АШПИ 
А поговорить? Почему алтайские политики так болезненно воспринимают дискуссию и критику
Казалось бы, депутатам всегда найдется, о чем поспорить, будь это сумма прожиточного минимума или назначение сенатора, вопросы этики или наград. Однако в последнее время бурные дискуссии стали предметом недовольства со стороны части алтайских парламентариев. Особенно достается коммунистам – их «отхлестывают» «единороссы». КПРФ, конечно, является самой «задиристой» фракцией, традиционно выступающей в оппозиции, но зачастую критика со стороны других партий также не находит понимания у их коллег. Свеж в памяти и случай на последней, сентябрьской сессии Заксобрания, когда оживленной полемики не смог молча стерпеть уже и губернатор края (см.: Александр Карлин отчитал депутатов). Почему дискуссии в Алтайском Заксобрании так болезненно воспринимаются депутатами, корреспондент ПолитСибРу спросил у экспертов.
Вопрос политической культуры
«Дискуссионная культура еще не прижилась в региональных парламентах. К тому же, сверху идут разноречивые сигналы, — говорит член Общественной палаты края Геннадий Шейда. — Президент говорит о важности дискуссии, о политической конкуренции, о необходимости слышать друг друга. На местах же еще подвержены установке, которую озвучил Борис Грызлов – «парламент не место для дискуссий». Видимо, региональные политики еще не в полной мере осознали, что в России меняются правила политической жизни. Некоторые политологи даже говорят, что Медведев объявил в России раунд евроремонта, и политическая дискуссия становится неотъемлемым элементом политической жизни. Здесь все зависит от первых лиц края, которые должны транслировать эту политику».
С ним во многом согласен руководитель Алтайской школы политических исследований, профессор Алтайского госуниверситета Юрий Чернышов. «Это проявление специфики политической культуры, которая имеет глубокие корни в наших традициях, — говорит он, оценивая ход дебатов в Алтайском Заксобрании. — Если вспомнить времена КПСС, то зачастую те же самые люди демонстрировали нетерпимость к иному мнению, зажимали свободу слова. А сейчас по иронии истории одна часть из них «сменила окраску», а другая часть вынуждена выступать в роли «защитников демократии».
«Это модель бюрократической «вертикали власти», где все решения принимаются сверху и не обсуждаются, поэтому любые попытки общества высказать независимое мнение вызывают раздражение. Данная модель неизбежно ведет к застойному состоянию государства и к развитию коррупции, поскольку нет ни контроля, ни здоровой конкуренции, ни обновления», — подчеркивает Юрий Чернышов.
Мысль профессора Чернышова продолжает руководитель «Школы реальной политики» Константин Емешин. «Почему-то в обществе считают, что никаких мнений быть не может, кроме одного. Общий фон — есть у нас один великий вождь, все, что он говорит – истина, а других мнений быть не может. Это характеристика авторитарного режима. Одна из его черт – убеждение, что может быть только одно мнение, а дискуссии – это уже безобразие», — недоумевает он.
За личные амбиции
«Наши политики зачастую оказываются, мягко говоря, не совсем компетентными, и они формулируют оппозиционную точку зрения, мягко говоря, неубедительно, — называет Емешин еще одну причину «недискуссионности» алтайского парламента. — Вот классический пример. Вольфсон выступил от имени фракции КПРФ на последней сессии. Он сказал, что фракция не поддерживает Шамкова. Я, может быть, бестолковый, но я не понял логики их действий. «Я против, что он в «Единой России»» – ну и что. При чем тут это? Это не аргумент. Это маргинальное обоснование!»
«Я всегда вспоминаю, как представлял бюджет Суриков и как Рыжак разбивал Сурикова, вызывая у него крайне негативную реакцию, но он это делал так мягко, что никто и не понял, что в этом определенное противоречие. Мне нравится аргументация у фракции «Справедливая Россия». Когда шло назначение губернатора, они беседовали с ним и очень аргументировано представили все выводы и данные по свалкам в крае, по утилизации твердых и жидких отходов. Они, по сути дела, такую критику на Карлина навели, хотя они за него и проголосовали! Если бы коммунисты такую же содержательную аргументацию давали, я бы их понял. Но у них, к сожалению, ее нет», — подчеркивает Емешин.
«Значительная часть депутатов не являются политиками, они бизнесмены. Они не привыкли работать в конкурентной политической среде, — отмечает руководитель Центра политического анализа Алтайского госуниверситета Ярослава Шашкова. — В бизнесе, где они все являются руководителями, существует иерархия, и никакая критика со стороны подчиненных невозможна. Свои привычки они переносят на политический процесс, где свое положение в парламенте они воспринимают как монопольное. При этом критика воспринимается как личное оскорбление, как угроза монополии, и переносится на конкретного человека».
Ярослава Шашкова называет еще одну причину – амбиции депутатов. «Чем выше уровень руководителя, тем больше у него амбиции. Он менее способен идти на компромисс, общаться на равных, а не сверху вниз. Все сказанное относится не только к «Единой России», но и в равной степени к тем же коммунистам или к другим фракциям. Депутаты рассматривают политическую борьбу как выяснение личных отношений», — говорит она.
Место или не место?
«Вопреки распространенному в последнее время мнению, парламент – это как раз место для дискуссий, — говорит редактор ИА «ПолитСибРу – Новости» Дмитрий Негреев. — И это совершенно нормально, когда депутаты спорят по разным вопросам и в конечном итоге по-разному голосуют. В краевом Законодательном собрании, также как и в Государственной думе, четыре фракции, которые представляют разные партии. Они априори должны друг с другом спорить, в чем-то соглашаться, заключать какие-то временные союзы и коалиции. Главная цель любой партии – это борьба за власть. В нынешних российских реалиях это может восприниматься как некая шутка, но, тем не менее, борьба за власть – это закон политики, его еще никто не отменяя,л и отменить его невозможно. И если даже сегодня власть принадлежит одной из партий, то это вовсе не означает, что завтра ситуация не может измениться».
«Мы не можем исключать, что завтра появится другой тренд, например, что должно быть две или одна партия, — продолжает Негреев. — Но в любом случае, решение об этом будет приниматься не в Алтайском крае, и алтайские политики узнают об этом из газет. А пока существует многопартийная система, хочет кто-то этого или нет, он должен с этим смириться и жить по законам именно этого жанра».
Впрочем, по мнению ряда экспертов, все будет развиваться именно так. «Последняя сессия показала, что тихо не будет, — говорит Константин Емешин. — И меня это, кстати, радует. Потому что пусть депутаты где-то не приводят веских аргументов, но, по крайней мере, в этой ситуации можно вести какую-то дискуссию. А значит, будет придаваться значение мнению общественности, мнению экспертов. То, что происходило на последней сессии, не понравилось Карлину. Но это же только Карлину не понравилось. «Единая Россия» к этому спокойно относится».
Юрий Чернышов считает, что со временем будет усиливаться плюрализм. «Страна перешла к частной собственности, появился какой-никакой средний класс, развиваются интеграционные процессы, новые информационные технологии. Все это будет заставлять власть быть более открытой и гибкой, — говорит он. — Предстоит переход от архаичных авторитарных методов управления к более современным и демократичным. Иначе Россия просто не выдержит конкуренции с другими державами. Если страна хочет развиваться, она должна создавать приемлемые условия для самореализации активным, ценящим свободу творчества людям, которые приносили бы пользу здесь, а не за границей».
Ярослава Шашкова обозначает объективные политические выгоды от этого процесса: «По мере приближения к выборам депутаты будут играть на публику. Усилится давление на «Единую Россию» со стороны других фракций. Они по-прежнему будут воспринимать это как угрозу монополии, доминирующему положению».
Другие политологи высказывают более осторожные прогнозы. «Будет ли дискуссия развиваться, зависит во многом от действий первых лиц края, которые должны транслировать позицию Дмитрия Медведева, от позиции структур гражданского общества. Политические партии, общественная палата и СМИ должны быть объективно заинтересованы в дискуссии, — говорит Геннадий Шейда. — В стране и крае очень много проблем, которые сейчас решаются достаточно медленно. И в условиях монополии одной партии на истину это решить невозможно».
«Скорее всего, никаких радикальных изменений в ближайшее время не произойдет, — резюмирует Дмитрий Негреев. – У людей, которые руководят краем, Законодательным собранием, партиями, давно сформировались взгляды на жизнь, система ценностей, и у них уже вполне приличный возраст для того, чтобы эти взгляды взять и поменять. Другое дело, что наша история знает, когда действительно ситуация резко менялась».
Ольга Васько.