-Дели призван был стать символом прочности британского раджа в Индии и вторым по значимости (после Лондона) центром Британской империи. Новая столица была отстроена на окраине «старого города», получив название Нью-Дели. Город должен был отразить колониальную мощь Британии и в то же время олицетворять индийское культурное своеобразие. Результатом стал синтез викторианского архитектурного стиля и традиций индийского зодчества, придавший своеобразие облику города.

Имперское могущество олицетворялось в архитектурном великолепии новой столицы. Важнейшим ресурсом имперской конструкции являлась престижность, впечатление мощи, оказываемое на имперских подданных и иностранных представителей. Притягательность силы, ее зримое воплощение в облике правительственных резиденций – важнейший фактор воздействия на покоренные народы в рамках колониальной имперской структуры.

От столицы требуется создание соответствующей городской инфраструктуры, включая условия для выполнения административных функций, обеспечение безопасности, комфортной среды для проживания колониальных администраторов высшего и среднего звена и их семей. И эти условия были реализованы. Нью-Дели, наделенный столичным статусом, представлял собой «фактически отдельное городское образование, управлявшееся отдельно от остальных районов Дели» [8, с. 18].

Создание Нью-Дели является грандиозным архитектурным проектом, самым крупным из когда-либо осуществленных Британией; он стал примером целенаправленной урбанистической деятельности, воплощённой на свободной территории и в короткий срок [9]. Разработка проекта новой индийской столицы была поручена двум выдающимся британским архитекторам – Эдвину Лаченсу и Герберту Бейкеру. Действительно, им удалось создать город, не похожий на остальные города страны: широкие и прямые проспекты, административные здания, отражающие имперское величие, щедрое озеленение. Особенно выделялись дворец вице-короля – одно из самых крупных зданий в мире, резиденция Законодательного собрания Индии (ныне – Дом Парламента), спроектированная Г. Бейкером арка «Ворота Индии», возведенная в память об индийских солдатах, павших в годы Первой мировой войны, что подчеркивало вклад Индии в военные усилия Британской империи и единство народов, подданных британского монарха.

Облик новой столицы призван был продемонстрировать особый статус Индии как субимперии в составе Британской империи [10, с. 37], вбиравшей в себя обширные пространства Южной Азии. Ресурсы Индийской империи активно использовались британскими властями для продвижения своих интересов в Восточной Азии, Персидском заливе, Восточной Африке. Нью-Дели должен был способствовать репрезентации Индии под «благословенным управлением англичан» в качестве субъекта с собственными интересами и своей зоной ответственности в Южной Азии и регионе Индийского океана. Не случайно Индия по инициативе Лондона получила представительство в Лиге наций. Соответственно Нью-Дели вычленялся из ряда прочих колониальных столиц и наделялся функциями особого имперского центра, контролировавшего обширные пространства и используемого англичанами для колонизации других народов.

Нью-Дели строился в основном после Первой мировой войны, его официальное открытие состоялось 10 февраля 1931 г. Однако намерения британских властей представить новую столицу Индии как незыблемую опору всей имперской конструкции не соответствовали реальным историческим процессам, ставящим под сомнение устойчивость колониальных имперских структур. Административные реформы в Британской Индии 1919 и 1935 гг. способствовали постепенной индианизации колониального аппарата, когда представительство индийцев в органах законодательной, исполнительной и судебной власти неуклонно возрастало, и вместе с тем подтачивалась лояльность индийских элит. Показательно, что в Лондоне отказались от первоначального плана организовать в 1937 г. четвертый делийский дарбар по случаю коронации короля Георга VI в связи с возможными «неприятностями» в ходе его визита в Индию (ведущая политическая партия страны Индийский национальный конгресс, одержавшая убедительную победу на провинциальных выборах 1937 г., заявила о намерении бойкотировать дарбар). Надежды колониальных администраторов на спокойную жизнь в «новой старой» столице не оправдались; политическое пространство Дели успешно осваивалось национальными силами. Спустя полтора десятилетия после официального открытия Нью-Дели становится резиденцией национального правительства и приобретает статус столицы независимой Индии и влиятельного мирового центра. Город-символ незыблемости британского правления стал оплотом и продолжателем исторических традиций индийской государственности, заложенных задолго до прихода англичан. Вместе с тем антиколониальный пафос, вполне объяснимый и закономерный в условиях «национализации» колониального наследия, затруднял осмысление и объективную оценку колониального синтеза, особенно заметного в столицах колоний. Именно здесь создавались предпосылки для контактирования и взаимодействия колонизаторов и колонизируемых, познания друг друга и взаимной адаптации, сложного симбиоза британских и местных элит [1, с. 5], впрочем, ограниченных рамками жесткой, иерархической структуры и имперским высокомерием колонизаторов. Изучение функционирования столичных городов в Индии в период британского правления дает основание для вывода об особой их роли как центров колониального администрирования, и вместе с тем средоточия общественно-политических и культурных процессов, предопределивших формирование собственной этно-культурной идентичности и последующий демонтаж колониальных структур.

Библиографический список 

1. Сидорова С.Е. Из торговой конторы в императорский дворец: Исторический опыт геополитического проектирования. Материалы конференции 28–29 октября 2013 г. / Отв. ред. И.Г. Коновалова. М.: Институт всеобщей истории РАН; Аквилон, 2013. С. 125–131.
2. Job Charnock // Wikipedia [site]. URL: https://en.wikipedia.org/wiki/Job_Charnock#cite_note-OD-5
3. Кэмпбелл С. Идентичность и меняющаяся роль столиц в эпоху глобализации // Логос. № 4. С. 57–108.
4. Тютчев Н.Н., Стойкович А.А. Ост-Индия: нравы, обычаи и памятники. Москва: Типография Августа Семена, 1846. IV, 470, IV с., 21 л. ил.
5. Dutta, Krishna. Calcutta. A Cultural and Literary History. Oxford: Signal Books, 2003. 255 p.
6. Reevs Ph. Calcutta: Habitat of the Indian Intellectual // NPR [site]. URL: https://www.npr.org/2007/04/05/9362769/calcutta-habitat-of-the-indian-intellectual
7. Спектор И.Б. Дели как центр Британской Индии: колониальная столица и символ национального движения // ИСТИНА [сайт]. URL: https://istina.msu.ru/conferences/presentations/180386649/
8. Спектор И.Б. Развитие Дели как центра общественно-политической жизни Индии во второй половине XX – начале XXI в.: федеральный и региональный уровни. Автореферат дис. канд. ист. наук. М.: МГУ, 2019. 26 c.
9. Лавров Л., Перов Ф., Еремеева А. Санкт-Петербург как колониальная столица // Коммерсантъ [сайт], 30.12.2018. URL: https://www.kommersant.ru/doc/3780213
10. Куприянов А.В. Постколониальная история на службе антиколониальной политики: критическая историография и национальный миф в современной Индии // Международная аналитика. 2023. Том 14 (2). С. 35–48.