АШПИ 
Препринт
Savoskin A.M. Kosovo Narrative and the Serbian-Albanian Conflict in the Process of Disintegration of Yugoslavia
Сведения об авторе. Савоськин Алексей Максимович, аспирант кафедры всеобщей истории и международных отношений Алтайского государственного университета, г. Барнаул. Круг научных интересов: этническая история южных славян, межэтнические отношения в балканском регионе, национализм на Балканах.
Аннотация.
Сербско-албанский конфликт, в основе которого лежит противостояние между сербами и албанцами на территории Косово, является одним из наиболее осложненных и длительных конфликтов на Балканах. В ходе этого конфликта образ Косово, региона, который имеет важное символическое значение для обеих сторон, стал ключевым аргументом и инструментом в борьбе за влияние и территориальные претензии. Сербская сторона по сей день активно использует косовский нарратив для обоснования своих политических и территориальных претензий. Целью данной статьи является рассмотрение косовского нарратива в процессе его трансформации в инструмент политического влияния в период косовского конфликта и распада Югославии. В статье дается оценка символическому значению косовского мифа в современном общественно-политическом сознании сербов, а также отслеживаются основные рубежные моменты трансформации классического исторического нарратива в средство политической мобилизации и этнокультурного маркера. Предметом изучения выступают позиция политических лидеров, манифесты сербской интеллигенции, а также классические литературные произведения, заложившие основу традиционного восприятия косовского мифа.
Ключевые слова: Ключевые слова: косовский нарратив, Косовский миф, распад Югославии, этносимволизм, конфликт в Косово.
Abstract. The Serbian-Albanian conflict, which is based on the confrontation between Serbs and Albanians on the territory of Kosovo, is one of the most complicated and longest conflicts in the Balkans. During this conflict, the image of Kosovo, a region that has significant symbolic significance for both sides, has become a key argument and tool in the struggle for influence and territorial claims. The Serbian side is still actively using the Kosovo narrative to substantiate its political and territorial claims. The purpose of this article is to examine the Kosovo narrative in the process of its transformation into an instrument of political influence during the period of the Kosovo conflict and the collapse of Yugoslavia. The article assesses the symbolic meaning of the Kosovo myth in the modern socio-political consciousness of the Serbs, as well as the main milestones of the transformation of the classical historical narrative into a means of political mobilization and ethnocultural marker. The subject of study is the position of political leaders, manifestos of the Serbian intelligentsia, as well as classical literary works that laid the foundation for the traditional perception of the Kosovo myth.
Key words: Kosovo narrative, Kosovo myth, breakup of Yugoslavia, ethno-symbolism, conflict in Kosovo.
Косовский нарратив и сербско-албанский конфликт в период распада Югославии
Лозунг «Косово је срце Србије» (Косово – сердце Сербии) регулярно используется в широких кругах сербской общественности в качестве ответа на попытку южного региона добиться политической и административной независимости от Сербии. Популярность этого лозунга и подобных ему внутри страны крайне высока, а частота их употребления лишь увеличивается в процессе дестабилизации в Косово. Многие похожие лозунги можно услышать и увидеть на различных политических демонстрациях и митингах, в речах отдельных политиков (как националистически настроенных, так и достаточно умеренных), в кричалках футбольных ультрас, а также на различного рода атрибутике (футболки, флаги и др.). В различных видах их можно услышать и от представителей других, дружественных сербам народов, к примеру, от русских или греков. Косовский нарратив и связанная с ним символика регулярно используются противниками независимости Косово, являясь обыденным элементом сербского политико-исторического сознания. Несмотря на попытку противостояния подобным тенденциям со стороны некоторых оппозиционных партий в стране, а также европейской политической общественности, вряд ли на текущий момент можно говорить об угасании интереса к косовскому нарративу и прекращению его использования в качестве политического инструмента.
Подобные односложные символы, тем не менее, имеют под собой более глубокое обоснование, проистекающее ещё из периода сербского национального возрождения. Сегодня данное упрощенное оформление классического исторического сюжета является продуктом многолетнего преобладания косовской повестки в сербском общественно-политическом дискурсе.
Американский антрополог сербского происхождения Марко Живкович считает, что косовский миф является одной из трёх наиболее важных составляющих всего сербского национального нарратива, наряду с событиями Первой мировой и Второй мировой войн [1, p. 69]. Все три события при этом объединены общей связующей нитью: виктимизацией сербов как исторической общности. Разделяя подобную систематизацию Живковича, хочется также добавить, что во всех этих сюжетах роль сербов рассматривается не просто как жертвенная, но и как сакрально-жертвенная, вплоть до классической для многих других этносов роли богоизбранного народа (к примеру, миф о «Небесной Сербии», как частная составляющая косовского мифа).
Формирование Косовского мифа в его современном виде, а также значительный рост его популярности связан с периодом конца 1980-х гг. и 600-летием Косовской битвы в 1389 году, в частности. Особенную важность ему придал Слободан Милошевич, сделавший косовский нарратив одним из инструментов для сохранения территориальной целостности Сербии, тогда ещё входившей в состав Социалистической Федеративной Республики Югославия (СФРЮ). Наиболее известным политическим высказыванием является его речь на Косовом поле у монумента Газиместан к 600-летию Косовской битвы 28 июня 1989 года. Речь стала наиболее известным политическим манифестом раннего периода политического руководства Милошевича и положила начало росту популярности Косовского мифа в Сербии, на тот момент ещё являвшейся политическим центром единой социалистической Югославии [2]. Позднее, Милошевич часто обращался к тем же метафорическим сравнениям Косова с сердцем Сербии, к примеру, в ноябре 1989 в его интервью агентству Reuters [3].
Речь на Косовом поле стала отражением нового вектора политического дискурса в стране, центральным вопросом которого стала национальная повестка. Тем не менее, обращаясь к опыту предшествующих исследований, мы не можем однозначно трактовать позицию Милошевича как националистическую: он скорее пытался курсировать между левыми и правыми, одновременно желая сохранить Югославию (в каком бы то ни было виде) и реализовать великосербские амбиции, таким образом отнимая у различных правых и левых партий возможность для политического манёвра и заполняя всё политическое поле в Сербии.
Несмотря на вклад Милошевича в популяризацию косовского нарратива и его использования в качестве политического инструмента, сербского лидера нельзя назвать автором современной интерпретации косовских событий. Знаменитой речи Милошевича предшествовал процесс постепенной популяризации подобной интерпретации мифа в академической среде, прежде не уделявшей национальным сюжетам должного внимания. Вместе с политическим кризисом, связанным со смертью Тито и последующим выходом на первый план национальных элит, точка зрения академического сообщества начала меняться [4, с. 129]. В связи с подготовкой почвы для заявлений Милошевича, в первую очередь стоит отметить знаменитый Меморандум Сербской академии наук и искусств (САНИ), являющийся для многих исследователей-балканистов одним из главных катализаторов дальнейшего распада Югославии. Одна из глав этого меморандума посвящена угнетённому положению сербов в Косово, а также рассуждению об исторических предпосылках подобного положения.
Исследовательница Н.Б. Городецкая описывает ситуацию следующим образом: «В условиях относительной политической свободы, утвердившейся в Югославии после смерти Э. Карделя в 1979 г. и Й. Броз Тито в 1980 г., события в Косово стали не только главной причиной острейшего противостояния в партийно-политическом руководстве СФРЮ, приведшем к формированию республиканских этнократических кланов, но и привели к организационному оформлению системной оппозиции, ядром которой становится сербская критическая интеллигенция» [4, с. 130]. Сербский политик Вук Драшкович позднее иронично отмечал: «Своей речью на Косовом поле Милошевич сел на того коня, которого давно оседлала сербская интеллигенция» [1, p. 71]. Несмотря на то, что Милошевич никогда не ссылался на текст меморандума и даже осуждал его в момент его публикации, его действия в дальнейшем неоднократно давали основание полагать, что меморандум был идейным предшественником политики сербского лидера.
Говоря о современной интерпретации Косовского мифа, необходимо также упомянуть его классическое наполнение. Основой Косовского мифа является сражение 28 июня 1389 г. между объединёнными силами независимых сербских княжеств под руководством князя Лазаря Хребеляновича и османскими завоевателями, произошедшее на Косовом поле. Кроме того, Косово и Метохия – это исторически значимые регионы для сербского народа, считающиеся многими святыми землями, где находятся множество сербских православных монастырей и исторических памятников. Этот образ имеет сильное эмоциональное воздействие на сербскую общественность и используется для мобилизации поддержки и создания единства национального самосознания.
Косовский миф, несмотря на угасание интереса к его изучению в социалистический период, не является конструктом Милошевича и сербской интеллигенции в 1980-х годах, а имеет глубокие корни в сербской истории, что исключает возможность трактовки данного явления лишь как продукта сербской пропаганды.
Основные элементы Косовского мифа возникли ещё в период т.н. сербского национального возрождения. В частности, события Косовской битвы были объектом исследования и дальнейшего их оформления в литературной форме в работах одного из основоположников сербского литературного языка Вука Караджича, одной из наиболее значимых работ которого стал Косовский цикл, являющийся коллекцией традиционных сербских эпических поэм, посвящённых Косовскому сражению и событиям, связанным с ним [5, p. 56-59].
Другим классическим произведением сербской литературы, является «Горный венец» Петра Негоша, являвшегося одновременно одним из наиболее значительных классических писателей и владыкой Черногории с 1830 по 1851 гг. По мнению профессора Александра Гринолта, Косовская битва в «Горном венце» вторит классической христианской традиции грехопадения: Косово предстаёт перед читателем в образе райского сада, которого сербы лишились из-за смертного греха сербских князей, коим стали их разобщённость и нелояльность Лазарю [5, p. 60].
Таким образом, Косовский миф в его классическом виде сложился ещё задолго до событий последней четверти XX века. Тем не менее, не стоит отрицать и важной роли пропаганды, так как значительная часть нарратива формировалась именно в качестве инструмента для реализации актуальных политических задач, при этом некоторые спорные факты зачастую намеренно игнорировались, во избежание разрушения целостной картины, выгодной для сербского политического руководства. Путём актуализации косовских сюжетов сербское руководство и, в частности, Милошевич пытались решить не только непосредственно косовский вопрос, но и дать толчок росту сербского национального самосознания, находившегося в искусственном стазисе в период существования социалистической Югославии. Справедливо заметить, что в наши дни косовский нарратив всё ещё является важной составляющей политики памяти, а также серьёзным инструментом для решения актуальных политических задач. Рост популярности мифа таким образом объясняется несколькими процессами, включая как рост национального самосознания и интереса к истории своей страны в обществе, так и продвижение косовского нарратива государством.
В контексте изучения Косовского мифа, особенно интересно отследить отношение сербских историков к этому сюжету. Динамику изменения отношения к косовской проблематике со стороны сербских и албанских исследователей-историков в своей работе «Косовский миф в современной сербской и албанской историографии: этапы и основные тенденции» описал Е. Колосков. Особую роль исследователь также отводит событиям, приуроченным к 600-летию Косовской битвы, включающим в себя, в частности, серию научных конференций. Именно 600-летие битвы стало главным катализатором возросшего интереса к косовской проблематике не только со стороны академического сообщества, но и сербов в целом. Колосков отмечает, что позиция исследователей не была однозначной, и несмотря на преобладание в академическом поле работ патриотического толка, также существовали работы, критикующие однобокий подход к трактовке событий Косовской битвы. Среди критиков, к примеру, был один из наиболее заметных сербских историков современного периода Сима Чиркович, считавший необходимым при изучении данной темы выход исторической мысли за «национальные рамки» и учёт достижений югославской историографии последних десятилетий [6 с. 154].
Период начиная с 1989 г. по 2000 г. по мнению Колоскова является наиболее значимым для популяризации Косовского мифа, а также использования косовского нарратива в политических целях. Более того, именно с успешной апелляцией к историческому наследию во многом связан рост популярности фигуры Милошевича, который в отличие от своих предшественников смог сплотить вокруг себя сербские политические элиты.
События в Косово нашли свой отклик не только в Сербии, став причиной для множества митингов в столицах национальных республик. И если в Сербии и Черногории общественное мнение однозначно было на стороне косовских сербов, то в других республиках выступления приобретали противоположную направленность. Одним из примеров политической борьбы вокруг ситуации в Косово стала попытка Милошевича отправить в том же 1989 году около 100 тыс. сербов на демонстрацию в Любляну, посвящённую бедственному положению сербов в крае [7, с. 87]. В столице Словении в тот момент уже вовсю звучали призывы к отделению от Югославии. Местные службы безопасности попросту закрыли границы для сербов, а также запретили проведение подобного митинга, что впоследствии лишь приблизило отделение республики. Попыткой (в отличие от сербов, успешной) склонить словенское общество на сторону албанцев через митинги в Любляне чуть раньше отметились сами словенцы, отреагировав на голодовку албанских шахтеров в Косово [1, p. 72]. Столкновения в Косово таким образом являлись не локальной проблемой края или отдельной югославской республики, а становились общеюгославской проблемой, в дальнейшем ставшей одним из катализаторов распада федерации.
Период с 1981 по 1989 гг. является наиболее продуктивным в процессе трансформации восприятия косовского мифа от сугубо исторического нарратива в сторону инструмента политики памяти. Активное обсуждение косовской проблематики со стороны интеллигенции, высших политических кругов в конце концов привели к тому, что локальный косовский конфликт стал восприниматься как вопрос цивилизационного характера. Серия конфликтов и выступлений в крае послужила толчком для актуализации классического исторического нарратива и превращения его в элемент сербской национальной манифестации. Важность этого вопроса для современных сербов как национальной общности подтверждается хотя бы тем фактом, что интерес к косовской проблематике не угасает в сербском общественном дискурсе по сей день, более того, захватывая умы и исследователей из других стран, включая Россию.
Другой важной предпосылкой возрождённого интереса к косовскому нарративу стал классический для падения социалистических режимов сценарий: поиск новой (а по факту, старой, досоциалистической) культурной идентичности, взамен утратившей свою актуальность и авторитет социалистической. Распад СФРЮ, вероятно, представляет собой наиболее негативный сценарий распада социалистического режима на фоне других похожих сюжетов в Восточной Европе: череда гражданских войн и этнических конфликтов, частичная утрата суверенитета в пользу международного контроля (например, Дейтонские соглашения или спорный статус Косово), взаимный антагонизм между бывшими республиками, сохранившийся по сей день, цивилизационный разлом по линии Запад-Восток, предсказанный ранее Хантингтоном, гуманитарная катастрофа и экономический кризис. Подобный сценарий лишь сильнее подталкивает общество к поиску новой идентичности и новых форм кооперации.
Косовский нарратив на этом фоне стал центральным элементом в процессе культурных преобразований внутри сербской нации, явившись новым маркером для определения границы «свой-чужой». Помимо внутренних преобразований, косовский вопрос также по сей день является маркером цивилизационного позиционирования для сербов: несмотря на продолжающиеся разговоры о необходимости евроинтеграции, современные сербские политики всё ещё достаточно остро воспринимают косовский вопрос, зачастую предпочитая искать союзников в лице тех стран, которые на высшем политическом уровне разделяют позицию о том, что Косово является частью Сербии. И несмотря на то, что текущее политическое положение Сербии так или иначе подталкивает сербов к поиску компромисса и попыткам примирения как с независимым Косово, так и с европейским истеблишментом, современное политическое руководство не спешит «жечь мосты» в попытках угодить международному сообществу. При этом официальная позиция Белграда может даже противоречить точке зрения союзников, в случае если эта точка зрения каким-либо образом не согласуется с позицией сербов по Косово, ярким примером чему являются высказывания А. Вучича о российско-украинском конфликте и признании территориальных приобретений России [8, 9].
Библиографический список
1. Zivkovic M. The Wish to Be a Jew: The Power of the Jewish Trope in the Yugoslav Conflict // Cahiers de l’Urmis: Multiculturalisme: Politiques Publiques et Usages de L’ethnicité. 2000. No. 6. P. 69-84. URL: https://journals.openedition.org/urmis/323?lang=en (дата обращения: 20.06.2023)
2. Речь С. Милошевича на Газиместане, 28 июня 1989 г. (на сербском) // Лист слободне Србије. URL: https://www.pecat.co.rs/2011/06/govor-slobodana-milosevica-na-gazimestanu-1989-godine/ (дата обращения: 20.06.2023)
3. Ciric M. Bombardovanje za početnike // Peščanik. 23.03.2012. URL: https://pescanik.net/bombardovanje-za-pocetnike/ (дата обращения: 20.06.2023)
4. Городецкая Н.Б. Интеллектуальная оппозиция Сербии в 80-е гг. XX в.: между демократическим дискурсом и этнонационализмом // Imagines mundi: альманах исследований всеобщей истории XVI—XX вв. № 6. Сер. Балканика. Вып. 1. Екатеринбург, 2008. С. 129-139. URL: https://elar.urfu.ru/handle/10995/4857 (дата обращения: 20.06.2023)
5. Greenawalt A. Kosovo Myths: Karadžić, Njegoš, and the Transformation of Serb Memory // Space of Identity. Vol. 1. No. 3. 2001. URL: https://soi.journals.yorku.ca/index.php/soi/article/view/8045 (дата обращения: 20.06.2023)
6. Колосков Е. А. Косовский миф в современной сербской и албанской историографии: этапы и основные тенденции // Studia Slavica et Balcanica Petropolitana. 2016. №2 (20). c. 152–168. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kosovskiy-mif-v-sovremennoy-serbskoy-i-albanskoy-istoriografii-etapy-i-osnovnye-tendentsii/viewer (дата обращения: 20.06.2023)
7. Никифоров К. В. Сербия на Балканах. ХХ век. М., 2012. 176 с.
8. Вучич сравнил признание Крыма российским и ситуацию с Косово // РБК. 30.09.2019. URL: https://www.rbc.ru/rbcfreenews/5c9ede089a7947000400f198 (дата обращения: 20.06.2023)
9. Президент Сербии сравнил признание Крыма с «выстрелом в ногу» // РИА Новости. 02.06.2018. URL: https://www.rbc.ru/politics/02/06/2018/5b1221619a79470cdaddde16 (дата обращения: 20.06.2023)