АШПИ 
Данные об авторе. Анохин Антон Анатольевич, бакалавр юриспруденции, магистрант юридического факультета Алтайского государственного университета. Научные интересы: право, компаративистика, русская и зарубежная политико-правовая мысль, процессы глобализации в современном мире, политический процесс, правовые анклавы.
Аннотация. В статье описывается информационная дискредитация китайского политического лидера Линь Бяо в процессе осуществления кампании «критика Линь Бяо и Конфуция».
Информационная дискредитация китайского политического лидера Линь Бяо
К концу 60-х годов XX века в Китае подходит к концу «великая пролетарская культурная революция», лидером и идейным вдохновителем которой являлся Мао Цзэдун. Однако, несмотря на это, ее главные цели, а именно сосредоточение всей полноты власти в руках «великого кормчего» и утверждение маоизма в качестве определяющей идеологии китайского общества так и не были достигнуты. По окончании культурной революции во внешней политике Китая происходит неожиданный поворот. На фоне напряженных отношений с Советским Союзом (особенно после вооруженного конфликта на острове Даманский) Мао Цзэдун внезапно решается на сближение с Соединенными Штатами Америки, против чего резко выступал Линь Бяо, считавшийся его официальным приемником. На II пленуме ЦК КПК, проходившем с 23 августа по 6 сентября 1970 г., члены Политбюро, включая Линь Бяо, впервые были поставлены в известность о тайных переговорах, которые велись в Вашингтоне китайскими представителями по указанию Мао Цзэдуна. Известно, что Линь Бяо и его сторонники резко выступили против таких контактов [1, с. 183]. И хотя, по признанию Мао, II пленум «взял под защиту заместителя председателя Линя» [2, с. 118], судьба его была решена. Осенью 1971 года заместитель председателя ЦК КПК, заместитель председателя Военного совета ЦК КПК и Государственного комитета обороны КНР, министр обороны КНР маршал Линь Бяо был лишен всех должностей и званий. Вместе с семьей он попытался бежать в СССР, однако самолет упал в Монголии, при этом все погибли.
Вскоре после его смерти, в конце 1971 года, Мао узнает о дневниках своего преемника, в которых содержатся изречения Конфуция противоречившие его основным концепциям и установкам. Дело в том, что Мао Цзэдуна давно стала тревожить складывающаяся в КНР традиция использования Конфуция и раннего конфуцианства для критики его учения, взглядов и политики. В связи с этим лидер «культурной революции» развернул активную кампанию «пи Линь, пи Кун» (критика Линь Бяо и Конфуция). Поход против Конфуция был задуман в два этапа: на первом должны были поработать специалисты-маоисты – теоретики и философы. На втором – теоретики и народные массы, перед которыми стояла задача завершить задуманную операцию. Однако хотелось бы уделить особое внимание специалистам-историкам, руками которых Мао Цзэдун предпринял попытку «атаковать» учение Конфуция. Таковыми по очереди выступили Го Можо, Ян Юнго и Фэнь Юлань.
Таким образом, на первом этапе перед маоистами стояла задача теоретически «увязать» учение Конфуция с идеологией современного ему гибнущего рабовладельческого класса и одновременно доказать прогрессивность легистов. По замыслу Мао, конфуцианцы объявлялись сторонниками древности, а легисты – сторонниками современности и реформ. Ему необходимо было отыскать такой период в истории Китая, где борьба конфуцианцев и легистов закончилась бы в пользу последних, где бы легизм на фоне конфуцианства выглядел исторически прогрессивным учением, а эксцессы легистов, в частности, казнь конфуцианцев и сожжение гуманитарной литературы – исторически оправданными. Он остановил свой выбор на эпохе Чуньцю – Чжаньго – Цинь (VII – III вв. до н. э.) [3, с. 227].
Успех задуманной кампании во многом зависел от того, удастся ли аргументированно разделить выбранный период на две формации: рабовладельческую и феодальную. Конфуция надлежало «поместить» в умирающую формацию, «отсечь» его от легистов, и прежде всего от Шан Яна, который должен был «жить и действовать» уже в другой, более прогрессивной общественно-экономической формации. По существу, речь шла о создании теоретической платформы будущей кампании «критики Линь Бяо и Конфуция».
Первоначально осуществление этой задачи было поручено президенту АН КНР Го Можо. В июльском номере органа ЦК КПК журнале «Хунци» в 1972 году была опубликована его статья «Проблемы периодизации древней истории Китая». Поскольку в самом Китае о существовании дневников Линь Бяо известно было немногим, данной статьей планировалось подготовить общественное мнение к критике как Конфуция, так и связанного теперь с ним Линь Бяо. Внимание кадровых работников (ганьбу), интеллигенции и всей партии приковывалось к проблеме смены рабовладения феодализмом. Переход от рабовладения к феодализму Го Можо связывал с крахом системы «цзин тянь» и становлением частной земельной собственности. По мнению Го Можо, «цзин тянь» – это система учета рабского труда и пожалований чиновникам, а не отражение общинной системы землепользования, как считали в то время многие китайские историки. Отмена Шан Яном системы «цзин тянь» означала, по его мнению, крах рабовладельческого строя, освобождение рабов и возникновение феодальных отношений. Один из основных аргументов в пользу существования феодализма в V в. до н.э. – I в. н.э. Го Можо усматривал в том, что труд рабов уже не применялся в земледелии – основной отрасли производства [4, с. 27–28]. Хотя статья Го Можо готовилась как платформа для будущих нападок на Конфуция, о нем пока не говорилось. Этот факт можно объяснить тем, что общественности было известно отношение президента АН КПК к Конфуцию, который всегда неизменно высоко оценивал личность и учение мыслителя.
Для открытой критики Конфуция Мао Цзэдуну нужен был ученый, известный своим негативным отношением к учению мыслителя, и он остановил свой выбор на профессоре Ян Юнго. Именно он, в отличие от многих китайских ученых, доказывавших в период дискуссий 1957–1961 гг. прогрессивность учения Конфуция, неизменно утверждал, что взгляды мыслителя носили реакционный характер [5, с. 17]. Он, как правило, обрушивался с критикой на Конфуция, исходя из узкоклассовой оценки, социологизируя все его суждения. Ян Юнго обосновывал реакционный характер учения Конфуция тем, что мыслитель отражал идеологию рабовладельческого общества. Такая оценка, и особенно сугубо «марксистский» классовый подход, не могла не нравиться Мао. Как следствие он «выпустил» на политическую арену философа, предоставив ему страницы «Хунци» и «Жэньминь жибао», указав при этом и направление критики, которая была изложена в трех установочных статьях: «Борьба двух линий в идеологии периода Чуньцю – Чжаньго (О социальных сдвигах периода Чуньцю – Чжаньго на основании полемики конфуцианцев с легистами)»; «Конфуций – идеолог, упорно стоявший за рабовладельческий строй»; «Борьба материализма против идеализма и априоризма в период обеих Хань». Именно в них, особенно в первой, были сформулированы основные теоретические обоснования кампании, которые повторялись затем в течении пяти лет в десятках книг и брошюр, сотнях и тысячах статей, десятках тысяч выступлений по радио, на митингах и коллективных проработочных обсуждениях с критикой древнего «реакционера» [6, с. 253].
За статьями Ян Юнго последовала целая серия статей, авторы которых не являлись специалистами в области древней истории и философии Китая. При этом они в основном опирались на аргументацию зачинателя дискуссии. Не остался в стороне и такой известный философ, как Фэнь Юлань. Он «включился» в кампанию Мао через год после Ян Юнго, когда критика Конфуция уже распространилась среди широких масс населения. Фэнь Юлань номинально должен был завершить первый, теоретический этап. Известный китайский философ выступил на страницах газеты «Гуанмин жибао» с двумя статьями – «Критика Конфуция и моя самокритика преклонения перед идеями конфуцианства в прошлом» и «Споры о возврате к древности есть борьба двух линий», в которых отказывался от своей прежней концепции. По-видимому, маоистам было недостаточно простого отречения. Им было необходимо с помощью Фэнь Юланя доказать массам реакционный характер конфуцианского учения «о гуманности, о благородном муже » как воплощении лучших достоинств человека. Однако Фэнь Юлань, как и Ян Юнго, взял лишь социальное значение этих основных категорий учения великого мыслителя, опустив их второе значение – этическое. Термин «благородный муж» в большей степени использовался Конфуцием для обозначения этических категорий. Когда-то Фэнь Юлань в «Истории китайской философии» назвал Конфуция первым в истории Китая педагогом-просветителем. В 1973 году Фэнь Юлань сузил значение основных положений, исказив тем самым (в угоду маоистам) суть учения Конфуция.
Подводя итог, необходимо отметить, что борьба с конфуцианством в рамках кампании «пи Линь, пи Кун», руками видных китайских ученых, носила исключительно спекулятивный, антиисторический характер и использовалась маоистами в целях, направленных на идеологическое обоснование антисоциалистического курса военно-бюрократического режима Мао Цзэдуна.
Литература
1. Колосков Б.Т. Внешняя политика Китая 1969–1976 гг. М., 1977.
2. Фетов В.П. Очередной кризис в Пекине: падение Линь Бяо. // Проблемы Дальнего Востока. 1973. № 2.
3. Переломов Л.С. Конфуцианство и легизм в политической истории Китая. М., 1981.
4. Го Мо-жо. Эпоха рабовладельческого строя. М., 1956.
5. Быков Ф.С. Зарождение общественно-политической и философской мысли в Китае. М., 1969.