АШПИ 
Данные об авторе. Кошлаков Дмитрий Михайлович, магистр техники и технологии. Сфера научных интересов: политология, философия.
Аннотация. События «арабской весны» сравниваются с «цветными революциями» на постсоветском пространстве, и анализируется роль и место Интернет-среды в осуществлении «арабской весны».
Место Интернет-среды в событиях «арабской весны»
События, получившие название «арабской весны», кардинально поменяли международную панораму на Ближнем Востоке, да и вообще многое изменили в мире. Острые споры вызывает вопрос о естественном или искусственном характере этих событий (т.е. стихийны они или рукотворны?). На самом деле, союз «или» здесь излишен. В такого рода событиях, как правило, имеет место суперпозиция (наложение) рукотворного и технологического на стихийное и вообще – естественное наложение внешних вынуждающих воздействий на собственные колебания системы. Такова природа управления системами, причем любыми: хоть техническими, хоть социальными. Вознамерившийся управлять каким-либо процессом субъект должен не противостоять естественным закономерностям, наиболее принципиальные (сущностные) из которых он изменить не может, а использовать их действие в своих интересах.
Наблюдатели спорят о том, какова истинная роль США и других стран мира (Франции, Великобритании, Турции, Катара, Саудовской Аравии и др.) в арабских событиях и на различных этапах соответствующих им процессов. Не погружаясь в этот вопрос досконально, отметим, что, как показывают уже имеющиеся аналитические исследования [1], в реальности имеет место распространение на Ближний Восток и Северную Африку технологий смены власти в странах мира, уже опробованных, к примеру, на постсоветском пространстве в ходе так называемых «оранжевых революций». Вместе с тем нельзя утверждать, что «арабская весна» точно скопировала «оранжевые революции». Скорее мы имеем дело с еще более развитой технологией смены власти в странах мира, включая страны с существенно авторитарными режимами.
Если на Украине, в Грузии и Киргизии «оранжевые революции» произошли по схеме, когда оппозиция ухватилась за нарушения, допущенные в ходе выборного процесса, и после этого ситуация была переведена в режим открытого политического противостояния и додавливалась до «нужного» результата, выгодного местным «оранжевым» силам и странам Запада, то в арабском мире в качестве повода, «зацепки», выводящей политический процесс из фазы нормального течения в точку бифуркации, выступали не нарушения, допущенные в ходе выборов, а массовые протесты, координировавшиеся через социальные Интернет-сети и блогосферу («Facebook», «Twitter» и т.п.).
На постсоветском пространстве «оранжевые» технологии оказались эффективны при свержении достаточно слабых, сильно ослабевших или существенно неустойчивых режимов. К числу стран с неустойчивой общественно-политической жизнью, в первую очередь, может быть отнесена Киргизия. В частности, в этой стране наблюдаются процессы политической дестабилизации, исходящие из Ферганской долины, которая, в свою очередь, является одной из важнейших точек этноконфессионального и религиозного радикализма в среднеазиатском регионе, выступающем зоной особой уязвимости как для России, так и для Китая, что привлекает внимание к данному региону самых разнообразных геополитических сил, а также вызывает высокий интерес террористических организаций и транснациональных криминальных структур, занятых производством и транспортировкой наркотиков. Кроме того, «оранжевый» переворот, можно сказать, случился дважды: сначала был свергнут режим А. Акаева, а несколько лет спустя – пришедший ему на смену режим К. Бакиева. Вместе с тем попытки революций в странах с достаточно сильными и устойчивыми политическими режимами и довольно авторитетными главами государств (Беларусь, Узбекистан, Казахстан) провалились. Отчасти они провалились по причине достаточно решительных действий властей, единства властной элиты и авторитета глав государств в элите и обществе, достаточных для удержания контроля над ситуацией.
Технология «арабской весны», являясь продолжением и развитием технологий «бархатных революций» и используя в качестве важных средств решения соответствующих задач социальные Интернет-сети, оказались способны, во-первых, из накопившегося в арабских странах недовольства и социальной усталости создать социально-групповые субъекты, открыто выступившие против правящего режима, и, во-вторых, сделать это без всякой привязки к выборному процессу, как это часто было на постсоветском пространстве. Накопившиеся в странах арабского мира политическое недовольство и социальная усталость под воздействием Интернет-коммуникации и при помощи тех или иных поводов были канализированы в протестные выступления. Это все подтвердило, сколь мощным политическим оружием выступают Интернет-сети. В частности, они оказались важным инструментом в решении сразу нескольких значимых задач. Во-первых, оказались способны формировать своего рода виртуальные политизированные сообщества по интересам, которые смогли быть весьма активны в странах с авторитарными общественно-политическими системами, с ограниченным пространством способов участия в общественно-политической жизни. Будучи подкреплены деятельностью неправительственных организаций и протестной активностью местных (автохтонных) либеральных (и часто совсем не либеральных) сил, интернет-сети оказались способны «раскупорить» существенно закрытые и авторитарные режимы.
Во-вторых, Интернет-сети стали фактором повышения уровня нестабильности в социальных системах, их политической жизни (вспомнить хотя бы крупный международный скандал, разгоревшийся вокруг Интернет-ресурса WikiLeaks). В-третьих, Интернет-сети эффективно диссоциируют консервативное мировоззрение [2]. Блогосфера и Интернет-среда все в большей мере начинает заменять традиционные системы социальных связей, трансляции смыслов и передачи информации (семья, школа, вуз, государство и т.д.) на сетевые; и таким образом эта среда способна трансформировать любой режим, как бы навязать ему свою волю. В-четвертых, в обществе сегодня в условиях падения доверия к телевидению доминирует стереотип, согласно которому Интернет рассматривается как пространство свободного самовыражения, лишенное каких бы то ни было способов организованной манипуляции сознанием, применение которых исходило бы от государственной власти и политических элит. В реальности это далеко не так. И дело тут и в том, что Интернет является ареной игр политически заинтересованных элит, и в том, что Интернет нередко поощряет пользователя к поведению, внешне независимому, «смелому», мало сдерживаемому традиционными общественными регуляторами (традиция, мораль, право и т.д.), хотя, надо сказать подверженному серьезному влиянию со стороны общественно-политических стереотипов. Это делает Интернет-среду (а) очень подвижной (обладающей большим количеством степеней свободы) и (б) крайне пластичной, что открывает просторы для манипуляции общественным сознанием, ведения информационно-психологических войн.
Однако не до конца четкое понимание подобной специфики Интернет-коммуникации рождает завышенный уровень доверия к ней, который в виду своей необоснованности играет с некритично воспринимающим информацию пользователем злую шутку. Иногда этого не понимают даже, казалось бы, продвинутые пользователи Интернета – студенты информационно-технологических специальностей вузов (наверное, не все, но некоторые – так точно), полагая, что Интернет-пользователь, самостоятельно выбирающий, что ему читать и смотреть, свободен от навязывания ему определенного контента.
В-пятых, Интернет способствует глобализации сообществ и аксиологических (ценностных) систем, что серьезно раскачивает ситуацию в странах. Благодаря Интернету подросток в арабском провинциальном поселении видит то, как живут люди на богатом Западе, пропитывается теми специфическими ценностными установками, которые свойственны западным обществам, но в целом не свойственны странам арабского мира. В арабских поселениях многие благодаря Интернету видят ту, другую, «потустороннюю», внешне очень притягательную (особенно для неокрепшего сознания молодых людей) жизнь и начинают влечься к ней, к высоким стандартам потребления, которые ей свойственны.
Тем самым западная культура, западный стиль мысли и образ жизни, распространяемые через голливудские фильмы, всемирно известные телевизионные каналы и Интернет, вся американская массовая культура, о чем как о недооцененном факторе американского гегемонизма пишет З.Бжезинский, меняют стереотипы людей и особенно молодого поколения, их личные вкусы, поведенческие нормы, материальные и потребительские запросы, раскрепощая личность, опрокидывая существующие традиции, вызывая чаще всего неосуществимые социальные амбиции и сначала эволюционно, а потом революционно (как в ходе «арабского пробуждения»), подрывая основы существующего в конкретном обществе порядка. Из этого глобального превосходства Запада в информационно-психологической и социально-культурной сфере во многом и проистекает нынешняя революция в арабском мире, ведь естественно, что при столь специфическом (глобализированном, обеспеченном «мировой паутиной» в виде сети Интернет) социально-культурном сопряжении противоположных по своему уровню жизни метрополии и периферии, осуществляемом через Интернет, периферийная экономика и периферийная социальность становятся особо неустойчивыми.
Суперпозиция множества подобных факторов и возможностей (возможности Интернет-коммуникации, деятельность неправительственных организаций, технологии информационно-психологического противоборства, технологии эскалации политической нестабильности и т.п.) приводит к тому, что многие страны мира полностью или частично теряют свой суверенитет и часто вынуждены мириться с ослаблением уровня национальной безопасности и ее различных компонентов (военная безопасность, информационная, экономическая и т.п.) перед натиском государств и международных элит, обладающих высоким потенциалом в сфере информационно-психологического противоборства, социально-гуманитарных технологий и современной геополитической игры.
Литература
1. Политическое цунами. Аналитика событий в Северной Африке и на Ближнем Востоке: под ред. С.Кургиняна. – М., 2011. URL. http://www.kurginyan.ru/books/polittsunami.pdf.
2. Фурсов А. ЕГЭ и другие. Ч. 3 // Завтра. 2011. №52. 28 декабря.